набил руку на финансовом мошенничестве. А главное, он вел тщательные записи и подсчеты, выверяя, какие предприятия приносили наибольшую прибыль, чтобы ему хватало достойно обеспечивать мать и сестру.
– По правде говоря, я просрал выпускной класс... Связался не с теми ребятами – они были не так осторожны, как я, ну и...
– Тебя арестовали?
– И осудили.
– Не может быть. – От волнения я схватила подушку и прижала к груди. Сердце тревожно билось в груди, а перед глазами мелькали воспоминания о собственном аресте. Я не понимала, как он мог так спокойно рассказывать об этом. – Ты совсем не испугался?
– Ну, это не было туристической экскурсией, если ты об этом. Но мне этот опыт задал верное направление в жизни.
Другими словами, он попал под новую программу по ювенальной юстиции и его отправили в исправительный лагерь, где он и встретил Коула и Тайлера.
– То, как нам вправляли мозги, не очень-то и запомнилось, но вот дружба сохранилась на всю жизнь.
– Короче, трое самых добропорядочных бизнесменов Чикаго на деле не такие уж и добропорядочные.
– Ты совершенно права. – Он снова задорно ухмыльнулся. – Во всяком случае, ко мне это не относится. Я старался побыстрее продать свою долю нашего нелегального бизнеса Коулу и Тайлеру. А свой бизнес узаконивал все основательнее. Я, признаться, достиг той точки в ведении бизнеса, когда не знаю, от чего получаю большее удовольствие – от трудного процесса заключения выгодной мне сделки или от того, как ворую активы у того же конкурента, пока он не видит. Скорее, от второго, все же.
– Зачем тебе это? Зачем этот стресс и адреналин? Зачем ты выходишь в легальный мир бизнеса?
– Ты видела Айви. Это ради нее.
Я кивнула, но все же не понимала до конца.
– Почему сейчас?
– Потому что мать скончалась. Пока она была жива, я знал, что у Айви всегда есть кто-то рядом. Но теперь, когда ее нет, я должен быть уверен, что мне не придется отсиживать срок в одиночке, когда она будет нуждаться во мне.
– Но даже если ты легализуешь весь свой бизнес, они все равно смогут арестовать тебя.
– Спасибо, что не даешь увлечься иллюзиями, – рассмеялся Эван.
Я поежилась.
– Прости. Но я помню, как мне было страшно, когда меня посадили за решетку. А от одной мысли, что тебя арестуют, мне становится жутко.
Он взял меня за руку.
– Меня это тоже пугает до безумия. В этом-то и причина. Вот почему я хочу выйти из игры.
– Эван. – Я с наслаждением произнесла его имя. Весь мир вокруг казался мне теперь изумительным. И хотя я все еще побаиваясь возможных неприятностей, раз уж он собирался прекратить свои опасные операции...
– О чем ты задумалась? – Его голос был обеспокоенным, и я поняла, что у меня нахмурены брови.
– Ведь если ты выйдешь из теневого рынка, значит, будешь в безопасности. То есть, если все, чем ты будешь заниматься, будет юридически защищено, то ФБР не обратит внимания на старые попытки расследования. И в конечном счете срок исковой давности истечет. Я права? Ведь ты ведешь к этому? Прекратить все дела по незаконным коммерческим операциям?
Эван кивнул.
– Так что за дела ты ведешь? Или правильнее просить, какие дела ты вел?
– Мы начинали с мелкого мошенничества, но потом перешли к контрабанде, отмыванию и незаконным казино. Наркотиками мы не занимались – с этим было строго. А когда познакомились с твоим дядей, можно сказать, мы поднялись на несколько ступенек в деловой иерархии. Он ввел нас в мир искусства. Включая и его «подводный» мир.
– Подожди, подожди! Ты хочешь сказать, что дядя Джен… – Я не хотела верить тому, на что он намекал. – Ты имеешь в виду, что он впутался в ваши дела?
– Как раз наоборот, детка. Он был нашим наставником в этих делах. Причем, по моему мнению, лучшим. Те занятия, где он преподавал, помнишь? Он их использовал, как прикрытие. Разумеется, сами уроки были законными, но, если ему требовалось сотрудничать с кем-то, он приглашал их на занятия, чтобы оправдать необходимость часто видеться. Схема работала идеально, я никогда не видел более успешных вариантов.
– И как долго он это проворачивал? – Я только что обнаружила, что соскочила с кровати и меряла шагами комнату.
– Художественным классом он занимался лет восемь, а вот контрабандой, подделками и тому подобным несколько десятилетий. Как он рассказывал, первые любительские кражи произведений искусства он совершал еще подростком.
– Вот дерьмо! – Вытянув маленький стул из-под письменного стола, я ошарашенно плюхнулась на него.
Как я могла не замечать такого в человеке, которого так сильно любила? Но затем я вспомнила его объяснения о том, почему от него уходили жены. Секреты.
– Дерьмо собачье. – снова выругалась я. Мой дядя вел двойную жизнь, о которой не знали даже те, кто был к нему наиболее близок. Мне стало очень грустно. Особенно теперь, когда у меня у самой была куча тайн.
– Мне так не кажется, – промолвил он. Выражение его лица было серьезнее, чем я когда-либо видела. – Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты была в полной безопасности, Лина. Ты можешь быть в этом уверена.
