Прежде чем шагнуть к кровати, завешенной пологом, я протянула руку Тору. Лишь когда он сжал мои пальцы в своей ладони, рискнула подойти и откинуть полог.
На кровати поверх одеяла лежала женщина. Спутанные волосы закрывали лицо, но я узнала ее по болезненно тонким запястьям и бледной коже. Выходит ли она на улицу хоть иногда? Сомневаюсь. Она узница своего дара и этой комнаты.
Я медлила. Слишком много сомнений одолевали меня. Что если я позову кликушу, а она не откликнется? Тогда все жертвы были напрасны. Но еще сильнее я боялась, что предсказательница отзовется, а потом расскажет правду обо мне. Поэтому я умоляла Тора отпустить меня одну, но он, конечно, отказал.
Видя, что я застыла, муж сам наклонился к кровати:
— Тирна, — он несколько раз повторил имя, постепенно повышая голос, но кликуша не пошевелилась.
Я испытала одновременно облегчение и разочарование. Следом жутко разозлилась на себя. Речь идет о вымирание целого рода, а я волнуюсь за свои секреты. Нет уж, раз решилась, иди до конца.
Я присела на край кровати и произнесла имя кликуши. Негромко, дрожащим голосом. В ответ она дернула головой. Это была единственная реакция, но куда больший прогресс, чем у других.
Я потянулась и убрала волосы с ее лица. Тогда в зале не ошиблась: она действительно хорошенькая. Сейчас, когда мышцы расслаблены, это очевидно.
— Тирна, — я наклонилась к женщине, — помоги мне.
Глаза кликуши неожиданно распахнулись, и я невольно отпрянула. Ее взгляд был осмысленным, словно она и не спала.
— Что вам нужно, госпожа?
Я поежилась. Реакция предсказательницы на меня была из ряда вон. Тор потерял дар речи, да и мне стало не по себе. Пока муж переварил тот факт, что кликуша откликнулась на мой призыв, я налаживала контакт.
— Крепость тонет, Владыка мертвой воды хочет уничтожить Арвидов. Подскажи, как его остановить?
— Вы зажгли огонь, — сказала она. — Но не пошли до конца.
— Я пойду, объясни как.
Кликуша села. Волосы снова упали ей на глаза. Как и в нашу первую встречу, она избегала смотреть на меня.
— Почему ты отворачиваешься? — поинтересовалась я.
— Ваш свет слишком ярок, госпожа. Он жжет мне глаза.
Ее ответ ничего не прояснил. Я бы заметила, если бы светилась.
— Позвольте вашу руку, госпожа, — попросила кликуша. — Я попробую помочь.
Не без содрогания я протянула ей ладонь.
— Вы пересекли грань миров, — произнесла она. — В одном теле две половинки слились воедино. Обе умерли, обе воскресли. Ничто не исчезает бесследно.
Речь шла об Алианне и моем захвате ее тела. Вот оно — сейчас Тор все узнает. В конце концов, я сама хотела рассказать. Надоело врать и изворачиваться. Пришло время правды, а там будь, что будет.
— Но я не она, — возразила.
— Но ты и не ты, — ответила на это кликуша.
Со стороны наш разговор походил на бред, но я понимала, что Тирна имеет в виду. Все началось в момент, когда я впервые увидела Ивара. Любовь к нему приняла за остаточную память тела, но это не совсем так. Во мне говорила часть души Алианны. Потом она все чаще и чаще напоминала о себе, порой руководя моими поступками, исподволь меняя мой характер. Кликуша права: нет больше Алианны Леннарт, как нет и Анны Беляевой. Слившись воедино, мы стали кем-то третьим.
Я приложила руку к груди, где билось чужое сердце. А такое ли чужое? Новость о том, что Алианна отчасти жива во мне, обрадовала. Я ощущала родство с этой девушкой, и ее гибель ранила меня.
— О чем она говорит? — нахмурился Тор. Я ожидала, что он растеряется, но мужчина был сосредоточен и внимателен. — Пусть объяснится.
Я хотела ответить, но кликуша перебила:
— Вы из другого места, госпожа, но родом из этого. Та, кто направила вас, повелевает дорогами, что ведут из мира в мир. Однажды она взяла кое-кого отсюда. Теперь вернула. Все должно быть на своих местах.
— Я запуталась, — сейчас и я перестала улавливать суть.
Кликуша тряхнула головой, а потом, сорвав кинжал с моего пояса, полоснула по старой ране на моей ладони. Я только ойкнуть успела.
— Что ты делаешь? — дернулся вперед Тор, но кликуша продемонстрировала ему лезвие, которое светилось золотым. Мужчина застыл, пораженный увиденным.
— Что это? — я, зажав порезанную ладонь, во все глаза смотрела на кинжал.
— Это правда, — заявила кликуша. — Кинжал выкован из саламанского камня. Он светится от соприкосновения с королевской кровью.
— Это какой-то фокус, — Тор тряхнул головой. — Я видел, как Алианна четыре года назад порезалась этим кинжалом. Лезвие не светилось.
— Правильно, — согласилась Тирна. — Тогда она не была подлинной наследницей короля.
— А теперь превратилась в нее? — мужчина разозлился, зато до меня начало доходить.
