— Александр? — осторожно обратился мама к нему.
Тот не отреагировал. Просто не мигая смотрел на личико новорождённой девочки. А затем…
— Моя! — выдохнул, нагло забирая малышку из рук опешившей мамы под не менее обескураженным взглядом отца девочки.
Последний впрочем почти сразу взял себя в руки, переключившись на иное.
— Ярослава?
— Без сознания, — нахмурилась мама. — Кесарево делать пришлось…
В её голосе улавливалась озабоченность по этому поводу. Но заметив мой пристальный взгляд, мама ободряюще улыбнулась, прежде чем вернуться к роженице. Верховный проследовал за ней и на этот раз даже не был изгнан. Я же переключилась на иное.
— Алекс, а покажи, а? — обратилась к оставшемуся мужчине.
В ответ получила недовольный рык. Кто-то явно не собирался делиться своим новообретённым сокровищем.
Вот ведь дракон какой!
Кстати, о драконах…
Явился. И не один. Вместе с отцом. Оба с непроницаемыми лицами. И не понять, что у них там произошло без нас. То ли окончательно сговорились, то ли всё-таки разругались. Держались друг от друга на расстоянии. К тому же, стоило папе дойти до закрытой двери, за которой находилась в шестой раз ставшая мамочкой, он и вовсе обо всём и вся позабыл. На новорождённую не взглянул вовсе. Некоторое время, склонив голову, словно прислушивался к тому, что происходило в соседнем помещении. И это ему явно не понравилось, судя по тому, сколько мрачности отразилось на его лице. С хрустом сжал кулаки, да так и остался стоять, будто статуя. Роман тоже многословностью не отличился. Дошёл до дивана, уселся рядом, а меня вовсе к себе на колени перетащил, уткнувшись носом мне в макушку. Глубоко вдохнул. Некоторое время так и сидел, сжимая в своих объятиях.
— Я не хотел тебя напугать или расстроить. Прости, сокровище, — прошептал тихонько, спустя минуты две.
Расстроить не хотел — просто убил без раздумий. Очень оправдательно. Особенно теперь, когда ничего не изменить.
— Я бы сама его прогнала, без таких радикальных мер, — всё же ответила, хотя больше хотелось отвернуться и сделать вид, что ничего не слышала.
— Он знал, на что шёл, и какие будут последствия, когда заявился туда, — растерял всю свою обманчивую мягкость Роман.
— Это не повод… убивать его, — еще в начале ровный голос сорвался на хрип.
Мужские пальцы и вовсе перехватили за подбородок, вынуждая смотреть в стальной взор, сверкающий медными всполохами и новой порцией ярости.
— Я убивал и за меньшее, — отчеканил собеседник. — К тому же, он заслужил. Ни один к тебе не прикоснётся, поняла меня?
Вспомнились слова Риза о том, что он просто притворялся со мной хорошим всё это время. Сейчас я им верила как никогда. К тому же:
— Уже прикоснулся, возможно, — указала себе на живот. — Их тоже убьёшь?
Уловила как никогда чётко, когда в его груди зародилось вибрирующее рычание. Ладони, удерживающие меня за талию, впились до боли, наверняка оставляя синяки. Вместе с тем и кислорода вокруг поубавилось. Хотя уже не из-за Романа. Отец вспомнил о нашем существовании. Уж не знаю, как именно он это делал, но вокруг него словно воздух уплотнился, превращаясь в своеобразные потоки. Не как угроза, скорее, как предупреждение и демонстрация возможных последствий.
— Хватит, — сказал, как отрезал, посмотрел сперва на меня, затем перевёл тяжёлый взгляд на Романа. — Не ведись.
Тот шумно выдохнул. Прикрыл глаза. И… успокоился. Словно какой-то невидимый тумблер в нём переключился. Внимание отца тем временем переключилось на другое. Выпущенная им сила исчезла. Воздух стал прежним. Он обернулся к Александру, который давно уселся на диван и гладил мирно спящую малышку пальцем по щёчке, совершенно не обращая никакого внимания на происходящее, словно нас и не существовало тут вовсе, только он и новорождённая девочка.
— Алекс, — позвал отец. — Ты же не натворишь глупостей, правда же? — задал скорее риторический вопрос.
Только вряд ли альфа пустынников его по-настоящему услышал, несмотря на то что согласно кивнул.
— Ты только пелёнки ей не меняй, а то так и будешь всю свою жизнь извращенцем жить, — прокомментировал Роман.
— Похрен, — отозвался Александр глухим голосом, продолжая любоваться спящим ребёнком. — И хватит уже болтать. Разбудите, — закончил совсем шёпотом, с бестолковой улыбкой.
Странный…
Сперва психовал, потом пил, теперь завис на ребёнке. Ну миленькая малышка, да. Но ему-то что до неё? Не его же дочь. Или…
Да ладно?
И после этого мне за Риза что-то говорят, когда у них самих тут под боком черти что творится!
— Ты разве не в курсе, что уши новорождённого около трёх дней наполнены жидкостью, из-за которой слух не может быть чётким? — скептически хмыкнул на такое заявление Роман.
Все трое присутствующих, включая меня, уставились на него в неприкрытом удивлении.
— Какое, говоришь, у тебя образование? — поинтересовалась я.
— У меня их двенадцать, — беззаботно пожал плечами он, словно и не было в этом ничего удивительного.
