ли маленькие стеклянные флакончики с принадлежностями для купания. Прохладный воздух внутри тента наполнял аромат духов.
Зейн подвел Кэтрин к большому дивану, покрытому роскошным шелковым покрывалом, и приказал сесть. Кэт, повиновавшись, поморщилась от боли.
– Что, сильно болит? – участливо спросил он.
– Не очень, – соврала Кэт, пытаясь устроиться поудобнее. Она бы предпочла стоять – но не была уверена, что ноги повинуются.
Слегка наклонившись, Зейн коснулся пальцем кончика ее носа и улыбнулся, в лице его читались настороженность и сочувствие.
– Эти женщины о тебе позаботятся. Я сказал им покормить тебя и налить горячую ванну. После они сделают тебе массаж. Сначала будет очень больно, но масла и мази быстро помогут. Я приду за тобой после того, как ты отдохнешь. Касим пригласил нас на ужин. Он ответит на все твои вопросы о том, как живут кочевники Холади.
С этими словами Зейн повернулся и уже готов был уйти, но Кэтрин схватила его за руку.
– Подожди, Зейн.
Он остановился, и взгляд его задержался на ее пальцах, лежащих на его предплечье. Кэт поспешно убрала руку.
– В чем дело, Кэтрин? – произнес Зейн, и снова ей почудилось, что он чем-то рассержен.
– Ведь к тому моменту уже стемнеет?
– Наверное. К чему ты ведешь?
– Разве безопасно ехать по пустыне ночью?
Кэт не хотелось снова садиться на лошадь в ближайшее время, но она также не желала возвращаться во дворец в темноте – и виной тому были вовсе не натертые бедра. Провести еще час в объятиях Зейна, когда сгущающиеся сумерки предлагают путникам уединение и навевают романтику… Кэт была уверена, что потеряет остатки здравого смысла и совершит очередную глупость.
Взгляд Зейна остановился на ней, – и время, казалось, замедлило ход.
– Ты не в том состоянии, чтобы ехать назад сегодня ночью, – ответил наконец он. – Нам придется переночевать здесь и вернуться во дворец завтра утром.
– О! – протянула Кэт, не зная, что сказать. Она чувствовала облегчение и в то же время странное напряжение. Неужели Зейн сердится на нее из-за того, что по ее вине ему приходится менять планы?
– Не начинай паниковать, Кэтрин. Мы не станем ночевать в одной палатке, – раздраженно отозвался Зейн. – Я приду за тобой через пару часов, – продолжал он. – Постарайся отдохнуть.
Кэт кивнула и, провожая Зейна взглядом, без сил опустилась на диван в полном смятении оттого, что внезапно поймала себя на мысли: каково бы это было – разделить палатку с Зейном?
– Я узнала, что вы провели детство во дворце шейха. Как так вышло? Почему вы оттуда уехали? – спросила Кэт, обращаясь к Касиму, не в силах унять любопытство. Они уже поужинали и теперь сидели за столом, беседуя, пока люди вождя убирали тарелки. Касим вел себя оживленно; вопреки опасениям Кэт, он не старался укрыться от вопросов и с охотой рассказывал о том, как стал вождем в результате соревнований между другими молодыми претендентами после того, как прежний правитель скончался, не оставив наследника. Кэтрин задавала ему много вопросов о традициях и культуре народа Холади, и Касим ответил на все – даже предложил поработать переводчиком в случае, если Кэт захочет побеседовать с его соплеменниками.
Кэтрин позабыла о боли в ногах после горячей ванны и успокаивающего массажа. Ужин был роскошным и обильным. Еду подавали на низких столиках, пирующие сидели на подушках и ели руками. Сгущающиеся сумерки добавляли вечеру особый уют – все было отлично, и лишь Зейн сидел с мрачным лицом и молчал. Кэт решила не обращать на него внимания. По-видимому, он был раздражен необходимостью остаться в лагере на ночь. Но девушка была довольна: интервью оказалось чрезвычайно содержательным, а полученная информация могла бы придать исследованию особую аутентичность. Кочевники Холади были закрытым сообществом, и культура их была практически неизвестна окружающим. Касим же являл собой пример гостеприимного, обаятельного и интересного хозяина. Казалось, его живость подействовала и на Кэт – поддавшись его чарам, она позабыла о формальностях, и слишком поздно поняла, что совершила ошибку, задав последний вопрос. Касим бросил взгляд на Зейна поверх головы девушки. Воцарилось молчание.
– Вам можно не отвечать, – поспешно сказала Кэт, стараясь спасти положение. Она пожалела о том, что воспользовалась дружелюбием Касима и переступила грань, задав ему такой личный вопрос.
Но вот молодой вождь вновь посмотрел на нее и сверкнул ослепительной улыбкой, озорно блеснув глазами.
– Зейн не рассказал?
– Не рассказал чего? – осторожно уточнила Кэтрин.
– Это не относится к проекту, Касим, – вмешался Зейн, и в голосе его ясно слышалось предостережение.
Однако Касим проигнорировал его слова.
– Ответ на ваш вопрос очень прост, доктор Смит. Я жил во дворце ребенком, потому что я – внебрачный сын шейха.
Пораженная, Кэт выронила карандаш, и взгляд ее невольно переместился с лица Касима на Зейна. Так они братья? Вот почему они так похожи! Вот почему вождь назвал своего гостя братом, это вовсе не было особой формой обращения. Почему Зейн ничего не сказал? И почему он снова сердится?
