Я слушал внимательно, запоминая каждое слово. В конце концов, Заноза была права: я здесь чужой и как бы не пыжился - не смог бы осознать и принять опасность, что поджидала за каждым углом. Нерех - многогранен.
Он не так жесток, как Дрека, не так пропитан тьмой, как Циасаго, не так безумен, как Бовер, но среди королевств Эронгары именно Нерех - самый безжалостный и не прощающий ошибок. Эти пески перемелят кости глупца, решившего, что покорил пустыню и может диктовать ей условия.
За годы работы на караваны и торговцев всех мастей, когда я доставал тела “потеряшек” из подземных ловушек, я понял - знания могут спасти жизнь, пусть и не всегда. Даже если это какая-нибудь старая бабкина сказка, передаваемая из уст в уста сотню лет.
- Прядильщики всегда хотели выбраться за пределы этого жалкого огрызка пустыни, в большой мир великих островов, - Заноза усмехнулась и откинула за спину непокорные волосы. - Змеи сдерживали их изо всех сил, они знали, каких бед могут натворить эти твари, если доберутся до молодого и неокрепшего человечества. Но терпели поражение.
Вслушиваясь в мягкий голос девушки, я пристально наблюдал за горизонтом. Стена медленно, но неотвратимо надвигалась. Она тянулась в небо, упиралась в безоблачную синь и растягивалась в стороны желтовато-серой лентой.
Внутри все медленно леденело от дурного предчувствия. Точно мы летели прямо в ловушку и никак не могли изменить маршрут, ведь других выходов не существовало.
- Аншати заключили сделку с духами пустыни, отдав им почти все свои силы. После этого девы-змеи сохранили только один талант - целительство, которым они потом и делились с людьми, - Заноза поднялась и прошлепала босыми ногами вперед, к носу, где и застыла, рассматривая барьер. - Духи пустыни, используя силы змей, возвели стену, пропитанную кошмарами, - девчонка обхватила себя руками и перебирала пальцами вышивку на рукаве блузы. - И любой прядильщик, что попытается пройти ее, - сойдет с ума.
Заноза повернулась, и на ее губах расцвела странная, слишком уж горькая усмешка.
- Это иронично. Существа, которые сводили с ума всех вокруг, сами не могли справиться с подобными силами. Они навеки терялись в лабиринтах стены, а те, кто бывал у нее ночью, иногда рассказывали, что там кто-то кричит и воет так отчаянно, будто его поедают живьем.
- “В лабиринтах”? - переспросил я.
- Ты можешь прийти сюда и остаться! - девушка подняла руки вверх, будто тянулась к небу, а ее голос неуловимо изменился, став похожим на глас какого-нибудь проповедника, нараспев восхваляющего богинь. - Жить в гармонии с духами пустыни! Но если попытаешься сбежать...
Я хмыкнул и облокотился на штурвал.
- Ох уж эта магическая чушь.
Заноза округлила глаза и приложила ладони к щекам, будто услышала что -то жутко страшное и запрещенное. Правда, ее с головой выдавала улыбка, которую девчонка хоть и давила из последних сил, но та рвалась наружу и по камешку разрушала все ее наигранное возмущение.
- О тех, кто решил выйти, ничего неизвестно, - зашептала она зловеще.
- Может, люди просто не хотели возвращаться в эту дыру, - парировал я. - И живут сейчас где-нибудь на плодородной Стросе да горя не знают.
В этот раз возмущение Занозы было настоящим. Тонкие бровки сошлись к переносице, а глаза опасно потемнели. Руки сжались в кулаки и уперлись в бедра, и вообще вид у девчонки был воинственный.
И смешной.
- И совсем тут не “дыра”!
- Ну да, конечно. Сезоны дождей, во время которых с неба падают долбаные плотоядные змеи, подземные твари-гремучки, с которыми мы не столкнулись только по чистой случайности, и один несчастный оазис. Если он высохнет, то всему изолированному краю наступит полный пи.
- Пф, что ты понимаешь!
Заноза махнула рукой, будто разговаривала с несмышленым ребенком.
- Здесь все просто и понятно! И дело ведь не в месте, а в людях, в том, кто рядом с тобой. Даже в самом захудалом клочке пустыни можно найти что -то интересное, если под боком правильная компания.
- Много ли тепличный цветок знает о правильной компании?
- Да уж побольше тебя, старый ворчливый пень, - протянула она и прикрыла глаза, рассматривая меня с насмешкой и вызовом.
Не заноза, а самая настоящая затычка! Я стиснул зубы и прикусил язык, потому что этот обмен колкостями хоть и веселил, но втягивал меня в разговор, который я не был готов и не хотел вести. Я не должен был привязываться к ней, не должен был болтать, как с закадычной подругой. Это чревато. Опасно.
Взгляд сам собой мазнул по блузе тем, где под тканью тихонько тлела моя метка. Девчонка ее, скорее всего, даже не чувствовала - очень уж слабый и тонкий знак.
Галакто, я тебя ненавижу!
Ненавижу, сука ты божественная.
Быстрее бы уже до стены добраться - нет никаких сил терпеть навалившуюся тишину, но и разрушать ее - нет желания.
Хотя бы теперь понятно, зачем мадже потребовался бессмертный. Кто еще сможет войти и выйти из места, откуда, как все думают, нет выхода?
- Что ты сказал?