Кликуша изъяснялась загадками. Такая у нее манера. Но мне помогла рассказанная Руной история. Рабыня упомянула, что оруженосец короля по приказу королевы сбежал с последним оставшимся в живых принцем. Куда они отправились, толком неизвестно, но в легенде четко говорилось: туда, где их никогда не найдут. Почему не в другой мир? Например, в мой. Поэтому принц не сумел вернуться. Он был слишком мал, чтобы запомнить родину. Кто знает, что там стряслось, но оруженосец не рассказал подопечному правду. Так и жили предки короля в нашем мире из поколения в поколение, не догадываясь о своем происхождении, пока я не обратилась к старухе за помощью. Как назвала ее кликуша — повелительница дорог, что ведут из мира в мир? Надо разузнать о ней подробности.
Саламанский камень, напротив, не покидал этот мир. Оруженосец просто отдал его кому-то на сохранение. Например, жившему тогда тойону крепости Арвид. Сейчас уже не узнать, почему выбор пал именно на него. Вероятно, сам оруженосец был из рода Арвидов. Пряча камень от врагов, тойон приказал выковать из него кинжал. Вот и объяснение легенды, в которой говорится, что камень сменил форму, став тем, чем не был прежде.
Не исключено, что старуха сразу признала во мне жительницу другого мира. Она безошибочно определила, где мое место и отправила сюда. Тогда-то кровь Алианны и превратилась в кровь подлинного наследника короля.
А еще я поняла, почему именно мне надо было пойти к кликуше. Она откликнулась на мой призыв не просто так. Тирна подчинилась королевской крови, недаром она называет меня «госпожа».
— Как это поможет остановить Владыку мертвой воды? — я вернула разговор в главное русло. Объяснение с Тором подождет. Кликуша в любой момент может отключиться, и мы не узнаем самое важное.
— Живительный огонь враг мертвой воды. Но он лишь жалит, — ответила Тирна. — Чтобы усилить огонь, напоите его магией короля.
— То есть кровью, — перевела я на обычный язык. — Как много ее нужно?
— Так много, как потребуется.
— Это не повредит ребенку? — испугалась я.
— Он такой же сильный как вы, госпожа. Если выживете вы, то и он выживет, — кликуша откинулась обратно на подушки и прикрыла глаза.
Я задавала еще вопросы, но она не отзывалась. Аудиенция окончена. Тирна и без того была чересчур словоохотлива.
Мы с Тором молча покинули комнату. Едва дверь закрылась за нашими спинами, как мужчина безапелляционно заявил:
— Ты не станешь этого делать. Мы найдем другой способ.
— Какой? Продолжим топить в море людей, надеясь, что Владыка, наконец, устанет бушевать и успокоится? Или сбежим, куда глаза глядят, и будем до конца дней держаться подальше от воды?
— Я не позволю тебе рисковать жизнью. Что если для ритуала потребуется вся твоя кровь?
— В таком случае я надеюсь, ты позаботишься об Иваре, — прошептала, преодолевая спазм горла. Умирать совсем не хотелось. Но остановить Владыку — моя задача. Без сомнений я угодила сюда именно ради этого. Позволить людям и дальше гибнуть я не могу. К тому же если не прогнать Владыку, он рано или поздно придет за Иваром и за тем малышом, что только должен родиться.
— Нет, — упрямился мужчина. — Я — твой муж и тойон, и я приказываю тебе не делать этого.
— Прости, — я коснулась его щеки, — но я снова тебя ослушаюсь.
Мы стояли на шаткой лестнице. Я — спиной к стене, Тор передо мной, держась рукой за перила и мешая мне пройти. Я едва различала его лицо в полумраке, но по тяжелому дыханию догадывалась, что он сердится. Слишком много разом свалилось на него.
Мы обсуждали одно, но оба думали о другом. Тор не настолько глуп, чтобы пропустить слова кликуши мимо ушей. Выводы он тоже умеет делать. Просто и ему, и мне было одинаково страшно заводить разговор на волнующую нас тему, и мы тянули время. Но вечно это продолжаться не могло.
— Прости, — повторила еще раз. — Я давно должна была рассказать о своем происхождении, но я боялась, что ты отвернешься от меня, поэтому молчала. Я плохой человек.
— Не говори так о себе, — прошептал он, наклоняясь к моим губам.
Я обожала его поцелуи. Нежные и страстные одновременно. Что буду делать, если этот поцелуй прощальный?
Я разочарованно застонала, когда мужчина прервал ласку ради того, чтобы спросить:
— О каком переселении душ говорила кликуша?
— Я лишь отчасти та, которую ты знал четыре года назад, — призналась. — Я не Алианна, хотя она живет во мне. Все это так сложно, что я сама толком ничего не понимаю. Я не хотела занимать чужое место, но я рада, что нахожусь здесь. С Иваром и с тобой.
Муж молчал, обдумывая мои слова. Злость поутихла, но мужчина все еще был напряжен.
— Ты поэтому просила называть тебя Анна? — наконец, произнес он.
— Я хотела тогда все рассказать, но у меня не хватило духа признаться.
— Кликуша сказала: вы с Алианной одно целое.
— Так и есть. Я чувствую ее в себе, ощущаю эмоции.
— Я подозревал, что с тобой не все в порядке. Но такое представить не мог.
— Подозревал?
— Разумеется, — кивнул он. — Ты вела себя иначе, говорила странные вещи, забывала события прошлого. А еще письмо… Ты спрашивала, почему я отправился за тобой к отцу. Причина в письме, которое передала твоя рабыня. Оно написано не почерком Алианны, и я решил, что мою жену похитили. Выяснив, что это не так, и писала, в самом деле, ты, я утвердился в своих сомнениях. Видел, что с тобой что-то не так, и ждал, когда ты расскажешь подробности. Я ведь обещал тебе доверие, а я привык держать слово.