я с края стены отеля, я не чувствую, что под ногами у меня воздух. Ощущение такое, будто я иду по земле.
Это невозможно, ведь мы висим в воздухе. Я смотрю вниз и вижу людей, бродящих по Таймс-сквер. Вижу афиши, машины, огни Бродвея… все они находятся там, на своих местах. Несколько минут назад мы стояли там, внизу, и вверху ничего не было. Я смотрела вверх и не видела ничего, кроме крыши этого здания.
Однако к нам присоединяются остальные: Хадсон, Мэйси и Иден – и мы все словно оказываемся на листе стекла, раскинувшемся над Таймс-сквер – а также над Седьмой авеню и Сорок пятой улицей. Потому что гости – драконы в человеческом обличье – толпятся по краям стеклянных улиц, ожидая, когда начнется праздник.
Это самая умопомрачительная вещь, которую я видела за полгода умопомрачительных вещей. Но каким-то образом драконы смогли призвать на помощь достаточное количество магии воздуха – по крайней мере, я полагаю, что речь идет о магии, – чтобы устроить это празднество в воздухе прямо над Таймс-сквер так, чтобы снизу никто этого не видел.
Это гениально и в то же время отдает дьявольщиной. И это невероятно круто.
– Ты должен признать, – говорит Хадсон, ткнув локтем Луку, – что для этого нужна смелость.
– Это точно, – соглашается Лука.
– Кто вообще это придумал? – спрашивает Мэйси. – И как вы это устроили?
Флинт ухмыляется.
– Не думала же ты, что только ведьмы и ведьмаки умеют использовать магию воздуха, не так ли?
– Вообще-то да. Именно так я и думала.
– Я слышала, что все это устраивает Двор, – говорит Иден, и сейчас я впервые слышу в ее голосе восхищение. – Но прежде я не верила, что так оно и есть.
Флинт раскидывает руки.
– Сюрприз!
– Да уж, офигенный сюрприз, – ворчит Лука, но при этом улыбается почти так же широко, как Флинт.
– Вы хотите найти себе местечко? – осведомляется Флинт.
– Разве тебе не надо выполнять здесь свои королевские обязанности? – спрашиваю я, показав на что-то похожее на сцену.
– Потом, – отвечает он. – Я попросил исключить меня в начале, сославшись на то, что мне надо развлекать наших царственных гостей. – Он показывает на Хадсона и меня.
Хадсон смеется.
– По-моему, это звучит как полная туфта.
– Так оно и есть, – соглашается Флинт. – Но раз уж это позволило мне увильнуть от участия в представлении, то я не против. А теперь пошли. Праздник начнется через пять минут, и я хочу его увидеть.
Он ведет нас прочь от отеля к огороженной бархатными канатами зоне для особо важных персон. Там тоже стоит толпа, но не такая плотная, как в других местах, и мы с облегчением ныряем под канаты. И как раз вовремя, поскольку едва мы останавливаемся, как начинает играть музыка. Поначалу она едва слышна, и это похоже на звуки ветроловки. Затем вступают колокольчики и флейты, потом деревянные духовые инструменты и, наконец, струнные – музыка оглашает все вокруг.
Она прекрасна – это одна из самых дивных мелодий, которые мне когда-либо доводилось слышать, – но я не узнаю ее.
– Что это? – шепчу я, не желая разрушать созданные ей чары.
– Это драконья песнь, – со всей серьезностью отвечает Хадсон. – Только сейчас она звучит в виде симфонической музыки.
– Я не знала, что такие вещи существуют.
– Да, они существуют. Попроси как-нибудь Иден или Флинта спеть тебе эту песнь. Это произведет на тебя сильное впечатление.
Мелодия становится все громче, она взмывает к небесам, льется на улицу, которая, как я теперь начинаю понимать, являет собой площадку для парада, выходят первые артисты. Драконши в человеческом обличье занимаются воздушной акробатикой, кувыркаются и летают, играют с лентами. На их лицах яркий макияж, они облачены в разноцветные трико, газовые юбки и блузоны и олицетворяют собой утонченность, на которую, как мне казалось, драконы не способны.
По мере того как они двигаются, музыка меняется – она становится более громкой, яркой и энергичной. И когда она достигает крещендо, драконы слетают с крыш самых высоких зданий вокруг и приземляются на улицы.
Небо раскалывает молния, и во все стороны летят огонь и лед. Драконы мчатся по стеклянной улице, затем взлетают высоко-высоко и с невероятной быстротой выполняют нырки, повороты и кувырки.
Они проделывают это снова и снова, и каждый новый нырок выглядит все более опасным. Затем характер музыки снова меняется, и она становится легкой и нежной, как в самом начале. Но сейчас я не могу определить, на каких инструментах ее исполняют, и когда драконы подходят ближе, я понимаю почему. Они все в человеческом обличье, и все женщины, и они поют… это та самая драконья песнь, о которой Хадсон говорил вначале, и она так прекрасна, что на глаза наворачиваются слезы.
– Ты прав, – шепчу я ему, и мой голос немного дрожит.
Он улыбается мне, и это нежная улыбка, а не одна из его обычных ехидных усмешек. И, хотя я усиленно старалась их сморгнуть, должно быть, он увидел в моих глаза остатки непролитых слез, потому что он обхватывает рукой мои плечи и прижимает меня к себе.
– Это невероятно, – говорит Мэйси, пока поющие драконши подходят все ближе.
