не только не вырвало – я еще и проголодалась. Я поджарила яичницу и разогрела булочку, то и дело зевая. Устала я сильнее обычного, потому что легла поздно, дописывая первый черновик реферата по Тэргуду Маршаллу. В нем набралось четыре с половиной страницы – не пять, как требовалось, но тоже неплохо, и я, гордясь своим усердием, решила повременить с уроками, пока не проснусь окончательно. Вместо учебников я схватила с тетиной полки Сильвию Плат, закуталась в куртку и устроилась на веранде, чтобы немного почитать.
Вообще-то мне никогда не нравилось читать просто ради развлечения. Чтением увлекалась Морган. А я всегда предпочитала нахвататься по верхам и уловить общий смысл, поэтому, открыв книгу наугад, увидела подчеркнутые тетей строки:
Тишина угнетала меня. Тишина и безмолвие. И это не было безмолвие окружающего. Это было мое собственное безмолвие[7].
Я нахмурилась и перечитала эти слова, пытаясь понять, что имела в виду Плат. Мне показалось, первую часть я поняла – вроде бы она говорила об одиночестве, хотя и неявно. И со второй частью тоже все было несложно: по моему мнению, она просто поясняла, что говорит конкретно об одиночестве, а не о том, что пребывание в тишине вызывает гнетущие чувства. Но с четвертым предложением возникла загвоздка. Я догадывалась, что в нем сказано об апатии Плат, возможно, вызванной ее одиночеством.
Так почему же она не написала просто: быть одинокой – отстой?
Я задумалась, почему некоторые люди так все усложняют. И уж если начистоту, что такого глубокого в этой мысли? Разве не всем и каждому известно, каким паршивым бывает одиночество? Даже я могла это объяснить, а я всего лишь подросток. Черт, да ведь так я и живу с тех пор, как меня сослали в Окракоук, словно высадили на безлюдном берегу.
С другой стороны, я могла неправильно понять весь отрывок в целом. В английской литературе я не сильна. Вопрос в другом: почему эти строки подчеркнула моя тетя. Они явно что-то значили для нее, но что? Неужели тете одиноко? Но одинокой она не выглядит и много времени проводит с Гвен, хотя, с другой стороны, что я знаю о ней? Мы ведь даже не говорили с ней по душам ни разу с тех пор, как я приехала сюда.
Я все еще размышляла об этом, когда услышала шум двигателя и хруст гравия под шинами. Потом хлопнула дверца машины. Поднявшись со своего места, я открыла раздвижную дверь, замерла и прислушалась. И услышала, что в дверь стучат. Я понятия не имела, кто бы это мог быть. За все мое пребывание здесь в тетину дверь стучались впервые. Может, мне и следовало забеспокоиться, но Окракоук явно не был рассадником преступности, к тому же я сомневалась, что преступник станет предварительно стучаться в дверь. Недолго думая, я поспешила к входной двери, распахнула ее, увидела стоящего передо мной Брайса и вдруг растерялась. Да, я помнила, что согласилась, чтобы он побыл моим репетитором, но почему-то мне казалось, что мы начнем лишь через несколько дней.
– Привет, Мэгги, – заговорил он. – Твоя тетя сказала, чтобы я заехал к вам и мы начали заниматься.
– А?..
– Насчет репетиторства, – пояснил он.
– А-а…
– Она говорила, что тебе может понадобиться помощь в подготовке к проверочным работам. И чтобы доделать задания, с которыми ты опаздываешь.
Я еще не успела принять душ, причесаться, накраситься. В пижаме, тапочках и куртке я, наверное, выглядела как бездомная.
– Я только что встала, – наконец выпалила я.
Он склонил голову набок.
– Ты спишь в куртке?
– Ночь была холодная, – он продолжал внимательно смотреть на меня, и я добавила: – А я легко простужаюсь.
– А-а, – отозвался он. – Моя мама тоже. Так ты… готова? Твоя тетя сказала, чтобы я приехал к девяти.
– К девяти?
– Я говорил с ней сегодня утром, после того как закончил тренировку. Она пообещала съездить домой и оставить тебе записку.
Так вот что за возню я слышала раньше в кухне. Незадача.
– М-м… – протянула я, чтобы выиграть время. Впустить его в дом, пока я в таком виде, как сейчас, я никак не могла. – А мне казалось, в записке сказано «в десять».
– Хочешь, в десять вернусь?
– Так было бы лучше, – согласилась я, стараясь не дышать на него. А он выглядел… ну, почти как при нашей первой встрече. Волосы слегка растрепаны ветром, ямочки на щеках. И был в джинсах и все в той же классной оливковой куртке.
– Без проблем, – кивнул он. – Можешь пока дать мне материалы, которые отложила тетя Линда? Она говорила, это поможет мне немного сориентироваться.
– Какие материалы?
– Она сказала, что оставила их на кухонном столе.
Ах, да, вдруг вспомнила я. Та предусмотрительно приготовленная стопка на кухонном столе, чтобы с самого утра, не откладывая, приступить к занятиям.
– Подожди, – попросила я, – сейчас посмотрю.
Я оставила его ждать на крыльце и ушла в кухню. Да, сверху на стопке лежала записка от тети.
