собрать на него улики.
Они понимали, что, если попросить Рейдера сдать образец ДНК, он попросту откажется. Но им удалось использовать образцы тканей, взятые в местной клинике у дочери Рейдера. Экспертиза подтвердила совпадение фрагментов ДНК Керри Рейдер с ВТК. Полицейские немедленно получили ордер и 25 февраля арестовали городского административного инспектора Денниса Рейдера неподалеку от его дома.
Стратегия суперкопа сработала настолько безупречно, что Рейдер был неподдельно шокирован, узнав, что в его аресте принимал участие Ландвер. Он был буквально убит горем, ведь в его глазах это было самым настоящим предательством. Он даже спросил Ландвера: «Почему, ну почему вы мне солгали?»
«Потому что ловил тебя», — просто ответил Ландвер.
И тут Рейдер сломался. На протяжении последующих тридцати двух часов он давал подробные признательные показания о том, как пытал и убивал своих жертв. Всех десятерых, в том числе девятилетнего мальчика и одиннадцатилетнюю девочку.
Он говорил о своем детстве: «Моим любимым объектом фантазий была Аннет Фуничелло[32]. Я воображал, что похитил ее и проделываю с ней разные сексуальные штучки. А еще мне нравились мумии, потому что они связанные».
Он разложил свои убийства на этапы: «Сперва я наблюдаю — это этап поиска. Потом наступает фаза преследования. В общем, ты ищешь, преследуешь, а потом фиксируешь. Так и работаешь по этому шаблону… Потом фантазии. Понимаете, сначала мечтаешь, как ты это провернешь и где. Потом назначаешь дату и пробуешь все сделать».
Рассказал он и об акте умерщвления как таковом: «Душить человека трудно. Руки моментально немеют, если их не тренировать. Может занять две-три минуты. Нужно давить изо всех сил, обхватив горло. Если отпустить хоть на секунду, жертва глотнет воздуха и опять за свое… лягаться и извиваться».
В ходе дачи своих многодневных показаний Рейдер сообщил неимоверное количество подробностей. Однако он не выказал ни малейших признаков раскаяния.
«В этом он весь. Всегда таким был, таким и останется», — сказал Ландвер.
Глава 15Самолюбие тебя погубит
В 1978 году на сцену вышел еще один серийный убийца, сходство которого с ВТК бросалось в глаза. При этом оба они выделялись из общей массы им подобных. Как и ВТК, этот вновь появившийся преступник использовал в своих посланиях загадочные символы и тайные сигналы. А на более поздних стадиях демонстрировал постоянную потребность в прямых контактах со средствами массовой информации. Подобно ВТК, этот убийца был очень изворотлив и неукоснительно следил за тем, чтобы на месте преступления оставалось как можно меньше зацепок для следствия. Но он ни в коем случае не был подражателем, поскольку способы совершения преступлений этих убийц были совершенно не похожи. Если ВТК получал извращенное удовольствие от непосредственного физического контакта и неторопливого умерщвления жертвы, то новичок предпочитал действовать на расстоянии. Он использовал взрывные устройства, а источниками его удовлетворения были массовая паника и ужас. Он хотел переустроить мир в соответствии с идеализированным представлением о том, каким он должен быть, сложившимся в его голове.
Несмотря на растущую обеспокоенность этими преступлениями, в соответствии с регламентом ОПА оказывал помощь в расследованиях только при условии поступления соответствующего запроса от местных правоохранителей. Поэтому с мая 1978 по июнь 1980 года нам оставалось только следить за новостями о взрывах, то и дело появлявшимися на первых полосах крупнейших газет страны.
Первый взрыв прозвучал 25 мая 1978 года. На одной из парковок была обнаружена бесхозная посылка, которую вернули отправителю — преподавателю Северо-Западного университета Бакли Кристу. Хотя на посылке были указаны именно его адрес и имя, Крист настаивал, что впервые видит ее и уж тем более никогда не отправлял. Он связался с сотрудником службы безопасности университета Терри Маркером. Тот решил вскрыть посылку, в результате чего сработало находившееся в ней самодельное взрывное устройство. К счастью, Маркер получил только несерьезные раны левой руки. Второе покушение также произошло на территории кампуса Северо-Западного университета. И на этот раз все обошлось относительно удачно — легкие порезы и ожоги получил студент-старшекурсник Джон Харрис.
Следующие две атаки были совершены радикально другим способом. Преступник поднял ставки, сделав своей мишенью не отдельных лиц, а авиакомпании. Такой переход на новый уровень сложности свидетельствовал о повышении самоуверенности бомбиста. Сначала, в ноябре 1979 года, взрывное устройство сработало на борту самолета авиакомпании American Airlines, выполнявшего рейс из Чикаго в Вашингтон. Из-за сильного задымления пассажирского салона пилот совершил вынужденную посадку. На следующий год президент авиакомпании United Airlines Перси Вуд получил на дом посылку, взорвавшуюся при попытке вскрыть ее. В результате Вуд получил тяжелые ожоги лица и тела, но выжил. По степени нанесенных телесных повреждений на тот момент это был самый успешный теракт неизвестного преступника.
