Мои мысли продолжали кувыркаться как белье в сушилке на протяжении всего ужина, их не сбило даже приближение бури. Она завыла, нас окутал мрак, с каждым часом ветер усиливался. Вместе с дождем он хлестал по дому, так что тот скрипел и трясся. Мы с тетей сидели в гостиной – никому из нас не хотелось оставаться в одиночестве. Когда мне уже казалось, что разыграться сильнее буря не может, на нас обрушился очередной ураганный порыв, ливень по звуку напоминал треск фейерверков. Как и предсказывали, отключилось электричество, гостиная погрузилась в кромешный мрак. Мы оделись, понимая, что придется запускать генератор. Едва тетя Линда повернула дверную ручку, дверь чуть не влетела в дом, дождь ужалил меня в лицо, и мы, быстро сбегая по ступенькам, крепко держались за перила, чтобы нас не сдуло с лестницы.
Даже под домом ветер угрожал сбить меня с ног, но по крайней мере, здесь не лил дождь. Я смотрела, как тетя пытается завести генератор, потом сменила ее, и с третьей попытки он наконец заработал. Мы с трудом вернулись обратно в дом, где тетя зажгла несколько свечей, и мы подключили генератор. Мерцающие язычки пламени почти не рассеивали мрак.
Где-то после полуночи я наконец задремала на диване. Буря продолжала бушевать до самого рассвета. Когда рассвело, было еще ветрено, но дождь постепенно утихал до тех пор, пока примерно к середине утра не прекратилась даже изморось. Только тогда мы вышли из дома оценить ущерб.
Дерево на соседском участке вывернуло с корнем, повсюду были разбросаны ветки, кровельную плитку сорвало с крыши. Дорогу перед домом залило, глубина лужи превышала фут. Пристани по соседству повредило или полностью разметало, обломки чудом не долетели до дома. Воздух пах морозом, ветер был определенно арктический.
Брайс и его отец появились за час до полудня. К тому времени ветер уже стал слабым подобием ночной бури. Тетя Линда вынесла пакет с оставшимися булочками, я направилась к Брайсу. На ходу я старалась убедить себя, что чувства, которые испытала накануне, – не больше, чем грезы наяву. Они ненастоящие, просто искры и вспышки, которым суждено вскоре погаснуть навсегда. Но едва увидев, как он потянулся в кузов пикапа за стремянкой, я снова вспомнила, как накануне он остановился передо мной, и поняла, что просто обманывала себя.
Он улыбался с той же готовностью, как и прежде. И опять был одет в стильную оливковую куртку, бейсболку и джинсы, поверх которых висел пояс для инструментов. Мне казалось, что я поплыла, однако изо всех сил старалась держаться как ни в чем не бывало, будто для нас наступил очередной день, такой же, как все.
– Ну, как тебе буря? – спросил Брайс.
– Прошлой ночью был кошмар, – мне казалось, эти слова произношу не я, а кто-то другой. – Как там остальной город?
Он поставил стремянку на землю.
– Много деревьев повалило, электричества нет нигде. Ремонтные бригады, будем надеяться, подоспеют сегодня днем, но как знать. Один из мотелей и еще пару заведений затопило, у половины зданий в центре повреждены крыши. Думаю, больше всего шуму наделало одно из судов, которое сорвало с якоря и выбросило на дорогу возле отеля.
Он вел себя совершенно обычно, непринужденно, как всегда, и я невольно расслабилась.
– Тетин магазин пострадал?
– Насколько я видел, нет. Фанеру мы убрали, но внутрь не заходили, так что есть ли протечки, не видели.
– А как ваш дом?
– Только двор завалило ветками. У Гвен и моих деда и бабушки тоже все в порядке. Но если собираешься сегодня выйти поснимать, остерегайся упавших проводов. Особенно там, где много воды. Они смертельно опасны.
Об этом я не подумала и, представив себе удар током, передернулась.
– Я собиралась побыть с тетей, может, позаниматься немного. Но хотелось бы посмотреть, что наделала буря, и, может, кое-что снять.
– Может, я заеду попозже и повожу тебя на машине? Заодно и пленку захвачу.
– А тебе хватит времени?
– Убирать фанеру и доски с окон быстрее, чем заколачивать их, а дед уже заканчивает с лодкой.
Я согласилась, он подхватил стремянку и понес ее к веранде. Там они с отцом сделали все то же самое, что и накануне, только в обратном порядке, и с единственной разницей – им понадобился строительный шприц для заделки отверстий от винтов. Пока они работали, мы с тетей начали убирать мусор со двора, перетаскивая его ближе к проезжей части. Мы еще работали, когда Брайс с отцом собрали инструменты и уехали дальше.
Приведя в порядок двор, мы с тетей Линдой вернулись в дом и заморгали от света, лившегося в окна. Тетя сразу направилась на кухню готовить сэндвичи с арахисовой пастой и джемом.
– Брайс сказал, что магазин вроде бы уцелел, – сообщила я.
– Его отец сказал то же самое, но я попозже схожу туда, чтобы убедиться.
– Забыла спросить: а в магазине есть генератор?
Она кивнула.
