— Оставь нас в покое!
В тот же миг раздался вой седого. Скинув меня, он заметался по поляне, стирая с лица мою кровь. Можно подумать, она жгла его, словно кислота.
— Что ты сделала со мной, тварь? — вопил мужчина.
У меня не было ответа, но ему не обязательно это знать. Поднявшись на ноги, я сказала:
— Убирайся, не то хуже будет.
— Ведьма! — выплюнул седой напоследок и рванул прочь, да с такой прытью, словно его преследовали. Хотя ни я, ни воин не сделали и шага в его сторону.
— Ивар, солнышко, выходи, — позвала я сына. Мне некогда было рассуждать о том, что сейчас произошло. — Мы немедленно уезжаем. Здесь нельзя оставаться.
Я подобрала с земли свой кинжал. Это подарок Тора и мое единственное оружие, не хочется с ним расставаться. Вытирая кинжал о юбку, заметила, что он чересчур ярко отражает свет звезд. Видимо, я слишком сильно натерла лезвие.
Мы боялись, что седой вернется с подкреплением. Поэтому, перевязав ладонь оторванным от нижней юбки куском ткани, я поторопилась к лошади. Воин последовал моему примеру, держась на расстоянии. После случившегося с бандитом, он опасливо косился на меня, но вопросов не задавал. И слава богу. У меня не было ответов. Я сама ничего не понимала.
Рассвет мы встретили в седле. Мужчина сказал: мы только что пересекли границу владений Леннартов. Я оглянулась. Никаких знаков, отмечающих границу, не увидела. Поле и поле.
— Теперь ты оставишь нас? — спросила у спутника.
— Надо бы, но я проеду с вами еще немного. Тот человек может вернуться.
Меня тронула его забота. Он проводил нас практически до крепости. Лишь когда она показалась на горизонте, воин попрощался. Я хотела ему заплатить, отдать часть драгоценных камней. В конце концов, он рисковал ради меня. Не только вступая в схватку с седым, но и уезжая из крепости, где теперь его, возможно, ждет разбирательство. Хотя Гунхильда должна позаботиться о своем мужчине.
— Нет, — отказался воин от вознаграждения, — я ничего у вас не возьму. Это был мой долг — помочь вам.
— Чем я это заслужила?
— Вы не дали погибнуть моему сыну, — он фактически признал, что Давен — его ребенок. — Будь я моложе, сам бы полез на скалу к маяку, но я уже не тот, что прежде. Даже меч не могу удержать, — намекнул он на то, как легко его обезоружил седой. — Вы спасли моего сына, я — вашего. Мы в расчете.
На этой ноте мы расстались. Ивар пересел ко мне, и я продолжила путь. Благо от цели нас отделяла пара часов, не больше. Я уже едва держалась в седле, засыпая на ходу, но вид крепости подбадривал. Еще немного, и мы дома.
Владения Леннартов отличались, прежде всего, окрестностями — крепость окружали распаханные поля. Семья моих мужей не утруждала себя обработкой земли. Море давало им все необходимое: рыбу для еды и драгоценности для покупки хлеба. Леннартам так не повезло.
Крестьяне, работающие в поле, провожали меня взглядами, а я тянула спину, придавая осанке царственный вид. Как-никак дочь тойона, надо соответствовать высокому званию.
У ворот меня остановили.
— Стой, кто идет? — дозорный направил в мою сторону самострел.
— Всего лишь одинокая женщина с ребенком, — я откинула полу плаща, чтобы он увидел Ивара.
— Что забыла одинокая женщина в наших краях? — дозорный опустил самострел, но пускать меня в крепость не спешил.
— Она ищет спасение для сына и убежище у отца.
— Как зовут ее отца?
— Тойон Освальд Леннарт.
Лицо дозорного вытянулось. Он вглядывался в меня в поисках семейного сходства. Я терпеливо ждала вердикта.
— Я должен о вас доложить, — наконец произнес он, а затем крикнул товарищу: — Посторожи миледи, я скоро вернусь.
Что ж, неплохо. Он хотя бы назвал меня «миледи».
Ивар завозился и открыл глаза.
— Хочу вниз, — маленький пальчик указал на землю.
Сын озвучил и мое желание. От долгой езды верхом я не чувствовала поясницу, копчик и зад. Передав ребенка дозорному, я не без труда слезла с лошади. Стояла, пошатываясь, осторожно разминая конечности под юбкой. Не время поддаваться усталости. Добраться сюда лишь половина задачи, надо еще убедить отца приютить беглую дочь.
— Тойон примет вас, миледи, — вернулся с новостями дозорный.
Вслед за ним мы прошли в зал, стены которого украшала резьба. Туловища огромных чудищ проступали из камня: выпуклые, осязаемые. Казалось, еще чуть-чуть и шагнут в зал, окатят людей огнем из зубастых пастей.
По центру стоял круглый стол, окруженный креслами. За ним сидел сам хозяин крепости — я узнала его по скулам и разрезу глаз, которые каждое утро видела в зеркале — и его помощники, представители двух советов: воевода и старец. Я рассчитывала на менее официальную встречу. Думала, мы разберемся тихо, по-семейному. Но нас ждал формальный прием.
Ивар прижался к моим ногам, пряча лицо в складках юбки. Суровый дедушка его напугал.
— Отец, — я склонила голову в знак приветствия. Не представляя, как правильно к нему обращаться, просто положилась на удачу.
