– Думаю, это зависит от девушки.
И в один миг его глаза темнеют, а жар его взгляда становится нестерпимым.
– И что на этот счет решила ты? – шепчет он, жарко дыша мне в ухо.
Я не отвечаю одну секунду, две, затем подаюсь к нему, так что мои губы касаются края его челюсти, и шепчу:
– Есть только один способ это узнать.
Хадсон издает тихий стон и обхватывает меня уже не просто по-хозяйски, а как пещерный человек, охваченный страстью. Его глаза пылают, и я ожидаю, что сейчас он скажет нечто такое, отчего мои щеки вспыхнут еще жарче, но, похоже, он берет себя в руки.
Потому что вместо того, чтобы нестись дальше на всех парах, он делает глубокий вдох, качает головой. И подталкивает меня вперед.
– Ты готова?
Я отвожу взгляд от него, смотрю на зал и понимаю…
– Нет, совсем не готова.
Он ухмыляется.
– Лучше приготовься, потому что другого выбора у тебя нет.
Глава 81. Оказывается, у купидона есть не только стрелы
Я не до конца понимаю, что он имеет в виду, глядя на окна зала от пола до потолка, из которых открывается вид на Гудзон и на большую часть Манхэттена. Яркие огни города отражаются в реке. Флинт был прав, когда говорил, что драконы давно смекнули, насколько ценна здешняя недвижимость, – должно быть, из этого небоскреба открывается один из лучших видов Нью-Йорка.
– Боже. Какой чудный вид.
– Да, чудный, – соглашается Хадсон. Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ему, и вижу, что он не любуется видом. Он смотрит на меня.
Наши взгляды встречаются, и я замираю. Пока что-то не ударяет меня по голове.
– Что это? – Я оборачиваюсь, пытаясь разглядеть, что это было.
– Похоже, это был рубин, который летел слишком низко, – отвечает Хадсон, смеясь. И ловит что-то в воздухе.
– Рубин? – спрашиваю я. – О чем ты?
Он только усмехается и показывает куда-то вверх.
О БОЖЕ. Я была так заворожена видом города, что не заметила того факта, что верхняя часть зала – на фут выше головы Хадсона и до самого потолка – заполнена сокровищами. В воздухе парят драгоценные камни, золото, серебро, ключи и фиолетовые конверты. И не просто парят, а очень-очень медленно кружатся, давая каждому в зале возможность их разглядеть.
– Что это? – спрашиваю я. – Они настоящие?
Хадсон смеется.
– Конечно, настоящие. Это сокровища.
– Сокровища, о которых говорил мне Флинт? – Я не могу отвести глаз от сверкающих парящих драгоценностей. Нет, дело не в том, что мне хочется завладеть ими, – просто у меня не укладывается в голове, что над нашими головами скользят миллионы долларов, скользят просто так, будто все это сущие пустяки.
– Да, – отвечает Хадсон. – Это сокровища драконов, только они зачарованы, чтобы выглядеть более броско. И сегодня вечером каждый дракон из присутствующих здесь может заполучить их часть.
Флинт уже говорил мне об этом, но я думала, что речь идет о золотой монете или чем-то еще в этом же духе. А не о бриллиантовом ожерелье или сапфире размером с куриное яйцо. От этого захватывает дух, даже когда Хадсон подкидывает рубин к потолку.
– Что… Почему… – Я удивленно взвизгиваю, ожидая, что он упадет. Но он не падает, а на мгновение застывает, после чего начинает медленно кружиться, как и все остальные сокровища.
– Чему ты удивляешься? – шепчет Хадсон, когда наши взгляды падают на Флинта, Мэйси и Луку – похоже, они все помирились после моего разговора с Нури – все, кроме меня. Флинт ведет их к столу, рядом с которым стоит Иден, нервно переминаясь с ноги на ногу.
Видимо, ей понравилось то длинное черное бархатное платье, которое мы оставили в ее комнате, – она выглядит в нем просто шикарно. Но она не была бы Иден, если бы не надела к нему ботинки со стальными носками и не вдела в нос кольцо. Она широко улыбается Мэйси, и они усаживаются рядом за стол напротив того места, к которому Хадсон подводит меня.
– Ведь этот праздник как-никак называется Днями Сокровищ, – продолжает он.
– Да, я знаю. Просто я думала, что со временем праздники утрачивают свое первоначальное значение и становятся более символическими…
Он смеется.
– Только не этот.
– Это я вижу. – Я опять смотрю на парящие сокровища. – А от чего эти ключи? И что находится в конвертах?
– Если память мне не изменяет, это ключи от недвижимости или от автомобилей, а в конвертах находятся сертификаты на акции таких компаний, как «Эппл» или «Фейсбук», или наличные деньги.
– А, ну да. – Я стараюсь говорить небрежно, но у меня не очень-то получается. Да ладно, в каком же достатке нужно расти, чтобы относиться ко всему этому так же индифферентно, как Хадсон? Я обещаю себе, что никогда не забуду этот момент. Это самая классная и улетная штука из всех, которые я когда-либо видела.
А ведь я учусь в одной школе с драконами и вампирами.
Когда я наконец отрываю глаза от сокровищ и опять перевожу их на гостей, я не могу не заметить, что все вокруг пялятся на нас. Отчасти это, наверное, из-за того, что нас сопровождает Флинт, наследник трона драконов.
