Кристина пыталась соблюдать спокойствие во время этого разговора, но паника разрасталась внутри нее и холодным комом уже стояла в горле. Маркус был встревожен – а она была просто в ужасе.
– Мистер Нилссон, я прошу прощения, но мы не можем предоставить вам эту информацию. Если вы обратитесь к контракту, который подписали с Хоумстедом…
– Я не подписывал никаких контрактов.
– Передо мной сейчас файл, и там под контрактом стоит ваша подпись. Я вижу скан вашей подписи и подписи вашей жены. Вероятно, это сделал за вас доктор Давидоу или кто-то из его помощников.
Кристина помнила их подписи на контракте, четыре странички мелкого шрифта. Она не могла вспомнить, что в нем было написано – вряд ли она его читала, но она подписала бы все, что могло помочь ей завести ребенка.
– Мистер Нилссон, вы не будете так любезны перечитать контракт прямо сейчас? А конкретно параграф двадцать седьмой вашего соглашения, в котором предельно ясно написано: «Хоумстед ни при каких обстоятельствах не предоставляет информации о личности донора третьим лицам, включая родителей детей, зачатых при помощи его спермы».
– Значит, вы не ответите на мой вопрос?
– Нет, я не могу. В контракте все очень доходчиво написано. И кроме того – у нас есть договор с 3319, по которому мы гарантируем ему полную анонимность в любых обстоятельствах.
– И вы мне не скажете? – Маркус повысил голос.
– Я обязана соблюдать гарантии, данные 3319.
– Гарантии, данные серийному убийце?! А как насчет меня – клиента, который вам деньги заплатил? Насчет нас?
– В любых обстоятельствах, мистер Нилссон.
У Кристины сердце готово было выпрыгнуть из груди. Эта Димипетто… ее голос звучал так уверенно – она как будто готовилась к этому звонку.
– Мистер Нилссон, краеугольным камнем нашей успешной работы является то, что мы гарантируем нашим донорам спермы и яйцеклеток анонимность – так работает не только Хоумстед, так работают все банки страны. В своем интервью донор 3319 четко указал, что не желает нарушать свою анонимность по причине религиозных убеждений своих родителей, которые противоречат его собственным.
Маркус фыркнул.
– Интересно, какие религиозные убеждения может иметь маньяк-убийца?!
– Я понимаю ваши опасения, и мы надеемся, что вы поймете нас. Хоумстед помогает забеременеть двенадцати тысячам женщин в год, и для нас очень важно, чтобы все было законно. Анонимность наших доноров – это основа основ…
– Вы можете хотя бы назвать мне дату его рождения?
– Нет.
– Место рождения?
– Нет.
– Хотя бы – когда он сдал сперму?
– Я не могу вам это сказать.
– Но вы можете подтвердить, что он поступил в медицинский колледж? В своем резюме он это утверждает.
– Вся информация, которую мы указываем в профиле наших доноров, проверяется на момент заполнения профиля. Мы не можем отслеживать судьбу наших доноров в будущем – вы сами понимаете, это не в нашей компетенции.
Кристина прислонилась к спинке кровати, чувствуя, что силы окончательно покидают ее. Она пыталась уложить в голове то, что слышала, шокированная до глубины души.
– Нет, не понимаю, – Маркус не сдавался, он уже закусил удила. – Я считаю, вы несете за них ответственность. Я сам бизнесмен и всегда забочусь об отношениях со своими клиентами.
– Хоумстед не бизнес, так что…
– Да конечно бизнес! Вы продали мне сперму. Какие обследования вы проводите в отношении своих доноров, подробно, пожалуйста!
– Мы делаем анализы на хламидии, ВИЧ, гепатит В, гонорею, гепатит С, сифилис. Мы также проводим генетический тест на муковисцидоз, спинальную мышечную атрофию и различные гемоглобины для исключения талассосемии. Мы делаем стандартный общий анализ крови и анализ на группу крови. Если вы посмотрите на пункт семнадцать вашего контракта, то увидите, что сперма проходит тесты на…
– Я сейчас не про кровь и не про сперму говорю. В данной ситуации речь идет о серийном убийце. Вы проверяете доноров на причастие к криминалу?
– Да.
– То есть вы проверяете, не числятся ли ваши доноры в картотеках преступников?
– Да, и если вдруг обнаруживается нечто незаконное – мы отказываем таким донорам.
– Значит, донор 3319 криминального прошлого не имеет?
– Как я уже сказала, криминальное прошлое является препятствием для потенциальных доноров.
Маркус покачал головой:
– Конечно, это не совсем ответ на мой вопрос, но ладно.
Кристине на телефон пришло сообщение от Лорен, она скосила глаза на экран: «Позвони мне. Изменения на сайте». Кристина взяла телефон и напечатала ответ: «Знаю. Говорим с ними».
Маркус продолжал допрос Демипетто:
– Вы проводите психиатрические обследования?
– Мы собираем информацию о наличии у ближайших родственников душевных болезней, таких как шизофрения или биполярное расстройство. Это указано в профилях наших доноров.