– Я и не сомневаюсь. – Я потянулась, чтобы прикоснуться губами к его губам. Отодвинувшись, я заговорщически улыбнулась. – Я невероятно счастлива, что мне это кажется почти преступным.
Эван расхохотался, закатив глаза.
– Ты так и не назвал мне вторую проблему, – вдруг вспомнила я.
– Что за вторая проблема?
– Ты говорил о двух проблемах, которые тебе надо было решить. Прежде чем твое преступное настоящее станет преступным прошлым. О том, что происходит в «Дестини», ты мне рассказал, но о втором затруднении даже не обмолвился.
– Да, полагаю, так и есть.
– Ну и?..
– Была одна работенка, за которую мы как-то брались и думали, что с ней покончено. Так вот, недавно кое-что всплыло. Кое-что, что может выйти нам боком.
– Это можно как-то решить? – внезапно я разволновалась.
– Я пытался неоднократно. Но снова и снова оказываюсь в тупике.
– Как так? Из-за чего? – спросила я, и его ответ просто убил меня.
– Из-за тебя.
Глава 20
– Не хочешь объяснить мне, какого черта ты имеешь ввиду? – Я вскочила с кровати и потянулась за блузкой.
Эван остался сидеть, по-прежнему обнаженный, что на тот момент меня вовсе не обрадовало. Отвлекаться было совсем некстати.
– Детка, успокойся.
– Успокоиться? Ты только что сказал, что по моей вине не можешь избавиться от преступного прошлого. Это максимум спокойствия, которое ты можешь ожидать от меня сейчас.
Он смотрел на меня, не отрывая взгляда, и я почувствовала, как кровь в венах перестает кипеть.
– Ну ладно-ладно, – сказала я, просовывая руки в рукава и усаживаясь обратно на кровать. – Я немного угомонюсь и послушаю тебя.
– «Книга Сотворения».
Я вскинула бровь.
– Если ты собираешься сказать, что трахнул меня только ради того, чтобы прибрать ее к рукам, то у нас серьезные проблемы, Эван Блэк.
– Меня так и подмывает сказать это, только чтобы разозлить тебя, потому что с тобой охренительно невероятно трахаться, когда ты злишься. Но нет. Даже если мне и стоило придумать разные способы заполучить ее у тебя, например, затрахать тебя до потери пульса или очаровать до лишения здравого смысла, или же просто спереть ее у тебя, то я бы не смог. Просто не смог бы и все.
– Да неужели?
– Именно. Потому что ты – это ты. Потому что Джен дал ее тебе. И потому что она для тебя много значит.
Я нахмурилась, стараясь понять, к чему он ведет.
– Но то, что ты не смог заполучить ее через меня, создает тебе уйму проблем.
– Да уж, немало.
– Да объясни наконец, – потребовала я.
– Это сложно.
– Упрости.
– Ладно, – начал он. – Твой дядя хотел «Книгу Сотворения». Вместо этого она досталась Нили. Поэтому Джен заставил Коула сделать подделку.
– Коула? – я разинула рот.
– Ты дашь мне закончить?
Я подняла обе руки в знак примирения.
– Мы поменяли оригинал с копией местами. Таким образом, настоящая «Книга» у тебя в гостиной, а копию Нили вот-вот подарит музею в Бельгии.
– Коул действительно создал копию «Книги»? Качество работы должно быть просто невероятным. – Я была просто сражена. Уж я-то потратила немало времени, изучая подделки, и та работа была просто шедевром искусства.
– Не отвлекайся, малыш, – Эван снова продолжил. – Пока Нили держал «Книгу» в своей частной коллекции, нам ничего не грозило. Но она скоро отправится в музей. С нее будут брать образцы краски и полностью исследовать. И хотя я и не сомневаюсь в гениальном таланте Коула, очень высока вероятность, что мошенничество обнаружится. А когда все откроется...
– Это затронет Коула, – закончила я за него. – Да, я поняла.
– Нет, не поняла. – Эван перебил меня. – Это отразится не только на Коуле. Это коснется Джена. Разрушит его бизнес, его репутацию и весь фонд. Не говоря уже о том, что это уничтожит и нас с Тайлером.
– И чего же ты хочешь?
– Нам нужен твой оригинал, – ответил он просто. – А потом мы их просто поменяем.
– Отлично, – ответила я. – Как я могу помочь?
Эван покачал головой.
– Я же сказал. Нам нужна твоя «Книга».
– А затем?
– Нет, – он снова покачал головой. – Так не пойдет. Именно от этого твой дядя и пытался тебя уберечь. Он хотел, чтобы ты держалась от всего этого подальше.
– А мне так не кажется, – ответила я и подобралась к нему поближе, чтобы положить руку ему на грудь. – Думаю, он хотел, чтобы я участвовала во всем этом.
Эван склонил голову, и по выражению его лица я поняла: он думал, что я его разыгрываю.
– Почему ты так решила?
– Из-за сроков, указанных в его завещании, – ответила я. – И из-за записки, которую он тебе оставил. А также из-за того, что он оставил мне факсимильную копию, а не оригинал.
Эван прищурился, и я поняла, что он был весь внимание.
– Ты считаешь, что своей запиской он словно благословил тебя, – продолжала я, – но мне кажется, за этим стоит нечто большее. Я уверена, записка и завещание вместе были неким способом сообщить, что из нас выйдет отличная команда.