– Моя мать была проституткой, она умерла, рожая меня, – продолжал Касим, и шейх тихо выругался.
– Ты не напишешь об этом ни слова, – предостерег он Кэтрин.
– Разумеется, – ответила она. – Я не напишу ничего, что…
– Я не стыжусь своего происхождения, брат, – вмешался Касим. Губы его были сжаты, от непринужденной улыбки не осталось и следа. Казалось, он был так же напряжен, как и его брат. – С чего бы?
– Черт возьми, Касим, ты же знаешь, что я вовсе не имею в виду это, – бросил раздраженно Зейн. Встав, он помог подняться Кэт. – Мне нужно побеседовать с Касимом наедине, – объяснил он, едва сдерживая гнев. – Тебе пора спать.
Кэтрин кивнула:
– Я пойду к себе.
Касим тоже встал.
– Ей вовсе не обязательно уходить, – произнес он.
– Все в порядке, Касим. Я все равно жутко устала, – отозвалась Кэт, стараясь сгладить неизбежно нарастающий конфликт между братьями. – Спасибо за чудесный ужин и неоценимую помощь моему исследованию.
Касим, кивнув в ответ, проводил Кэт к выходу из палатки. Там стоял высокий и плотный мужчина, одетый в традиционную одежду, Касим прошептал ему несколько слов на диалекте Холади.
– Аджмал проводит вас до вашего тента, – обратился Касим к Кэт, снова целуя ее руку. – Я рад нашей с вами встрече, доктор Смит.
На сей раз в глазах его сияло искреннее тепло. Кэт смутилась, краем глаза она видела Зейна, стоявшего позади них, и на лице его было явно написано раздражение и недовольство.
– Простите, если я создала вам проблемы, – тихо произнесла она.
– Вы тут совершенно ни при чем, – прошептал ей в ответ Касим, и в глазах его заплясали чертенята. Он снова поклонился. – Я должен вернуться к брату, прежде чем он решит убить меня за то, что я слишком долго разговариваю с его дамой.
– Но я не… – запротестовала Кэтрин, однако Касим уже ушел, оставив ее одну.
Аджмал проводил гостью обратно в палатку, где она принимала ванну, и ее встретили две помощницы, явно намеревавшиеся раздеть Кэт и уложить спать. Она отпустила их – слишком велико было сковавшее ее напряжение, на беседу уже не оставалось сил – и накинула причудливо расшитый узорами пеньюар, который, конечно же, оказался абсолютно прозрачным. Кэт с благодарностью подумала о том, что, к счастью, она не делит палатку с Зейном.
Задернув полог вокруг кровати, она легла – но уснуть было не так-то просто. События прошедшего вечера кружились в мозгу, не давая покоя. И зачем ей понадобилось задавать Касиму этот вопрос про его детство! Но Зейн – отчего он отреагировал на заявление Касима с такой агрессией? Неужели он стыдится того, что вождь кочевников – его брат? Это было бы странно, Кэт уже поняла во дворце, что к подданным и персоналу шейх обращается так, словно они его коллеги, а не подчиненные. И еще можно было с уверенностью сказать, что между Касимом и Зейном определенно существовали родственные отношения – они так тепло приветствовали друг друга. Тогда в чем причина?
Кэт лежала, ломая голову, и наблюдала за мерцанием пламени свечи и за кольцами дымка, поднимающегося в прохладный ночной воздух от ароматических палочек, – и вдруг неожиданная мысль пронзила ее мозг. А что, если она беременна от Зейна? Словно стальной обруч сковал ее грудь, мешая дышать. Кэтрин не знала, готова ли она стать матерью, но понимала, что не должна этого хотеть здесь и сейчас. И ее пугал тот факт, что вероятность подобного развития событий не вызывала у нее особого ужаса.
Внезапно девушка спохватилась: о чем только она думает! Конечно же, ни о какой беременности не может быть и речи. Она просто устала от долгого путешествия и напряжения, царившего за ужином. Но почему это должно ее беспокоить? Что бы ни происходило между Зейном и Касимом, они разберутся без ее участия.
Зейн тем временем, идя по лагерю меж шалашами, не мог унять бушевавшего в нем гнева. Черт бы побрал Касима, он неисправимый дамский угодник! После того как Кэтрин ушла, они препирались с братом целый час. Этому, конечно, немало способствовал тот факт, что после поездки по пустыне в одном седле с Кэт Зейн чувствовал себя слишком разгоряченным, чтобы спокойно наблюдать, как его спутнице делает комплименты другой мужчина – пусть даже и его собственный брат. И конечно, на языке его крутились самые разные слова, чтобы предложить Касиму заткнуться, но все они были слишком неподобающими случаю. В итоге он не мог проглотить ни кусочка и лишь тщетно старался не давать волю ревности. Так стоит ли удивляться тому, что он не сдержался, беседуя с Касимом после? К тому же Зейн не сомневался, что брат разгадал его тайну и не упустил случая позабавиться: будучи внебрачным сыном шейха, легко позволять себе вольности.
Знаменательно то, что никогда прежде вопрос происхождения Касима не вставал между ними и не мешал их отношениям. Зейн приложил к этому немало усилий – после того, как отец несколько утратил хватку, – восстановив отношения с народом Холади и их молодым вождем. Тогда оба они были вынуждены вступать в права наследства, и Зейну пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить Касима в том, что они братья, и заставить его поверить, что ситуация, в которой они оказались, сложилась без его участия. А сегодня он поставил под угрозу пять лет дипломатических переговоров, едва не поссорившись с братом из-за ревности.