— Серьёзно? — не удержалась от вопроса.
— А что так мало? — хмыкнул Алекс в свою очередь. — За сотню лет мог бы и лучше постараться и все двадцать получить.
За… сколько?!
Шутка такая?
Разве столько живут?
Пусть даже это человек-волк.
Это ж насколько Роман меня тогда старше?
На восемь десятков, выходит?
Офигеть…
Как страшно рядом с ними жить.
И вообще!
— А ты — найти себе свою девушку, а не соблазнять чужую, да ещё и ребёнка ей заделывать.
Это я сказала?
О, Боже!
Ну почему мне в последнее время не молчится?
Не даром все трое шокировано уставились уже на меня.
— Мне даже страшно спрашивать, как ты пришла к таким умозаключениям, — пробормотал Алекс.
Вот и не спрашивал бы!
И так уже поняла, что глупость полнейшую сморозила.
Но вообще:
— Ты всю дорогу нервничал и переживал за Ярославу, — принялась перечислять свои доводы, загибая пальцы. — С рук её своих не спускал. Затем напивался и вздрагивал от каждого её стона боли. Плюс ты первым схватил ребёнка. Да и общение у вас на просто дружеское не тянет. И раз уж врагами вы точно не являетесь, вывод очевиден.
— Кажется, мне ещё надо выпить, — пробормотал аль-Азиз. — Ты при Яне только такое не ляпни, ладно? А то он тоже, как он, — кивнул в сторону Романа, — не разбираясь, что к чему… — поднялся и направился вместе с ребёнком на выход из коридора.
Молчавший до этого момента папа обречённо вздохнул и за ним вслед отправился.
— Пойду, присмотрю, чтоб уж точно без всяких глупостей, — пояснил свой уход.
Правда на полпути всё же притормозил, бросил косой взгляд в сторону до сих пор закрытой двери, а после — на меня, не сдержав непонятный короткий смешок. Всё-таки ушёл.
И что не так?
— Она не его дочь, — донеслось тихое от Романа. — Она его пара, сокровище, — сдавил в объятиях крепче. — Как ты для меня. Всё, что только может быть в этом мире, — придвинулся ещё ближе, прижимаясь губами к моему затылку. — Самое ценное и единственно важное, — закончил совсем тихо.
Упс…
Некрасивенько вышло.
Но что я ещё могла подумать?!
Да и:
— Она же совсем кроха, откуда ему это знать? — озадачилась больше прежнего.
— Пара — это не та, с кем знакомятся и не та, кого выбирают из нескольких. Она просто есть. Одна-единственная. Когда встречаешь свою пару, просто понимаешь, что она — именно та, кто является частью твоей души и тебя самого, как твоё продолжение. Никакой другой быть не может и не будет. И ты сделаешь абсолютно всё, что можно и нельзя, для того, чтобы сохранить эту ценность, — пояснил Роман. — Поэтому твой отец беспокоится о том, чтобы парень глупостей не натворил. Не удивлюсь, если действительно заберёт её и свалит, чтобы никому не отдавать. Инстинкт собственника, тем более поначалу, зашкаливает так, что мозг напрочь отключается. Едва ли Александр сейчас способен на адекватные поступки. Да и в принципе любой из нас в такие моменты. Любая угроза возможности быть со своей парой автоматически приравнивается к желанию уничтожить препятствие. Особенно, если нет парной метки. После неё становится чуть легче переносить возможность разлуки со своей парой, потому что в этом случае чувствуешь свою пару, как самого себя.
То есть, поэтому украл, кусал и вообще…
Хотя не сказать, что это всё равно достаточное оправдание содеянному им. Я могла бы переубедить Риза, он бы просто ушёл и не потревожил больше нас. А теперь вообще ходить не может. Ничего не может. И всё из-за этой их парности. Вот я и промолчала, лишь кивнула, принимая его доводы. Да и в любом случае пришлось отвлечься. В коридор влетел, если правильно запомнила, Эйдан. На нас не взглянул, почти бегом направившись в палату матери. Как влетел, так и вылетел. Точнее был знакомо выставлен моей мамой.
— Лучше присмотри за сестрой, а то Алекс сейчас не совсем вменяем. Увезёт вашу Алексию в Дубай, и будете вы потом пороги его эмирата обивать, чтобы увидеться с девочкой, — наказала, прежде чем в очередной раз захлопнуть дверь перед мужским носом.
— Я вот сейчас что-то не очень понял… — обернулся к нам с ожиданием. — О чём это она?
Роман облегчать его участь не спешил. Развёл руками, мол не при делах и не имеет ни малейшего понятия, о чём речь.
— Они пошли туда, — ткнула я в нужную сторону. — С ними мой папа.
В этот момент те, о ком говорили — вернулись, и Эйдан отвлёкся на них. Как отвлёкся, так и передумал. А всё потому, что мирно дремавшая до этого девочка неожиданно для всех разразилась громким плачем. Только сделавший шаг в направлении сестры парень застыл чуть ли не с открытым ртом. Держащий на руках малышку Алекс принялся укачивать её, что-то тихо приговаривая. Не помогало. Ребёнок всё плакал и плакал. И явно не в смене пелёнок была проблема.
— Она голодная, — подсказал Роман.
Вот же… умный какой!
И не я одна так подумала, судя по взгляду Алекса.