Изначально дело относилось к ведению Почтовой службы и Бюро по контролю над оборотом алкоголя, табачных изделий и оружия. Но после подрыва авиалайнера стало ясно, что налицо стремительно эволюционирующий преступный ум, находящийся в поисках способа самовыражения. Тогда к расследованию, наконец, подключился наш отдел. Примерно тогда же эксперты сопоставили взрывные устройства и установили единообразие фрагментов электрошнура, крепежа и штыревых переключателей, найденных на местах происшествий. Практически все детали устройств, вплоть до винтов, были изготовлены вручную из дерева. Отследить происхождение материалов было невозможно, но в то же время конструкция была исключительно самобытной. Это была работа серийного террориста-подрывника.
Нам было поручено проанализировать поведенческие аспекты терактов и подготовить предварительный психологический портрет преступника. Однако, помимо обломков взрывных устройств и целей атак, у ОПА было очень мало исходной информации. Это отразилось даже на кодовом наименовании, которое мы присвоили этому делу — Унабом, сокращенно от University and airline bombing — «подрывы университетов и авиалиний». Только после седьмого по счету теракта — 2 июля 1982 года — у нас появилось достаточно информации, чтобы начать работу над психологическим портретом преступника, получившего прозвище Унабомбер. Ведущим профайлером по этому делу впервые стал Дуглас.
— Это очень тяжелый случай, — признался он. — У нас есть бомбы и пострадавшие, но нет никаких связей между местами преступлений. Работать особенно не с чем.
— Давай начнем со взрывных устройств, — предложила я. — Это его орудия, и мы знаем, что он делает их сам. Попытаемся здесь найти кончик клубка и начнем разматывать. Что конкретно мы знаем об этих взрывных устройствах?
— Понятно, что отследить их невозможно, — ответил Дуглас. — Первые — это простые бомбы из обрезков трубы, спичечных головок, батареек и кое-каких деревянных деталей. В третьем, которое сработало в багажном отсеке самолета American Airlines, использовался детонатор, управляемый альтиметром. Из этого ничего не вышло, но сама конструкция системы подрыва говорит о новом уровне сложности в методах Унабомбера.
Ресслер обратился с вопросом к Дэйву Айкову — специалисту по поджогам, участвовавшему в совещании в качестве эксперта:
— Меня в основном интересует шестая бомба с бездымным порохом, которую преступник прислал в Университет Вандербильта. Что скажете по ее поводу?
— Мы, несомненно, имеем дело с обладателем интеллекта выше среднего. Судя хотя бы по тому, как он смешивает химикаты и какие детонаторы собирает. Это вам не школьная химия — большинство людей подорвались бы во время таких упражнений.
— Энн, а что у нас с виктимологией? — спросил Дуглас.
— Пока никакой последовательности в выборе конкретных целей нет. Это заставляет предположить, что для Унабомбера важнее сам сигнал, чем личности пострадавших. Я считаю, что мы имеем дело с идейным убийцей. Но вот что за сигнал он посылает? Или так: против чего он пытается протестовать своими терактами?
— Давайте поразмыслим над ритуальными составляющими, — предложил Дуглас. — Что происходит? Преступник использует самодельные деревянные детали вместо элементарных электродеталей, которые продаются в любом хозяйственном и стоят копейки. Он начал помещать свои бомбы в навороченные деревянные корпуса собственной работы. А пострадавшие тоже как-то связаны с деревом — либо частью фамилии, либо адресом.
— Есть смысл вернуться к истокам, — подхватил Ресслер. — Вспомните дело Джорджа Метески. Оно было очень показательным в плане визитных карточек, которые обычно оставляют подобного рода преступники. Метески размещал записки на своих бомбах и писал злобные письма в газеты, в которых возлагал вину за свой туберкулез на компанию Consolidated Edison. По этим письмам сыщики и догадались, что имеют дело с обиженным работником. В результате Метески арестовали.
— Но этот парень не пишет никаких писем, — возразил Айков. — А по тому, как он изготавливает свои взрывные устройства, видно, что он старается не оставлять следов. Одно то, что он варит клей из оленьих копыт, чего стоит. Нечего и думать, что Унабомбер как-то намекнет нам, кто он.
— Да, этот преступник действует не просто так, — согласилась я. — Он старается что-то кому-то доказать. В поведенческом плане он отличается от всех остальных только своей предельной осторожностью. И он близок к тому, чтобы сделать какой-то широкий жест в обоснование своих терактов. Это очень характерно для серийных преступников. А этот еще и старается заранее обеспечить себе всеобщее внимание.
— Согласен, — сказал Дуглас. — Этот парень к чему-то клонит. И держу пари, что сейчас он очень доволен собой.
— Вот все это мы и используем против него, — откликнулся Ресслер. — Будем сливать в СМИ какие только возможно фото, аналитику и разные подробности, чтобы Унабомбер оставался на страницах газет. Подыграем его самолюбию. А когда он ослабит бдительность ради признания своих заслуг, примем его с распростертыми объятиями.