— Ненавижу, — еле слышно прошептал Дорей прижмая ещё тёплого Эдана к себе. Всех у него забрали: и отца, и мать, и теперь безыменя. Хотя дух своё слово сдержал: ведь он обещал защищать до самой смерти. Правда, не уточнил до чьей. Кровь растекалась всё дальше и дальше, превращаясь в чёрное озеро. Так же чувства заполняли Дорея. Ярость… нет, ненависть, поднималась всё выше, сжала лёгкие, перехватила горло, вскружила голову. — Ненавижу, — голос мальчика окреп. Всё вокруг поплыло, окрасилось странными цветами, звуки изменились.
— Как же, я тебя прекрасно понимаю, — не обращая внимания на происходящее вокруг дядя Брон наклонился и с хлюпающим звуком извлёк из тела Эдана своё оружие — какую-то странную палку, отдалённо похожую на кинжал, только изогнутую. Как такое вообще можно метко бросать? Да ещё с таким разрушительным результатом? Никак иначе палка зачарованная. — И надеюсь ты меня тоже поймёшь. Всё должно было сложиться по-другому. Иначе, — дядя Брон опять замахнулся, целясь Дорею в голову. В этот раз он не промажет, и остановить его некому.
— УМРИ! — Закричал ему прямо в лицо мальчик. — УМРИ!!!
Чёрная, вязкая темнота, заполнившая его по самое темечко, выплеснулась наружу. Пол вздыбился, стены свернулись вокруг них, словно лепестки бутона вокруг сердцевины. Время растянулось, замедлилось, остановилось. И стало так.
Крепкие руки держали его за плечи. Дорей открыл глаза. Далеко внизу под ногами расстилался Литос. Узкие улочки, грязные подворотни, площади с неработающими по случаю морозов фонтанами, сотни узких белых дымков вьются над крышами, словно тропинки, связывающие землю и небо. На пригорке окружённый рвом нависая над городом стоит замок, и его флажки трепещут в холодном свете зимнего солнца.
Дорей не видел, скорее чувствовал огромные крылья, удерживающие его здесь, наверху. Как ветер шуршит в перьях, как туго ворочается в них, не давая упасть.
«Наверное, я умер и превратился в ворона,» — подумал он. Мысли были медленными и отстранёнными. — «Иначе почему они меня не видят?»
А потом был конёк крыши и они сидели и смотрели на бегущих внизу людей — в отдалении горело какое-то здание, огромные серые и чёрные клубы дыма поднимались вверх и потом растекались по небу неопрятной кляксой. От звона пожарных колоколов дрожал воздух.
Дорей открыл глаза. Половину обзора закрывала подушка. Поверх неё было видно часть стены — тёмно-зелёной полосатой стены его спальни с сиротливым панно из засушенных васильков, подаренным Литой. Он дома? Дорей сел. Да, определённо он был дома. Мальчик осмотрел руки — ни капли крови. Да и одежда на нём была домашняя. Неужели он просто заснул и всё происшедшее — всего лишь сон? Мальчик посмотрел в окно — на улице всё ещё было светло, но какой это день? Тот же или уже следующий? Сколько времени прошло с тех пор как он вернулся из школы? Жив Эдан или нет? И тот полёт — он был правдой или выдумкой? Дорей торопливо натянул халат и спустился вниз. На кухне бабушка Торима что-то мелко крошила напевая себе под нос. На плите булькала кастрюля. Аппетитные запахи витали в воздухе.
— Баб? Эдан уже вернулся? — Замер на пороге Дорей.
— Рано ведь ещё, — не отвлекаясь от разделочной доски откликнулась домовая. — Чай до ужина два часа ещё.
— А, точно, — Дорей закутался в халат поплотнее. Значит, день тот же. И не было того странного полёта, иначе домовые не преминули бы что-нибудь сказать по этому поводу. И всего, что было до полёта — тоже не было. Просто странный и страшный сон. И в следующий раз, когда Дорей увидит дядю Брона — он не пойдёт за ним, а то ведь вдруг сон — пророческий? Лучше просто не дать ему возможности сбыться. Дорей вернулся к себе и упал в кровать: слабость, из-за которой его отправили домой, никуда не делась. Сон пришёл быстро, и никаких новых видений в этот раз не принёс.
Разбудил Дорея шум. Мальчик какое-то время лежал прислушиваясь к звукам дома и пытаясь понять что же не так. Внизу кто-то разговаривал, и голоса были незнакомые. Дорей вскочил с кровати: кто там? Может, Эдан привёл сослуживцев в гости, как Дорей совсем недавно одноклассников? Но почему не предупредил? Тогда это значит что-то случилось? Он торопливо сбежал по лестнице на первый этаж. В холле стояли двое хмурых мужчин и что-то терпеливо объясняли деду Ториму. Заметив спустившегося Дорея они заметно оживились:
— Добрый вечер, старший инспектор Талем, — кивнул представляясь один из них. — Инспектор Крисп, — он указал на своего спутника. — Вы — Дорей Данеш?
— Д-добрый вечер, да, это я, — Дорей с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Лишь бы с Эданом всё было в порядке. — Что-то случилось?
— С прискорбием мы вынуждены сообщить, что сегодня было найдено тело — точнее, то, что от него осталось — вашего дяди, Брона Данеша. Мы хотели узнать не делился ли он с вами какими-либо планами, может, какие-то намёки… — следователь замолчал заметив как побледнел и зашатался мальчик. Дорей ухватился за поручень лестницы и сделав над собой усилие всё же устоял на ногах. — Мы приносим извинения за назойливость, но любая информация нам бы очень помогла. Я понимаю, что ещё одна такая потеря для вас очень тяжела, но…
— Эдан… — с трудом произнёс Дорей. — Вы нашли Эдана?