Вопрос огрел меня по голове обухом и заставил посмотреть на девчонку сверху вниз. В ее взгляде застыл немой вопрос и сомнение, которое уже через секунду вспыхнуло в пламени какого-то глубинного осознания.
- Так вот почему ты от яда сразу не помер! И рана у тебя как-то подозрительно быстро затягиваться стала еще до того, как я... А ведь от шипа ангулов помирали даже самые крепкие наши охотники!
В ее голосе было столько по-детски искренней обиды, что я даже устыдился.
- Ну ты и скотина! А я там тело твое бренное слезами поливала. В оазис ходила, травки собирала, лечила тебя, а ты, оказывается, не можешь умереть.
- Жаль тебя огорчать, - оскалился я в едкой усмешке. - Так что если решишь перерезать мне горло, то это не сработает.
- Больно надо! Портить такую красивую мощную шею.
Заноза качнулась вперед и привстала на цыпочки. Если бы она захотела, то могла бы прижаться ко мне всем телом, отчего в голову терпким хмелем ударило, угомонившись было, возбуждение. И дело уже не в травах ее демонических, совсем не в них.
Это метка звала меня.
Растревоженная, пропитавшая кожу терпким запахом пряностей и горячего солнца, манящая, созданная, чтобы терзать мой рассудок.
Невыносимо!
Девчонка отступила назад, хитро подмигнула и вернулась к перилам, где принялась наблюдать за песчаными волнами под бортом.
- Маджа тебя не отпустит, я гарантирую, - пробормотала она. - Зачем ему это? Какой правитель в здравом уме выпустит из лап преданного цепного бессмертного пса, готового на все, что угодно, ради дочери? Никакой.
- Я не могу рисковать...
- Да-да, дурацкие наивные планы, но я вот что тебе скажу, - Заноза повернула голову и широко улыбнулась, отчего стало так тошно и стыдно, что хоть прямо сейчас с разбегу за борт бросайся. - Ты отдашь меня ему, а я уже буду действовать как умею. Мы что-нибудь придумаем, вот увидишь.
“Мы”.
Да какие “мы”, девочка?
Я тебе никто. И Мерай никто.
Зачем ты говоришь так, будто мы - семья и все должны решать вместе?
- Скоро будем у стены, - сказала Заноза. - Ты готов?
Я качнул головой.
Нет, не готов. Потому что если все так, как говорит Заноза, и эта древняя преграда способна ковыряться в мыслях людей, то я даже не хочу знать, что она приготовила для меня.
Глава 14. Заноза
Я никогда не была у стены - только слушала рассказы охотников, забиравшихся далеко от дома ради особой добычи. Но никто из них не мог сказать, что будет, если переступить хрупкую, невидимую границу между пустыней и камнем. Что будет, если нырнуть в один из многочисленных проходов стены и пройти немного вперед. Мироздание рухнет на голову? Невыносимые кошмары заполнят сознание и разорвут его на мелкие кусочки? А может, человек просто упадет замертво и его лицо застынет маской невыносимого страдания и ужаса.
Или все эти сказки о прядильщиках только этим и были - всего лишь сказками? Хотелось бы верить. Иначе кто знает, чем для нас закончится это путешествие и каких демонов может вытащить на поверхность местная магия. Я лично была не готова встретиться с собственными, а уж тигр - и подавно.
Мне пришлось запрокинуть голову, когда мы подлетели к стене вплотную, чтобы рассмотреть край этой необъятной громадины. Вся колоссальная масса камня давила на плечи с такой силой, что хотелось забиться подальше, закрыться руками и не высовываться, пока все не закончится.
- Какой проход выберем? - спросила я, пытаясь спрятать за беззаботностью страх, пробиравший меня трескучим холодом до самого дна.
- Думаешь, это имеет значение?
Взгляд у тигра был мрачный и настороженный. Непослушные волосы мужчина стянул назад и подвязал кожаным шнурком, рукава цветастой рубахи закатал, а иногда, посматривая на стену, касался рукояток клинков, висевших на поясе. Он держался за штурвал, как за единственную точку опоры в мире, что вот-вот готов был ухнуть головой вниз в бездонную пропасть.
- Встань сюда.
Виго поманил меня пальцем и указал на место между собой и штурвалом. Непонимающе изогнув бровь, я все-таки подошла и чуть не вскрикнула, когда крепкая рука сжала в тисках мое запястье и подтащила ближе, почти прижав к мужчине и повернув так, что я спиной чувствовала жар мощного тела, а грудью почти уперлась в рулевое колесо. Дыхание у тигра было сбивчивое и взволнованное, но никаких попыток прикоснуться он больше не делал. Стоял как истукан, отгородив меня от палубы собственным телом! И как это называется вообще?
И, возможно, я бы даже не обратила внимания на странное поведение мужчины. Благо весь он был одним большим мешком странностей.
Вот только в поясницу мне точно не его волнение упиралось. И вся ситуация казалась одновременно забавной, смущающей и горькой. Хотелось позлорадствовать, отколоть какую-нибудь шутку, поддеть рыжего ехидным замечанием; но тихое шипение и ругань за спиной, попытка отодвинуться и встать так, чтобы не прижиматься ко мне, и, вообще, отчаянное, сквозившее в каждом движении желание избежать прикосновений - понятнее любых слов сказало мне, что тигр мучался и совершенно был не рад этой вынужденной близости и необходимости защищать меня.