– Но ведь эта информация записывается со слов самих доноров!
– Да. И мы пишем об этом в каждом профиле, включая и профиль 3319. Там написано: «Вся информация о семье и наследственных заболеваниях записывается со слов донора. Мы работаем с каждым донором и стараемся получать как можно более достоверную информацию, но не можем полностью исключить наличия в роду у донора заболеваний, о которых он может не знать или умалчивать».
– Вы не слышите меня. Я говорю не о медицинской информации.
– Я понимаю, речь идет о так называемой «другой» информации, куда входят аресты и незаконная деятельность, алкоголизм и употребление наркотических веществ, а также случаи заболевания раком или другими болезнями. Мы не можем гарантировать, что в роду донора этого не было, так же как не можем и…
– Но серийный убийца! У него же явно должны быть серьезные психологические проблемы! Социопатия, например, – Маркус снова повысил голос, но взял себя в руки. – Как же вы могли этого не заметить? Какие тесты вы используете, чтобы выявить психологические проблемы?
– В Хоумстеде практикуют тесты Майерс-Бриггса…
– Это же тесты, которые проводят при приеме на работу!
– Их существует много вариантов, и они помогают классифицировать темперамент, а это интересует многих наших потенциальных клиентов…
– Но там ведь вопросы составлены таким образом, что даже идиот может понять, как надо отвечать, чтобы получить нужный результат! Если я отвечаю, что люблю людей и легко завожу друзей – я экстраверт. Человек, который достаточно умен для того, чтобы совершить несколько убийств, такой тест пройдет с легкостью!
– Мы редко сталкиваемся с намеренным обманом…
– Значит, вот как мы защищены? Как же мы можем доверять вашему продукту?! – Маркус резким движением отбросил влажные волосы назад. – Донор 3319 действительно был студентом-медиком? Вы проверяли эту информацию или тоже поверили ему на слово?
– Мы можем гарантировать, что на момент подачи им заявления и его интервью донор 3319 действительно был принят в качестве студента в одно из ведущих медицинских заведений. Хочу заверить вас, что мы уже завтра начнем расследование того, что произошло, и…
– И как долго оно будет длиться, это ваше расследование? – Маркус взмахнул свободной рукой. – У вас есть файл, документ, в котором содержится вся информация о личности донора 3319. На то, чтобы ответить на мой вопрос, вам нужно ровно три минуты. Просто скажите мне – он это или нет.
– Я не могу этого сделать, мистер Нилссон.
– Вы поэтому убрали его из доноров? Потому что просмотрели файл и увидели, что Донор 3319 – это Закари Джефкот?
Кристина даже думать не хотела о том, что говорил Маркус, ее страшно пугала даже сама мысль об этом. Он вел себя так, как будто все это было правдой. Как будто они убрали сперму донора из доступа потому, что точно знали: все это правда. Как будто они не говорили правды потому, что просто хотели сохранить ее в секрете. А единственное, что им действительно требовалось сохранить в тайне – это факт, что донор 3319 действительно является Закари Джефкотом.
Мерфи смотрел на нее, положив голову на лапы.
– Мистер Нилссон, мы убрали материал донора 3319 из общего доступа в связи с невыясненными обстоятельствами. Должна уточнить: тех двух запасных образцов, которые вы оплатили ранее, это тоже касается.
– Какие еще запасные образцы? – Маркус нахмурился, но Кристина понимала, о чем говорит миссис Демипетто. Когда они выбрали донора 3319, они заказали стандартный сет из трех порций спермы – на случай, если вдруг беременность не наступит после первой процедуры. И теперь они платили за хранение запасных пробирок со спермой – Кристина не так давно подписывала чек.
– Мистер Нилссон, советую вновь обратиться к контракту, параграф пятнадцать нашего соглашения гласит: «Я понимаю, что права на все запасные образцы принадлежат Хоумстеду и Хоумстед имеет право использовать их по своему усмотрению, если это необходимо, при возникновении непредвиденных обстоятельств с соблюдением всех необходимых формальностей и конфиденциальности. В случае, если Хоумстед использует выбранные мною образцы, он обязуется вернуть стоимость образцов, но без учета расходов на их хранение».
– Так у нас что, «непредвиденные обстоятельства»?
– Конечно, именно это определение подходит больше всего. Мы разделяем ваши опасения.
– Нет, не разделяете. Вы просто не можете этого сделать. Вы защищаете своего донора. Моя жена беременна! И только нам с ней всю жизнь тянуть теперь эту лямку!
Кристина при этих словах Маркуса невольно съежилась. Она в жизни не выразилась бы так о ребенке. И ей в голову не приходило, что он может воспринимать это таким образом.
– Ответьте мне, – продолжал Маркус. – Как давно вы используете сперму донора 3319?
– Мы не раскрываем такую информацию.
– А как насчет других женщин, которые уже воспользовались его спермой? Ведь наверняка есть другие!
– Мы не раскрываем такую информацию. Но должна заметить, что в отношении числа образцов одного донора мы обычно придерживаемся умеренности.