Выходит, страшный сон был вовсе не сном. Выходит, он действительно пошёл вслед за дядей Броном, и тот убил безыменя! А потом та чернота… И полёт над городом, и время на крыше…
— Да, — следователи переглянулись. Земля всё же ушла у Дорея из-под ног и он сел на нижнюю ступеньку. — Он тоже ничего не знает, — продолжил тем временем следователь. Они в последние дни встречались несколько раз по поводу вашего наследства, и по словам мастера Тримоса на сегодняшний вечер они уговорились об ещё одной встрече, но о занятиях древней магией он ничего не слышал. Заброшенный дом Сарима сгорел почти не оставив следов, по которым мы могли бы узнать достоверно, что произошло, но судя по остаточному фону и отдельным сохранившимся элементам магических знаков мы сделали предположение, что он, скорее всего, вызвал какую-то древнюю силу, с которой не смог справиться.
Ведь Дорей был не один тогда в небе, и потом на крыше. Он был с кем-то. Тогда мальчик совершенно не обратил на это внимание — чужое присутствие не казалось чем-то инородным, оно ощущалось словно часть его естества. Может, это и был безымень? Значит, его тела могло и не оказаться в том доме. И не только потому, что оно сгорело — вполне может быть, что дух на самом деле не умер. Он ведь «великий» и ещё «ужасный». Как Дорей мог сомневаться в нём?
Он закрыл глаза. Потрясение оказалось слишком сильным, мальчишка почувствовал, как его начал бить сильный озноб. Следователи замерли где стояли — было видно, что они не знают как быть с ребёнком, у которого начинается истерика. Щёлкнула открываясь дверь и на пороге появился Эдан. Окинул взглядом собравшихся в холле и укоризненно покачал головой.
— Стало быть, с возвращением, — крякнул дед Торим.
— Эдан!!! — Дорей сорвался обнять духа и чуть не сбил того с ног. — Эдан!!! — И не в силах больше сдерживаться заплакал.
— Ну-ну, — Эдан неуклюже похлопал его по плечам, потом обнял в ответ. — Не убивайся так.
— Но… но… — льющиеся ручьём слёзы не давали Дорею говорить.
— Всё будет в порядке. Я хотел успеть раньше следователей, но раз они всё равно тебе уже всё рассказали…
— Дед, — он посмотрел на мнущегося рядом домового, — У нас есть дома какие-нибудь сладости?
— Торима яблочный пирог испекла, — кивнул важно домовой.
— Неси его. И горячего вина, пожалуй. Проходите, — он кивнул следователям в сторону гостиной.
— Мы, пожалуй, пойдём, — следователи опять переглянулись. — Раз мальчик всё равно ничего не сможет сказать нового… Ещё раз соболезнуем.
Они пробрались боком мимо безыменя и плачущего ребёнка и исчезли на улице, только звякнул дверной колокольчик.
— Сгорел, стало быть, — покивал им вслед дед Торим. — Не справившись с великой и ужасной древней силой, — и ушёл на кухню к бабушке Ториме, резать пирог и греть вино.
— Ну-ну, всё хорошо, — успокаивал тем временем мальчика дух. — Видишь? Я здесь.
Дорей согласно кивал, но плакать не переставал. Всхлипы стали реже и тише, но полностью справиться с ними не получалось.
— Мне, конечно, приятно, что ты по мне так убиваешься, но правда ведь, не стоит, — Эдан ещё раз погладил мальчика по голове и взяв за плечи заставил его отодвинуться. Заглянул в глаза:
— Посмотри на меня.
Дорей послушно посмотрел в ответ. Из распухшего носа текло, а глаза были красными, словно он несколько дней не спал.
— Я — великий и ужасный дух. Следователи правильно сказали — из древних. Меня не убить какой-то глупой палкой, пусть и зачарованной. А теперь не плачь.
— Я не плачу.
— Вот и не плачь.
— И не плачу, — Дорей продолжал хлюпать носом.
— Отлично. Пойдём, выпьем с тобой за удивительное и неожиданное избавление от этого борова.
— В школе нам не разрешают пить вино.
— И правильно делают. Я тоже не разрешаю. Но здесь такой повод, — Эдан взъерошил волосы мальчишке. — Один раз так и быть.
5
Дорею вино не очень понравилось: пусть и подслащенное и приправленное специями, оно всё равно отдавало кислинкой, а как от него утром ломило всё тело! Но своего Эдан добился — Дорей плакать перестал и после первого же бокала снова задремал. Вино тому было причиной или всё же потрясение, а может странная слабость, преследовавшая мальчика с самого утра — осталось загадкой. И в этот раз ему снилось только хорошее: они с родителями отправились на пикник в парк, как часто делали раньше. Взяли с собой корзинку со снедью, морс, и отдыхали целый день: лежали на пледе, играли в догонялки, болтали о всякой ерунде.
А потом Дорей проснулся. Уже рассвело, и от вина остался неприятный привкус во рту. Он проспал школу! Почему его никто не разбудил?! Мальчишка вскочил, но тут же повалился обратно в кровать: так плохо ему давно не было. Хотелось надеяться, что Эдан ругаться не будет. Да и в школе поймут его пропуск — не каждый ведь день дяди у учеников погибают. Один день превартился в два, а потом и в три. Наконец, дух лично собрал Дорея и проводил до самых ворот учебного заведения: