она, – потом заговорила о Мэдисон и Джоди, о наших девчачьих приключениях, в основном во время пижамных вечеринок и неудачных экспериментов с макияжем. Как ни странно, о своих подругах я не вспоминала с тех пор, как гуляла с мамой по берегу. Если бы до приезда сюда мне сказали, что наступит время, когда я не буду думать о них хотя бы день или два подряд, я бы не поверила. Во что же я такое превратилась, гадала я.
Нам принесли салаты, затем основное блюдо, тем временем Брайс посвящал меня в подробности напряженного процесса поступления в Вест-Пойнт. Для этого он получил рекомендации от обоих сенаторов от Северной Каролины, что меня поразило до глубины души, а он объяснил, что даже если бы его не приняли, то после окончания другого университета все равно ушел бы в армию офицером.
– А потом в эти твои «зеленые береты»?
– Или в «Дельту», то есть на ступеньку выше. Конечно, если бы прошел отбор.
– Неужели ты не боишься, что тебя убьют? – удивилась я.
– Нет.
– Как это тебе удается?
– Я об этом не думаю.
А я знала, что думала бы об этом постоянно.
– А что потом, после армии? Ты когда-нибудь задумывался, чем будешь заниматься дальше? Станешь консультантом, как твой отец?
– Ни за что. Если получится, пойду по маминым стопам и попробую себя в туристической фотографии. Здорово было бы ездить по далеким краям и рассказывать снимками целые истории.
– Как же тогда устроиться на работу?
– Понятия не имею.
– Ты мог бы заняться дрессировкой собак. Дейзи в последнее время стала гораздо послушнее и уже не бродит где попало.
– Слишком тяжело было бы раз за разом расставаться с собаками. Я чересчур привязчивый.
Я поняла, что и мне было бы тяжело.
– Хорошо, что ты берешь ее с собой, когда приезжаешь к нам. Так ты успеешь провести с ней побольше времени, перед тем как ее придется отдать.
Он повертел на столе свой стакан с чаем.
– Ты не против, если я заеду за ней сегодня?
– Что?.. Перед сюрпризом?
– Думаю, ей понравится.
– А что это будет? Можешь хотя бы намекнуть?
Он задумался.
– Десерт не заказывай.
– Яснее не стало.
Я заметила лукавый блеск в его глазах.
– Вот и хорошо.
После ужина мы заехали домой к Брайсу, где застали его родителей и близнецов за просмотром документального фильма о «Манхэттенском проекте», что меня ничуть не удивило. Погрузив взбудораженную Дейзи в кузов пикапа, мы снова выехали на шоссе, и вскоре я уже поняла, куда мы едем. Эта дорога вела только в одно место.
– На берег?
Брайс кивнул, я вгляделась в него.
– Мы ведь не пойдем в воду, да? Как в начале «Челюстей», когда женщина идет купаться и ее съедает акула? Потому что если ты это задумал, то можешь прямо сейчас поворачивать обратно.
– Для купания вода слишком холодная.
Вместо того чтобы остановиться на парковке, Брайс свернул к проходу между дюнами, потом на прибрежный песок и поехал дальше вдоль берега.
– А это законно?
– Конечно, – кивнул он. – Незаконно – это сбить кого-нибудь.
– Ну спасибо! – Я закатила глаза. – Сама бы я ни за что не додумалась.
Он рассмеялся. Машину потряхивало на песке, я покрепче схватилась за ручку над дверцей. Было темно, по-настоящему темно, потому что луна виднелась как тоненький серпик, и даже через ветровое стекло я разглядела, что все небо усыпано звездами.
Брайс молчал, я силилась различить темный силуэт вдалеке. Даже при свете фар невозможно было понять, что это, но Брайс вдруг повернул руль и остановил машину.
– Мы на месте, – объявил он. – А теперь закрой глаза и подожди в машине, пока я не подготовлюсь. Только не подглядывай, ладно?
Я закрыла глаза – а что тут такого? – и стала слушать, как он выходит из машины и закрывает за собой дверцу. Приглушенным голосом он время от времени подзывал Дейзи, чтобы она не убегала, подходил к пикапу и снова ненадолго отходил от него.
По прошествии нескольких минут, которые показались мне непривычно длинными, я наконец услышала его голос за окном с моей стороны.
– Глаза не открывай, – предупредил он из-за стекла. – Сейчас я открою дверь, помогу тебе выйти и доведу до места, куда ты должна попасть. И только потом тебе можно открыть глаза, ясно?
– Только смотри, чтобы я не упала, – предупредила я.
Я услышала, как открылась дверца, протянула руку и коснулась его подставленной руки. Осторожно съехав с сиденья, нащупала ногой землю и встала на нее. Дальше было уже легче, Брайс вел меня по прохладному песку, и сильный ветер трепал мои волосы.
– Перед тобой нет никаких препятствий, – уверял Брайс. – Просто иди.
Пройдя несколько шагов, я ощутила волну тепла, сквозь опущенные веки начал пробиваться свет. Брайс мягко придержал меня.
– Теперь можешь открыть глаза.
Смутные очертания, которые я видела раньше из машины, оказались кучей песка, образовавшей полукруглый вал вокруг ямы с плоским дном, глубиной около двух футов. Со стороны ямы, ближней к океану, уже пылали сложенные пирамидой дрова, рядом Брайс поставил два садовых стула с накинутыми на них одеялами. Между стульями я увидела небольшую сумку-холодильник и какой-то прибор на треноге. Возможно, в списке романтических этот жест и не занял бы первое место, но мне он показался безупречным.
– Ух ты… – наконец тихо выговорила я, настолько ошеломленная, что ничего другого мне не пришло в голову.
– Я рад, что тебе нравится.
– Как ты ухитрился так быстро развести костер?
– С угольными брикетами и жидкостью для розжига.
– А это что? – спросила я, указав на треногу.
– Телескоп. Папа разрешил его взять. Телескоп его, но им пользуемся все мы.
– И я увижу комету Галлея[17] или что-нибудь вроде?
– Нет, – ответил он. – Она прилетала в 1986 году, а в следующий раз будет видна только в 2061-м.
– И ты вот так случайно знаешь об этом?
– Думаю, знают все, у кого есть телескоп.
И он, конечно, в этом уверен.
– Тогда что же мы увидим?
– Венеру и Марс. Сириус, который еще называют «пёсьей звездой». Созвездие Зайца. Кассиопею. Орион. Еще несколько созвездий. И почти полное соединение Луны с Юпитером.
– А в сумке что?
– «Ещёйки»[18], – ответил он. – Их весело поджаривать на костре.
Он взмахнул рукой, указывая на стулья, я направилась к ним и заняла дальний. И уже кутая колени в одеяло, заметила, что здесь ветер почти не чувствуется – из-за ямы и песчаного вала за спиной. Дейзи, побродив вокруг, улеглась рядом с Брайсом. Сидеть у костра было удивительно уютно.
– Когда же ты все это успел?
– Отвез тебя, потом вырыл яму, сложил дрова и уголь.
Пока я спала. Вот в чем разница между Брайсом и мной – пока я сплю, он действует.
– Это… невероятно. Спасибо тебе за все.
– Я еще приготовил тебе кое-что на День Валентина.
– Ты ведь уже дарил мне цветы.
– Хотел, чтобы у тебя осталось напоминание об Окракоуке.
Меня уже и так не покидало чувство, что это место – как и эту ночь – я запомню навсегда, но я завороженно смотрела, как он сует руку в карман куртки, достает коробочку, завернутую в красно-зеленую бумагу, и протягивает мне. Коробочка казалась невесомой.
– Извини, в доме нашлась только рождественская упаковочная бумага.
– Ничего страшного, – отозвалась я. – Мне открыть сейчас?
– Да, пожалуйста.
– А у меня для тебя ничего нет.
– Ты разрешила сводить тебя на ужин – этого более чем достаточно.
От этих слов мое сердце вновь нелепо забилось, что в последнее время случалось слишком уж часто. Я опустила глаза и принялась высвобождать подарок из бумаги. Под ней обнаружилась коробочка от устройства для удаления скрепок.
– Подходящих подарочных коробочек тоже не нашлось, – виновато объяснил Брайс.
Я открыла коробочку, наклонила ее, и мне на ладонь выпала тоненькая золотая цепочка. Я осторожно расправила ее, высвобождая маленькую золотую подвеску в форме раковины морского гребешка. Подняв ее в мерцающем свете костра, я потрясенно молчала. Впервые в жизни парень подарил мне драгоценное укра- шение.
– Прочитай на обороте, – предложил Брайс.
Я перевернула подвеску и поднесла ближе к свету. С трудом удалось разобрать несколько слов:
На память об Окракоуке
Я смотрела на подвеску, не в силах отвести глаз.
– Какая красивая… – прошептала я, чувствуя ком в горле.
– Я никогда не видел, чтобы ты носила цепочки, поэтому не знал, понравится ли она тебе.
– Она прелесть, – я наконец повернулась к нему. – Но теперь мне неловко от того, что я ничего не подарила тебе.
– Как же не подарила? – возразил он. В его темных глазах плясал отблеск костра. – Благодаря тебе у меня есть воспоминания.
Мне казалось, мы остались одни в целом мире. Нестерпимо захотелось объяснить ему, как много он значит для меня. Я подыскивала верные слова, но они не находились. В итоге я просто отвела глаза.
За костром волны были не видны, но я слышала, как они набегают на берег, приглушая треск пламени. Пахло дымом и солью, в небе над головой прибавилось звезд. Дейзи свернулась клубком у моих ног. Чувствуя на себе взгляд Брайса, я вдруг поняла, что он влюблен в меня. И ему все равно, что я вынашиваю чужого ребенка или что я скоро уезжаю. Для него не имело значения, что я не настолько умна, как он, или талантлива, или что я даже в лучшие времена недостаточно симпатична для такого парня, как он.
– Поможешь мне надеть? – наконец сумела попросить я, и собственный голос показался мне чужим.
– Конечно, – пробормотал он.
Я повернулась к нему спиной и подняла волосы, он случайно задел пальцами мой затылок. Когда он застегнул цепочку, я коснулась подвески, подумав, что на ощупь она такая же теплая, как я сама, и сунула ее под свитер.