Я смеюсь, легко шлепаю его по животу, но он прикусывает нижнюю губу и неотрывно смотрит на меня жадными глазами. У меня возникает такое чувство, будто тут нет никого, кроме нас двоих. Будто рядом нет ни Харона, ни Реми, будто в соседнем зале не валяются два мертвых великана. Будто здесь не тюрьма, из которой нам нужно бежать. Будто нас не ждет Корона.
Будто есть только Хадсон, я и чувства, соединяющие нас, – лучшая и самая чистая магия.
Это продолжается, пока Флинт не испускает тяжелый вздох и не говорит:
– Давайте уже. Честное слово, когда мы снова окажемся в Кэтмире, я в качестве реванша буду целыми неделями строить глазки Луке на виду у вас двоих.
Я смеюсь, как он и хотел, и не говорю, что у нас в запасе нет этих недель. Мы закончили школу. Мы сделали все, что могли сделать в Кэтмире. Все, кроме одного – мы еще не спасли его.
Хадсон тоже ничего не говорит. Только смотрит на Реми и спрашивает:
– А что теперь?
Реми ухмыляется.
– Обещание есть обещание. – Он вытягивает вперед руку, и на его ладони я вижу светящийся красный шар. Он подбрасывает этот шар в воздух и, подняв руку над головой, начинает крутить ею.
Шар начинает вертеться у нас над головами, закрывая собой весь потолок. А Реми смотрит на меня и подмигивает. Шар превращается в красную спираль, которая обволакивает Флинта, Колдер, Хадсона и меня и вращается, как волчок. И вдруг браслеты падают с наших запястий на пол. Флинт издает оглушительный вопль, осознав, что он свободен, затем выпускает струю огня.
– Эй, хватит! – верещит Харон, отскочив в сторону, чтобы не быть поджаренным. – Зачем?
– Затем, что я могу это сделать, – отвечает Флинт.
Боже мой, как же я его понимаю. Часть меня хочет превратиться в горгулью, чтобы удостовериться, что я могу это сделать, но я довольствуюсь тем, что нахожу внутри себя платиновую нить, которая снова на своем месте, как будто она никогда не пропадала.
– Ну что, ты оклемалась? Снова стала собой? – спрашивает Хадсон, будто совершенно точно знает, что я чувствую в эту минуту.
– Определенно. – Я улыбаюсь, затем кладу руку на ярко-синюю нить и с восторгом смотрю, как Хадсон замирает, как по его телу пробегает дрожь. – А ты?
– Со мной все путем, – отвечает он, обвивая рукой мою талию. – А теперь давайте уберемся отсюда, пока еще можем.
Вендер, Флинт и я испытываем сейчас такие же чувства, и я иду за Хароном… пока не вспоминаю, что Реми не может последовать за нами.
Я поворачиваюсь, подбегаю к нему и крепко обнимаю. Поначалу он как будто каменеет, но затем обнимает меня так крепко, что я едва могу дышать.
– Спасибо, – говорю я, чувствуя, что на глаза мои наворачиваются слезы. – За все.
– Не стоит благодарности. – Он начинает отстраняться, но я держу его крепко, чувствуя, что еще не готова отпустить этого потрясающего парня, который стал мне так же дорог, как Флинт, Мэйси и остальные.
– С тобой ведь все будет хорошо, да? – шепчу я ему на ухо.
– Да, отлично, – шепчет он. – Как и с тобой.
Теперь отстраняюсь уже я сама.
– Это просто дружеское пожелание или ты хочешь сказать, что видел будущее?
– Возможно, и то и другое, – отвечает он и обнимает меня еще раз. – Но если ты хочешь выслушать еще одно пророчество, то вот оно. Это не последняя наша встреча. Но и тебе, и мне предстоит трудный путь, прежде чем мы встретимся опять.
На сей раз, отстранившись, он делает несколько шагов назад.
Меня охватывает тревога – я беспокоюсь за него.
– Реми…
– Иди, – говорит он мне со своей фирменной лукавой улыбкой. Когда я не двигаюсь с места, он снова машет рукой, и коридор наполняется дымом. Когда дым рассеивается, его уже нет.
Я закрываю глаза и шепчу короткую молитву, обращенную ко вселенной, чтобы она защитила этого порывистого прекрасного парня. Затем поворачиваюсь к Хадсону, который улыбается, протягивая мне руку. Я тоже улыбаюсь и беру ее.
Мы бросаемся бежать по коридору вслед за Хароном и его охраной к поверхности… туда, где сияет свет.
Глава 149. Хрупкие и милые
Харон проводит нас по нескольким коридорам, уходящим вверх, пока мы наконец не доходим до больших круглых ворот.
– Это здесь, – с неохотой говорит он.
– Как их открыть? – спрашивает Вендер.
Харон подходит к стене справа от ворот и ключом отпирает небольшую дверцу. За ней находится кнопочная панель, на которой он набирает несколько цифр.
Ворота издают громкий лязг, Харон вставляет в замок еще один ключ – на сей раз замок находится уже на самой кнопочной панели, – и ворота вращаются, после чего восемь треугольников, из которых они состоят, начинают раздвигаться, так что в середине образуется круглое отверстие, достаточно широкое даже для того, чтобы в него прошел Вендер.
– И это все? – спрашивает Флинт. – Никакой магии? Всего-навсего ключ и несколько цифр?
Харон прищуривается, глядя на него.
– Если угодно, вы можете остаться по эту сторону ворот, пока я не сделаю задачу выхода из моей тюрьмы более трудной.
