– Разве не таков был твой план? – спрашивает Лука, обвив рукой талию Флинта.
– План состоит в том, чтобы подключиться к магии земли, с помощью которой они прячут себя и свой город, – отвечает она, роясь сначала в поясной сумке, затем в рюкзаке. – Что я и собираюсь сделать.
– Как мы можем тебе помочь? – спрашивает Иден, подойдя к Мэйси со спины.
– Просто не путайтесь под ногами, – отвечает моя кузина, оборачиваясь с улыбкой. – Я знаю, это идет вразрез с твоими представлениями о превосходстве драконов, но это один из тех случаев, когда самую трудную работу должны выполнять ведьмы. – Она сгибает и разгибает пальцы, как будто готовится к спортивной тренировке.
– Может, ты поможешь ей, Грейс? – говорит Хадсон, и все взоры обращаются ко мне.
– Мне казалось, что это дело ведьм, – отвечаю я, почувствовав себя не в своей тарелке. – Как тут может помочь горгулья?
– Горгулий лечит именно магия земли. Так что тебе, вероятно, она близка.
Тьфу. Мне тошно даже думать о том, как Хадсон похоронил меня заживо, чтобы спасти мне жизнь. Я знаю, что он должен был это сделать, но это все равно одна из самых ужасных вещей, которые когда-либо происходили со мной. А может, и самая ужасная, причем в это число входит и неудачная попытка Лии принести меня в жертву. Мне много раз хотелось спросить его, откуда ему стало известно, что это может спасти меня, но я знаю: если я задам ему этот вопрос, это спровоцирует паническую атаку. А их у меня в последнее время и так достаточно, так что напрашиваться на еще одну я не хочу. Но в этом-то и суть, не так ли? Я опускаю голову и вздыхаю, потому что, как бы мне ни хотелось это отрицать, Хадсон прав. Мне необходимо научиться справляться с конфликтами. И, думаю, начать надо прямо сейчас.
Я поворачиваюсь к Хадсону, но оказывается, что там, где он только что стоял, его уже нет. Он подошел ближе, и, когда наши взгляды встречаются, я вижу в его ярко-голубых глазах то ободрение, в котором я сейчас так нуждаюсь. Он хочет, чтобы я задала ему вопрос о том, как он узнал, ему необходимо, чтобы я достаточно доверяла ему для того, чтобы преодолеть себя.
И он прав, я это знаю. Я уже несколько недель хочу узнать ответ на этот вопрос – так неужели я позволю какому-то там страху помешать мне узнать побольше о моей горгулье? И о себе самой?
Я делаю глубокий вдох и медленный выдох. И спрашиваю:
– Итак… как ты узнал, что, закопав меня в землю, ты спасешь меня?
На его лице появляется такая сияющая улыбка, что ее бы хватило, чтобы осветить весь этот лес.
– Я вспомнил, что читал в одной из библиотечных книг, что горгульи невосприимчивы ко всем видам магии стихий – к магии земли, воздуха, огня и воды. Нам уже было известно, что ты можешь управлять водой и направлять магическую силу, так что я пришел к выводу, что горгульи не столько невосприимчивы к магии, сколько обладают способностью менять ее направление, то есть как направлять ее от себя, так и внутрь себя. А раз так, решил я, то ты можешь управлять ею. Ты управляла водой, так почему бы тебе не быть способной управлять и другими стихиями?
Я ожидаю, что мое сердце начнет бешено колотиться, что из моих легких выйдет весь воздух от этого напоминания о том, как я была похоронена заживо, но этого не происходит. Вместо этого я думаю только о том, что мне надо выяснить, что еще я могу делать.
– Но как ты перешел от представления о магии стихий вообще к мысли о том, что магия земли может излечить меня?
Он поднимает бровь и расплывается в самодовольной улыбке.
– На эту мысль меня, разумеется, натолкнул Неубиваемый Зверь.
Мэйси прислоняется к дереву.
– А он тут при чем?
– Он был огромен, вы помните? – Хадсон смотрит на нее, затем опять на меня. – У него был такой вид, будто последние столетия он ел на завтрак валуны.
– И что из этого следует? – спрашивает Флинт, которому все это, похоже, так же интересно, как и мне.
Хадсон подмигивает мне.
– Детка, если к тебе то и дело являются люди с целью убить тебя, а ты не можешь никуда убежать, но можешь использовать магию земли, то что ты будешь делать?
Мои глаза широко раскрываются, и не только потому, что он назвал меня деткой, хотя это и заставило мое сердце трепетать.
– Я бы постаралась сделаться как можно больше и как можно круче.
Он кивает.
– И пользовалась бы магией земли, чтобы лечить свое каменное тело, не так ли? Иначе как горгулья, заточенная в каменной пещере, может быть неубиваемой?
Мекай присвистывает.
– Ого, оказывается, горгульи в сто раз круче, чем мы думали.
– Не в сто, а в тысячу раз, – поправляет его Мэйси. – Ничего себе. – Теперь она улыбается еще шире, чем Хадсон.
Вот именно – ничего себе. Потому что, пока я слушала объяснение Хадсона, до меня дошло еще кое-что. Этот парень, этот потрясный парень знал, что я боюсь задавать вопросы, боюсь узнать нечто такое, чего не смогу выдержать. И сделал это ради меня, чтобы иметь наготове ответ, когда я буду готова задать вопрос.
Я подхожу к нему, и мне нет дела до вопроса об уместности или неуместности публичного проявления чувств. Мне нет дела до того, что об этом подумает Мекай, Лука или даже Джексон. Сейчас я думаю только о Хадсоне, когда обнимаю его и крепко прижимаю к себе.
Одну секунду он колеблется, похоже, он удивлен, но затем его руки обиваются вокруг моей талии, и он обнимает меня тоже. Он прижимается щекой к моей голове, и я закрываю глаза и вдыхаю его запах – ароматы сандалового дерева и имбиря. Это как возвращение домой.
Я не знаю, как долго мы стоим обнявшись, но достаточно долго для того, чтобы остальные отошли, чтобы дать нам уединиться. Наконец он шепчет:
– С тобой все в порядке?
Я думаю обо всех тех вещах, которые могла бы сказать в ответ обо всем, что я сейчас чувствую. О том, как он заставил меня начать задавать вопросы, но при этом дал мне время на то, чтобы решиться их задать. О том, что он знал, что в конце концов я решусь это сделать. Значит, он ждал меня. Как ждет и теперь.
В конечном итоге я говорю то единственное, что могу сказать:
– Спасибо.
Он снова прижимает меня к своей теплой груди, и я понимаю, что он слышал все, что я не сказала. Ведь с ним так бывает всегда.
Через какое-то время он целует меня в макушку и, отстранившись, говорит:
– Не то чтобы мне не нравилось держать тебя в объятиях, но, если я не ошибаюсь, твоя кузина собирается сделать что-то чертовски крутое. Или изувечить нас всех.
Я отстраняюсь и смотрю туда, куда смотрит он… и у меня округляются глаза. Моя кузина держит в руках четыре невероятно больших атаме и подкидывает их, как будто собирается бросить…
– О боже!
Глава 51. На голову выше остальных
Я потрясенно ахаю, когда она бросает все четыре клинка в воздух.
Мы все задираем головы, готовые уклониться, но вместо того, чтобы пронзить кого-то из нас, они образуют в воздухе крест.
Мы с Хадсоном выходим на открытое пространство и в изумлении смотрим на них.
Мы ждем чего-то, но они просто парят, их рукоятки смотрят внутрь, клинки вовне, указывая, видимо, на север, юг, запад и восток.
– Это что же, они так и не упадут? – громко шепчет Флинт, когда проходит одна минута, две, а атаме продолжают парить.
– Тише, – говорит Мэйси и, подняв свою волшебную палочку над головой, начинает описывать ей круги. – Гвен говорит, что великаны постоянно меняют место расположения входа в свой город и что он защищен заклятиями, чтобы на него не смогли наткнуться туристы, бродящие по лесам. Дайте мне минуту, и я определю, куда нужно идти.
Проходит несколько секунд, и атаме тоже начинают описывать круги, летая над нашими головами все быстрее и быстрее, пока их становится почти невозможно отличить друг от друга. Потом один из них внезапно начинает светиться так ярко, словно он охвачен огнем.
Чем ярче он светится, тем движения Мэйси становятся быстрее и резче, пока остальные три ритуальных ножа не падают камнем на землю. Мы все вскрикиваем.
Не успеваем мы осознать, что произошло, как четвертый атаме – тот, что светится так ярко, что теперь на него трудно смотреть, – начинает лететь на юг, в сторону огромной рощи.
– Идем! – радостно кричит Мэйси.
Я все еще ошеломлена – как-никак в меня только что едва не вонзился один из этих ножей, – но тут же беру себя в руки. Ведь за этим мы сюда и явились, разве нет?
Остальные уже мчатся вслед за Мэйси, и я присоединяюсь к ним, а за мной и Хадсон. Я улыбаюсь ему – а затем нарочно толкаю его плечом. А поскольку он вампир и такие толчки ему нипочем, я превращаю свое плечо в камень.
Он невозмутимо смотрит на меня и немного прибавляет скорость. Я ухмыляюсь – Хадсон никогда не ударит меня, даже в шутку, но он всегда готов бросить мне вызов.
Хорошо, что мне это нравится.
Я тоже прибавляю скорость, чтобы не отстать от него, и мы мчимся по лесу, пробираясь сквозь чащи, перескакивая через ручьи и узкие овраги.
Я слышу, как впереди несутся Мэйси и Иден, за ними наши парни. Ближе всего от нас бежит Флинт, вопя во все горло, и лес уже кажется немного волшебным даже без присутствия великанов.
Мы перепрыгиваем еще через один ручей, по берегам которого скачут лягушки, когда Хадсон обходит меня справа и начинает обгонять. Полная решимости не дать ему взять верх, я использую свою магическую силу, чтобы собрать воду и направить гигантский водяной шар ему в лицо – вместе с парочкой лягушек.
На его лице отражается такое потрясение, что я смеюсь, затем пользуюсь крохотным преимуществом, которое дало мне его замешательство, и со всех ног бегу к ближайшей роще.
Он быстро догоняет меня – что нисколько меня не удивляет, – но, когда он несется вправо, я мчусь влево. Он рычит, а я смеюсь.
Мне хватает ума понять, что рано или поздно он догонит меня, поэтому я берусь за платиновую нить внутри себя, у меня вырастают крылья, и я взлетаю и оказываюсь над ним.