– Он включается автоматически при отключении электричества. Во всяком случае, должен включаться. Вот еще одно, что надо проверить. Завтра людям понадобятся булочки и книги, так как пока электричество не появится, толком ничего не приготовишь и заняться больше нечем. Так что предстоит наплыв покупателей.
Я подумала, не вызваться ли помогать, но поскольку мой урок выпечки вместе с Брайсом еще не состоялся, рассудила, что буду только тормозить процесс.
– Брайс собирался заехать попозже, – сообщила я. – Мы поедем смотреть, что натворила буря.
Она выложила сэндвичи на тарелку и перенесла ее на стол.
– Остерегайтесь упавших проводов.
Очевидно, об этой опасности знали все, кроме меня.
– Конечно.
– Даже не сомневаюсь, что прогулка вместе с ним тебе понравится.
– Да мы, скорее всего, будем только фотографировать.
Тетя Линда наверняка заметила мою попытку перевести разговор, но настаивать не стала. Только улыбнулась.
– В таком случае, когда-нибудь ты станешь превосходным фотографом.
После обеда я занималась уроками – вернее, пыталась заниматься. И то и дело прерывалась, чтобы взглянуть на конверт, который так и манил меня еще раз изучить снимок Брайса.
Он приехал через несколько часов. Едва услышав, что он остановился на подъездной дорожке, не заглушая двигатель, я схватила фотоаппарат и сбежала по лестнице, еще издалека улыбаясь при виде Дейзи в кузове пикапа. Она заскулила и завиляла хвостом, так что пришлось подойти сначала к ней, чтобы приласкать. Тем временем Брайс выскочил из машины, обошел вокруг нее и открыл для меня дверцу, а мое сердце опять неистово заколотилось. Он даже предложил руку, чтобы помочь мне забраться в машину – он недавно принял душ, я видела, что у него на волосах еще поблескивают капельки воды, – а когда закрывал дверцу, внутренний голос насмешливо посоветовал мне держать себя в руках.
Мы ехали по городу, болтая и время от времени останавливаясь, чтобы сделать снимки. Возле отеля, где прямо посреди дороги лежало на боку довольно большое рыболовное судно, я задержалась, чтобы получше выбрать ракурс для снимка. В конце концов я отдала фотоаппарат Брайсу, чтобы и он попробовал, и пока он отходил, поймала себя на том, что любуюсь его легкой походкой. Я знала, что он усердно тренируется, готовясь к учебе в Вест-Пойнте, но мне подумалось, что с такой природной грацией и координацией движений он способен преуспеть в любом виде спорта.
С другой стороны, чему тут удивляться? Насколько я уже успела убедиться, Брайсу удавалось буквально все. Он был безупречным сыном и старшим братом, умным и спортивным, симпатичным и отзывчивым. И главное, казалось, будто все это не стоит ему никакого труда. Даже манерой поведения он выгодно отличался от всех моих знакомых, особенно от мальчишек из моей школы. Многие из них держались дружелюбно, когда я общалась с ними один на один, но в компании друзей пыжились, задирались, несли чушь, и мне оставалось только гадать, какие же они на самом деле.
И если Мэдисон и Джоди льстили знаки внимания этих мальчишек, а они моим подругам явно льстили, интересно, как бы они отнеслись к Брайсу. Безусловно, они сразу же заметили бы, что он симпатичный, но привлекли бы их его ум, терпение, увлеченность фотографией – или нет? Или что он дрессирует собаку, чтобы она помогала человеку, прикованному к инвалидному креслу? Или что он, подросток, помогает отцу заколачивать окна в домах соседей, таких, как тетя Линда и Гвен, готовясь к буре?
Точно ответить на эти вопросы я не могла, но мне казалось, что для Мэдисон и Джоди важнее всего была бы внешность Брайса, а все остальное почти не представляло интереса. И судя по случаю с Дж., я, вероятно, была такой же, как мои подруги, пока не приехала сюда и не встретила парня, благодаря которому у меня появилась причина измениться.
Но почему это произошло? Я привыкла считать себя достаточно зрелой для своих лет, но взрослость по-прежнему казалась мне миражом, и я задавалась вопросом, неужели все это имеет какое-то отношение к учебе в старших классах. Оглядываясь назад, я понимала, что все свое время тратила, пытаясь понравиться людям, а не выяснить, нравятся ли они мне. Брайсу не пришлось ходить в школу и терпеть дурацкое давление со стороны окружающих, так что для него, возможно, этот вопрос вообще не стоял. Он мог оставаться самим собой, и я при этой мысли задумалась, какой бы я стала, если бы не старалась во всем походить на своих подруг.
Мыслей накопилось слишком много, я тряхнула головой, пытаясь отогнать их. Брайс тем временем забрался на какой-то мусорный бак, чтобы судно, лежащее на дороге, было лучше видно. Дейзи, которая увязалась за ним, посмотрела на него снизу вверх, потом вспомнила обо мне и рысцой подбежала, виляя хвостом, потом заюлила у моих ног. Ее карие глаза смотрели так приветливо, что я не удержалась, наклонилась, обхватила ее голову обеими руками и чмокнула в нос. В этот момент послышался слабый щелчок спуска. Подняв голову, я увидела, что Брайс, все еще на крышке мусорного бака, с застенчивым видом опускает фотоаппарат.