Но не все взоры устремлены на него. Многие из гостей смотрят также на Хадсона и меня.
И хотя я узнала, что вампиры – и особенно вампиры королевской крови – немного похожи на рок-звезд, я понятия не имею, почему они пялятся на меня. Ведь никто здесь еще не знает, кто я. В Интернете нет фотографий «этой юной горгульи» или чего-то в этом духе.
Но в конце концов до меня доходит, что женщины, мимо которых мы идем, с неприкрытой завистью пялятся на меня и мое красное платье и строят Хадсону глазки. В этом зале полно молодых женщин, которые готовы на все, лишь бы занять мое место. И я их не виню. Чем больше времени я провожу с Хадсоном, тем лучше понимаю, что он завидная партия.
Похоже, никому здесь нет дела до того, что в зале присутствует вампир, который убил наследника короля и королевы драконов. Может, Иден была права, говоря, что все понимали, каким говнюком был Дэмиен? Все, кроме его матери.
Мы пришли в зал последними – похоже, все здесь знают, что Нури повернута на пунктуальности, – и, когда мы усаживаемся во главе стола, Нури и Эйден направляются к микрофону, установленному на возвышении.
Эйден тоже облачен в смокинг, но его смокинг, как и смокинг его сына, не просто черного цвета. У Флинта он полосато-черный с кожаными лацканами, а у его отца фиолетовый, из бархата, дополненный фиолетовым галстуком-бабочкой с узором, который прекрасно оттеняет его рыжую ирландскую шевелюру. В толпе мужчин в черном он должен бы выглядеть неуместно, но на самом деле он смотрится великолепно.
Должно быть, это потому, что в его жилах течет королевская кровь.
Нури тоже выглядит фантастически. Ее янтарные глаза сияют, тугие черные кудри впервые на моей памяти не стянуты лентой. Когда в ткани ее платья отражается свет, я понимаю, что оно не черное, как я думала вначале, а переливчато-фиолетовое, сверкающее при каждом ее движении. Теперь мне понятнее, почему Эйден оделся именно так.
Королева драконов берет слово первой и приветствует всех. При этом она по-детски радуется, и улыбка, играющая на лице Флинта, наблюдающего за матерью, подтверждает, что Нури совершенно искренна, когда говорит всем, что это ее самый любимый праздник.
– Для меня большая честь, – продолжает она, оглядывая гостей, которых здесь около тысячи, – видеть вас сегодня в моем доме. Тысячи лет назад драконов ненавидели, они не имели пристанища и прятались, пытаясь укрыться от глаз обыкновенных людей. Но теперь все изменилось. Мы вошли в Круг, нам было даровано Кладбище Драконов, чтобы обыкновенные люди не могли осквернять останки наших близких, и мы вступили в бой, чтобы занять наше законное место рядом с вампирами, ведьмами и ведьмаками и человековолками. – Она произносит эти последние слова с иронией, которая вызывает у ее слушателей смех. – Благодаря нашему альянсу с ведьмами и ведьмаками мы можем создавать иллюзии, необходимые для того, чтобы жить в этом городе, где собрано столько сокровищ, и летать в нашем драконьем обличье, не привлекая к себе внимания людей. Вот чего мы достигли! – Она раскидывает руки, словно охватывая и гостей, и сокровища, и весь город, сверкающий за окнами. – Теперь мир принадлежит нам, и нашим станет все!
Глава 82. Он и она – одна сатана
После слов Нури слышатся громовые аплодисменты и пронзительный свист, но я не могу не заметить, что Мэйси, Хадсон и Лука не аплодируют. Они только переглядываются, будто пытаются понять: это фигура речи… или же Нури только что объявила, что планирует устроить в Круге переворот.
И хотя мне очень хотелось бы сказать, что сегодняшний наш разговор убедил меня в том, что это всего лишь фигура речи, это было бы неправдой. Да, она заключила со мной сделку, направленную на то, чтобы уничтожить Сайруса, принести Кругу мир и спасти жизни тех, кого мы любим. Но она ничего не говорила о том, что должно случиться потом, и о том, каким, по ее мнению, должен стать мир в итоге.
Я совершила ошибку, не задав ей этот вопрос.
А когда она завершает свою речь на тему господства драконов, сказав, что здесь присутствуют вампиры, ведьма и горгулья, я не могу не гадать о том, оказывает ли она нам честь, как она говорит… или же малюет на наших спинах мишени. И, судя по выражению лиц моих друзей – включая Флинта, – они думают о том же.
Но у нас нет времени беспокоиться по-настоящему, поскольку Нури тщательно распланировала этот банкет.
Сразу после речей Нури и Эйдена следует ужин, притом на редкость вкусный. Надо думать, если у вас достаточно денег, можно организовать восхитительный банкет.
Флинт, Мэйси, Иден и я наедаемся кучей разнообразных закусок, за которыми следует самый замечательный салат из всех, что я когда-либо пробовала. Горячее можно выбрать – я выбираю вегетарианскую пасту, которая тает у меня во рту, и гренок с чесноком и трюфелем. К моменту подачи десерта я уже так наелась, что едва могу шевелиться, но все равно съедаю пару кусочков тирамису, потому что это тирамису и выбора у меня нет.