– Знаю, – отзываюсь я. – Я еще никогда не видела ничего подобного.
Но тут на улицу приземляются другие драконы. Большие, сильные, могучие – они поднимают ветер, который обдает зрителей, и на канатах, которые отделяют нас от стеклянной мостовой, начинают плясать языки пламени.
Один дракон изрыгает в нашу сторону огненный шар, и я, ахнув, пячусь, но Флинт только смеется. Вскоре в середине улицы одно за другим загораются десяток огненных колец, и драконы пролетают сквозь эти кольца, которые становятся все уже и уже.
За ними идут юные драконы в человеческом обличье – мальчики и девочки – и кидают в толпу горсти драгоценных камней и золотых монет.
Я ожидаю, что гости будут толкаться, пытаясь их подобрать – видит бог, обыкновенные люди затоптали бы друг друга, стараясь завладеть бриллиантом размером с голубиное яйцо или темно-синим сапфиром, – но драконы относятся к этому спокойно, будто зная, что до окончания праздника все здесь получат то, чего хотят.
По небу пролетают еще драконы, и снова ударяет молния. Это большая молния, мощная и яркая, и я не могу не перевести взгляд на копошащихся внизу людей, чтобы посмотреть, видели ли они что-нибудь. Но ни один из них не глядит вверх – похоже, они и впрямь считают, что они тут одни.
Затем начинается фейерверк, такой же яркий и масштабный, как тот, который минувшей ночью мы видели над Гудзоном. Я решаю, что он знаменует собой конец представления, но нет, прямо среди взрывающихся огней вдоль Седьмой улицы пролетают золотистые драконы, несясь с такой быстротой, которой я не могла себе представить.
Они долетают до конца улицы в мгновение ока, затем разворачиваются и летят опять, на этот раз перебрасывая друг другу мяч, очень похожий на комету с турнира Лударес, которую они ловят с помощью своих когтей.
Они двигаются и бросают мяч так быстро, что я почти не вижу его. Он перелетает из когтей одного дракона в когти другого снова и снова, пока драконы летают взад и вперед, словно играя в Лударес.
– Кто это? – хрипло и взволнованно спрашивает Мэйси, когда золотистые драконы поворачивают и пролетают вдоль улицы в очередной раз.
– Золотые драконы, – отвечает Иден, и в голосе ее звучит благоговение. – Это самые ловкие драконы на свете. Они путешествуют по миру, устраивая шоу и помогая обучать других драконов.
– Первый отряд Золотых драконов собрался более тысячи лет назад, – подхватывает Флинт, и в его голосе слышится такое же почтение, как и в голосе Иден. – Тогда Лударес был не просто игрой, тогда он не просто решал, кому быть членом Круга, от его итогов зависело, кому жить, а кому умереть. Драконы отдавали этому отряду своих самых лучших летунов, чтобы те обучили их, и медленно, но верно отряд Золотых драконов помог нам перестать прятаться и выбраться из бедности. Он помог нам обрести наш нынешний статус и стать Двором драконов, который может устраивать все это.
Золотые драконы опять поворачивают и летят вдоль Сорок пятой улицы так быстро, что преодолевают звуковой барьер, свист от их полета так громок, что даже прохожие внизу начинают оглядываться, пытаясь понять, что это было.
Все гости разражаются аплодисментами и приветственными выкриками, и это продолжается до тех пор, пока над нашими головами не начинают взрываться огни нового фейерверка, освещая всю улицу, как будто с неба идет золотой дождь.
Глава 92. В воздухе
Когда шоу наконец завершается, Флинт присоединяется к своим родителям, чтобы приветствовать гостей. Это утомительная работа – Нури и Эйден стоят на возвышении, приветствуя каждого, кто хочет познакомиться или поговорить с королевской семьей. Флинт говорит, что на это может уйти весь вечер, и советует нам просто погулять.
Лука уходит вместе с ним, а мы вчетвером начинаем бродить по воздуху над Сорок пятой улицей, ища что-нибудь интересное.
И находим.
Маршрут парада проходил по Седьмой авеню, потому что вся Сорок пятая улица уставлена торговыми палатками драконов, где продается всякая всячина – от щипчиков для когтей до пилюль для усиления драконьего огня. И хотя вышеупомянутые товары нам не нужны, мы находим массу вещей, на которые можно поглазеть, которые можно примерить или купить.
Хадсон обнаруживает две виниловых пластинки, которые, по его уверениям, необходимы для его коллекции: Straight Outta Compton группы N.W.A. и Graceland Пола Саймона. Мэйси покупает свечи «Дыхание дракона», а Иден – пару кожаных браслетов.
Я не нахожу ничего такого, без чего не могла бы жить, пока мы не доходим до художника, рисующего шаржи. Я долго упрашиваю остальных попозировать вместе со мной, и после долгих уговоров они соглашаются. Работа над рисунком занимает около пятнадцати минут, и когда я вижу его, у меня сжимается горло.
Хадсон изображен в виде менеджера женской музыкальной группы, состоящей из Мэйси, Иден и меня, его напомаженные волосы стоят дыбом, а длинные клыки торчат изо рта. На переднем плане стоит Мэйси с большими томными глазами и напевает в микрофон, справа от нее Иден играет на саксофоне и смотрит на зрителя подозрительным взглядом, переданным невероятно точно. А я играю на бубне, но вместо того чтобы призывно глядеть на зрителей, смотрю на Хадсона… а он на меня.