— Дочь, — седой, бородатый мужчина сухо мне кивнул. — Я слышал, ты второй раз вышла замуж.
— Так и есть.
— Одобряю, — уголки его губ дернулись в подобии улыбки. — Почему же ты здесь?
— Я приехала просить убежища.
Тойон Леннарт нахмурился. Его густые брови сошлись на переносице, и у меня спазмом сдавило горло. Он не из тех, кто балует детей.
— Могу я узнать причину, по которой ты бросила мужа.
— Вот она, — я указала на сына и добавила: — Это твой внук.
Мужчины переглянулись. Впервые в их глазах зажегся огонек интереса.
— Пусть подойдет, хочу на него взглянуть, — произнес тойон, — а ты садись.
Я посчитала приглашение сесть хорошим знаком. До этого стояла перед мужчинами точно провинившаяся девочка.
— Ивар, ступай, познакомься с дедушкой, — я легонько подтолкнула мальчика в спину.
Ребенок не горел желанием идти к незнакомому строгому дяде, но ослушаться не посмел.
Тойон Освальд Леннарт оглядел мальчика с интересом. Спросил, упражняется ли тот с деревянным мечом и, получив утвердительный ответ, а также послушав об успехах, потрепал Ивара по голове. Но главное мужчина впервые улыбнулся. По-настоящему.
— С тобой дурно обращались, дочь? — уточнил он после разговора с внуком.
— Нет. Я была всем довольна, — указав Ивару на стену с чудовищем, я отправила его туда. Когда ребенок отошел, сказала: — На моего сына — наследника крепости Арвид — совершили покушение. Он чудом спасся. Один из подозреваемых — мой второй муж, другой — свекровь. Пришлось уехать, чтобы доставить ребенка в безопасное место. К вам, отец.
— У тебя есть доказательства вины мужа?
— Только признание мертвой рабыни, сделанное наедине.
— Ты ей веришь?
— Не имеет значения, чему я верю. В крепости Арвид мой сын в опасности — вот что важно.
— Чего ты хочешь? — спросил отец.
— Временного убежища. Здесь Ивару ничто не угрожает.
Старец склонил голову к тойону и что-то зашептал ему на ухо. Мужчина кивал в такт его словам. В итоге он произнес:
— Я не могу принять столь важное решение в одиночку. Завтра созовем мирный совет и обсудим твою просьбу, дочь.
Я кивнула. Надо поговорить с матерью Алианны. Может, выйдет повлиять на отца через нее.
Мужчины встали. Первыми зал покинули советники, тойон же подошел ко мне.
— Молодец, дочь, — похвалил он меня, не пойми за что, и поцеловал в лоб.
Нам с Иваром отвели по комнате. К мальчику тут же приставили няню, и я, наконец, смогла умыться, переодеться и отдохнуть с дороги, а ребенок нормально поесть и поспать.
Я ожидала, что вечером зайдет мать Алианны, но она все не шла. Ожидание затянулось. Неужели ей не интересно пообщаться с дочерью? Прошло несколько часов, я уснула, а, проснувшись, отчетливо поняла: ее нет в живых. На женскую помощь рассчитывать не приходится. Может, и к лучшему. У меня бы язык не повернулся назвать чужую женщину мамой. Я слишком любила родную. К тому же будь мать Алианны жива, она могла распознать во мне самозванку.
Не заглянули и братья с сестрами. То ли их не было, то ли они не пожелали меня видеть.
Утром, приведя себя в порядок, я попросила рабыню проводить меня на совет. Естественно, я собиралась присутствовать, как делала это в крепости Арвид.
В зале стояли все те же одиннадцать стульев. Только на спинках висели другие знамена: меч, скрещенный с колосом пшеницы. И надпись: оружием и трудом.
Увидев меня, отец кашлянул и взглядом указал на дверь, намекая — мне здесь не место.
— Решается моя судьба и судьба моего сына, — возмутилась я. — Я имею право быть здесь.
— Я — твой отец, и я буду представлять тебя, — заявил мужчина. — Или ты думаешь, я предам твои интересы?
Алианна ничего не могла на это возразить. Она — жительница страны, где женщине непозволительно пререкаться с мужчиной. Спор выдал бы меня. Поэтому, склонив покорно голову, я поплелась из зала.
Дверь захлопнулась за спиной. Я стояла и смотрела на нее. Уйти было выше моих сил. Там за стеной люди совещались, как со мной поступить, а я даже послушать не могу.
Сзади раздались осторожные шаги. Всего лишь рабыня. Оглянувшись, я тут же отвернулась от нее. Но девушка дернула меня за рукав, а затем поманила пальцем, я отмахнулась — не до тебя сейчас. Она настаивала, и я насторожилась: что-то стряслось с Иваром?
Следуя за рабыней, я попала в закуток коридора. Это был тупик. Девушка присела около стены и приложила к ней ухо. Потом встала и жестом предложила повторить ее маневр. Сделав это, я услышала голоса мужчин, заседающих на совете.
— О боже, — прошептала, глядя на рабыню.
Та довольно улыбнулась, а затем прижала палец к губам. Мол, только тсс. Я кивнула, и девушка убежала. Когда она заворачивала за угол, мне почудился до боли знакомый цветастый передник. Мелькнул, и нет его.
Я протерла глаза. Мерещится всякая ерунда из-за стресса.
Совет уже начался, и я вся превратилась в слух.