Доброе утро, Мэгги,
я только что поговорила с Брайсом, он приедет к девяти, чтобы начать заниматься с тобой. Еще я сделала копию списка общих и индивидуальных заданий, а также материалов для контрольных и проверочных работ. Надеюсь, Брайс сумеет объяснить тебе те предметы, в которых я не сильна. Удачного дня, увидимся позже. Люблю тебя.
Храни тебя Господь.
Я взяла себе на заметку впредь проверять, не оставили ли мне записок. И уже собиралась схватить всю стопку, как вдруг вспомнила про реферат, который писала. Метнувшись в спальню, я взяла и его, потом собрала всю стопку в охапку и понесла к входной двери, где вдруг поняла, что без помощи мне не справиться.
– Брайс, ты еще там?
– Да, я здесь.
– Ты не мог бы открыть дверь? У меня руки заняты.
Дверь распахнулась, я вручила ему всю кипу.
– Кажется, вот это тетя оставила для тебя. А еще я написала вчера ночью реферат, он лежит сверху.
Если Брайса и удивили размеры стопки, то он не подал вида.
– Отлично, – он протянул руки, забрал стопку, слегка покачал ее в руках, придавая устойчивость. – Ты не против, если я посижу с ней здесь, на крыльце? Вместо того, чтобы уехать домой, а потом вернуться?
– Нисколько не против, – отозвалась я. И страшно пожалела, что не почистила зубы сразу же, как встала. – Мне бы только немного времени, чтобы подготовиться, ладно?
– Хорошо, – откликнулся он. – Позже увидимся. Не торопись.
Закрыв дверь, я ринулась к себе в спальню на поиски какой-нибудь одежды. Быстро разделась, вытащила из кучи в стенном шкафу любимые джинсы, но когда застегнула их, они больно врезались в тело. Малы оказались и вторые джинсы после самых любимых. Оставалось только надеть те мешковатые, в которых я была на пароме. Порывшись в свитерах и толстовках, я убедилась, что они, к счастью, пока еще мне по размеру. И остановилась на бордовом свитере с длинными рукавами. А обувь выбирать было почти не из чего: кроссовки, шлепанцы, резиновые сапоги, угги. Значит, угги.
Потом я приняла душ, почистила зубы и высушила волосы. Слегка накрасилась, влезла в выбранную одежду. Поскольку тетя всегда настаивала на соблюдении порядка, у меня в спальне и так было убрано, осталось лишь оправить простыню, застелить кровать покрывалом и прислонить Мэгги-мишку к подушке. Само собой, показывать Брайсу свою спальню я не собиралась, но если ему понадобится в туалет, и он мельком увидит ее, то наверняка заметит, что у меня полный порядок.
Впрочем, какая разница.
Я вымыла и вытерла тарелку, стакан и остальную посуду, которой пользовалась за завтраком, а в остальном в кухне и так царила чистота. Отдернув шторы, я впустила в дом свет, сделала глубокий вдох и направилась к входной двери.
Открыла и увидела, что Брайс сидит на крыльце, взгромоздив ноги на перила.
– А, привет, – сказал он, услышав меня, подровнял стопку, поднялся и вдруг замер. И уставился на меня так, будто видел в первый раз. – Вот это да. Отлично выглядишь.
– Спасибо, – я подумала, что, возможно, и вправду выгляжу нормально, даже если мне никогда не сравниться с Морган. И почувствовала, как щеки слегка потеплели. – Просто нацепила, что под руку попалось. Ты готов?
– Сейчас, только бумаги соберу.
Он подхватил стопку, я отступила, пропуская его в дверь. Шагнув в дом, он остановился, не зная, куда идти.
– Кухонный стол подойдет, – указала я. – За ним я обычно занимаюсь.
В тех редких случаях, когда вообще берусь за дело, мысленно добавила я. И когда не занимаюсь в постели, о чем я тоже решила не упоминать.
– В самый раз, – согласился он.
В кухне он положил стопку на стол, сверху пристроил конверт и занял стул, на котором я завтракала. А я тем временем все еще думала о том, что Брайс сказал мне на крыльце, и хоть я сама пригласила его в дом, мне не верилось, что он сидит за кухонным столом – как будто такое можно увидеть только по телевизору или в кино, но никак не в реальной жизни.
Встряхнувшись, я решила, что пора собраться с мыслями. Зашла в кухню, свернула к шкафу у раковины.
– Воды хочешь? Я как раз собиралась выпить.
– Спасибо, было бы кстати.
Я налила воды в два стакана, перенесла их на стол, потом села на место, которое обычно занимала за столом тетя. И поразилась тому, насколько иначе смотрелся дом с этого ракурса, а потом задумалась, каким он кажется Брайсу.
– Видел мой реферат?
– Да, прочитал, – кивнул он. – Тэргуд Маршалл был одним из самых выдающихся юристов всех времен. Ты сама его выбрала или так учитель решил?
– Учитель.
– Повезло тебе – о нем много можно написать, – он скрестил руки на груди. – Начнем вот с чего. По-твоему, как ты справляешься с учебой?
Этого вопроса я не ожидала, поэтому ненадолго задумалась.
– Наверное, нормально. Тем более что учусь сама, без помощи учителей. Правда, недавние проверочные и контрольные я написала так себе, но у меня еще есть время исправить отметки.