– А как же насчет непреодолимого проклятия, якобы довлеющего над этой тюрьмой? – вырывается у меня. – Оно вообще когда-нибудь было? – Он не использовал никаких чар, никакой магии, чтобы освободить нас. – Или это все уловка?
Харон вздергивает подбородок.
– Эй, не суди меня. Я даю людям то, что им нужно. Место, куда они могут упрятать чудовищ и думать, что это делается для их же блага. – Он сердито смотрит на каждого из нас. – Если только вы не считаете, что вам не следует выходить на волю раньше тех, кто пробыл здесь дольше…
– Нет, мы так не считаем, – отвечает Хадсон. Затем поворачивается ко мне. – Сначала дамы.
Может, поспорить с ним, думаю я, но потом говорю себе: нет, к черту. Чем скорее я выйду отсюда, тем скорее это сделают и все остальные. Поэтому я сжимаю его руку и, когда он этого не ждет, посылаю ему огромный заряд энергии.
– Грейс!
– Мы не знаем, что ожидает нас снаружи, и, думаю, будет разумнее сделать все, чтобы ты точно был в форме.
Судя по его виду, он хочет поспорить, но я не стану с ним препираться. Так что я просто посылаю ему воздушный поцелуй и выхожу за ворота. За мной выходит Вендер, за ним следует Флинт с Колдер на плече и, наконец, Хадсон, который одновременно и удивлен и готов возражать и который берет меня за руку.
Ворота за нами с лязгом закрываются, и тут до меня доходит, что мы свободны. В самом деле свободны.
Я поворачиваюсь к Вендеру и вижу, что по его лицу текут слезы. Он оглядывается по сторонам, глядя на рассветное небо, на деревья и траву, и на… могилы, окружающие нас.
– Мы что, на кладбище? – спрашивает Флинт, и в его голосе звучит такое же замешательство, которое испытываю сейчас и я сама.
– Похоже на то, – отвечаю я, поскольку вижу вокруг ряды могильных камней.
– Да, это точно кладбище, – подтверждает Хадсон.
Вендер подходит ко мне и достает из кармана ключ.
– Ты сделала это, – говорит он. – Ты освободила нас.
– Не я, а мы все, – отвечаю я.
– Ты и впрямь достойна носить корону королевы горгулий, – говорит он и, не обращая внимания на мои протесты, падает передо мной на колени. – Я никогда не смогу отблагодарить тебя, королева.
– Я просто выполнила мою часть уговора, – тихо отвечаю я, совершенно обалдев и чувствуя, что мне не по себе – от того, что великан стоит передо мной на коленях и зовет меня королевой. Если честно, вряд ли я когда-нибудь смогу привыкнуть к таким вещам.
Поэтому я сразу же выпаливаю:
– Встань, встань. Пожалуйста. Тебе незачем это делать.
Но Вендер продолжает стоять на коленях и протягивает мне ключ.
– Я не должен был изготавливать эти кандалы, – говорит он мне. – Как я теперь посмотрю в глаза моей Фейлии?
– Ты сможешь спокойно смотреть ей в глаза, ведь она любит тебя. Если ты и допустил какие-то ошибки тысячу лет назад, она давно тебя простила. – Я беру у него ключ и кладу в карман. – Просто вернись домой и встреться с ней. Приведи в порядок свой сад. Попробуй печенье с шоколадом, которое печет твоя дочь – кстати, оно очень вкусное. Верно, Хадсон?
– Конечно, оно… просто восхитительно, – подтверждает он, но не подходит ближе. Вместо этого он остается на месте, глядя на меня, и на его лице читается такая гордость, что я начинаю опасаться, как бы не начать разводить сырость, как это делает сейчас Вендер.
– Мои дочери, – шепчет он, и его лицо искажается. – Спасибо.
– Не за что. Мы очень за тебя рады. Но как ты попадешь домой? – спрашиваю я, когда до меня доходит, какая это проблема – доставить великана домой. Остальные могут полететь на Флинте, но Вендер крупнее, чем Флинт-дракон. Так что мы никак не можем его подвезти.
– Не беспокойтесь обо мне, – говорит Вендер и, подойдя к ближайшему дереву – гигантской магнолии, – наклоняется и кладет ладони на его корни.
Земля вокруг магнолии начинает шевелиться, и корни поднимаются на поверхность.
– Магия земли, – с изумлением говорит Флинт, глядя, как корни обвивают Вендера, стоящего на коленях, обхватывают его всего.
Это занимает минуту, быть может, чуть больше, после чего корни начинают погружаться обратно в землю.
Когда они исчезают, становится ясно, что Вендер исчез вместе с ними.
– Это было… – Хадсон делает выдох. – Должен признаться тебе, Грейс, что с тобой никогда не бывает скучно.
– Верно. – Флинт смеется. – Но у меня есть еще один вопрос.
– Какой вопрос?
– Ты не знаешь, действует ли магия земли на мантикор?
И тут до меня доходит, что к чему. Он по-прежнему держит на плече Колдер.
– Это просто черт-те что, – говорит Хадсон. И мы все смеемся, потому что больше нам ничего не остается.
Мы находимся в тысячах миль от дома, тащим с собой бесчувственную мантикору, и мы только что наблюдали, как дерево вобрало в себя великана. И это еще не самое странное из того, что произошло с нами за последний час…
Внезапно за нашими спинами слышится крик, а за ним знакомый голос, вопящий: