Налле кажется потрясенной, когда она наблюдает, как ее брат перекидывает одну женщину через плечо и шлепает рукой по ее заду, заставляя ее кричать непристойно. Другой своей женщине он ухмыляется и машет пальцем.
Безмолвно она крадется к нему — и глаза Налле широко раскрываются, когда ее брат наклоняется и грубо берет женщину за рот.
Ее пальцы впиваются ему в бока, и они отрываются только потому, что женщина, перекинутая через его плечо, шлепает его по заду.
— Когда моя сестра уйдет, я заставлю тебя должным образом извиниться за это, — предупреждает/обещает брат Налле своей женщине.
Он поворачивается и выносит ее из хижины, удерживая свою вторую женщину в безопасности, сцепляя ее пальцы между собой.
Мне нравится вид удержания. Я протягиваю руку к Налле и так же переплетаю наши пальцы.
Налле резко смотрит на меня, но затем ее лицо смягчается, и она посылает мне ошеломленную улыбку.
Когда весь гарем брата Налле находится там, где он хочет, он поворачивается к своей сестре и кладет руки на ее маленькие плечи.
— Думаю, ты уловила тот факт, что я хочу остаться здесь.
Налле моргает, ее сопротивление сочетается с небольшим недоверием и сильным шоком.
— Я счастлив здесь, Налле. Я вижу, ты изо всех сил пытаешься понять, как это, но просто поверь мне. Все это у меня в руках.
— Скорее, в проклятых веревках, — бормочет позади него одна из его женщин.
Его ухмылка вспыхивает, чтобы мы видели, но его голос звучит опасно низким и полным предупреждений, когда он отвечает, не оглядываясь.
— Я сказал вам, что произойдет, если вы заговорите без разрешения.
Глаза женщины вспыхивают, как у скорпиона — все жгучие и убийственные взгляды, но запах женщины густеет от возбуждения.
Налле вздрагивает, заставляя ее брата усмехнуться и прижать ее к груди, чтобы быстро обнять. Затем он отпускает ее и смотрит на меня.
— Так. Ты говоришь, что ты… мужчина Налле.
— Да, — твердо говорю я.
Я смотрю ему в глаза.
— Он дракон, — делится Налле.
— Я понял это по чешуе, — говорит ее брат.
На меня он смотрит совершенно серьезно.
— Ты будешь относиться к ней хорошо?
— Кто бы говорил, садист… — бормочет женщина, которая теребит узел между предплечьями.
Брат Налле цокает языком и грозит ей пальцем, заставляя ее отпустить узел и зашипеть.
— Кажется, ты не удивлен, что дракон может превратиться в человека, — сообщает Налле своему брату.
— Это потому, что я не удивлен.
Он указывает на свой гарем.
— Мои дамы полны историй.
— Ты даже не выглядишь удивленным, что я связана с драконом, — продолжает Налле.
Ее брат морщится.
— У меня сейчас много всего происходит, Налле. И многие из этих вещей сейчас связаны.
Его женщины ворчат, заставляя его подавить ухмылку.
— Разве ты не… — начинает Налле, прежде чем остановиться и встряхнуться, как будто холодная вода пролилась ей на шею. — Как ты думаешь, как долго сможешь обслуживать столько женщин в одиночку?
Ее брат чешет надутую грудь.
— Я довольно хорошо ими управляю, поверь мне.
— Высокомерный член, — бормочет одна женщина позади него.
Он резко поворачивает голову.
— Что это было? Может, нам нужно найти хорошее применение этому рту.
Налле снова вздрагивает рядом со мной, и мне интересно, почему.
Потом она выпрямляется и, кажется, с чем-то смиряется.
— Итак… мы оставляем тебя здесь?
Ее брат нежно ей улыбается.
— Здесь я хочу быть.
После того, как Налле обменивается объятиями со своим братом, она выглядит так, как будто все еще наполовину ошеломлена, мы покидаем племя Киппиков, проходя мимо их тихих хижин на пути к равнинам, где я перекинусь и вывезу нас. Я не говорю Налле, но я уделил много внимания конфигурации веревок, которую заметил в гареме ее брата. Мне нравится, как тихо это держало его женщин, когда они деловито пытались освободиться, и я думаю, что женщины клана Налле тоже могли бы извлечь выгоду из того, что их связали. Я обязательно расскажу об этом своим братьям, когда поведу их в наш лагерь.
Я не чувствую вины за идею скормить своих братьев клану Налле. Я с нетерпением жду этого.
— Твой брат выглядит хорошо, — говорю я своей паре.
— Я думаю, что так оно и есть.
— Он кажется счастливым.
— Он выглядит так, — бормочет она.
Я хватаю ее за подбородок, приподнимаю ее лицо и смотрю ей в глаза.
— Почему ты недовольна? Ты беспокоилась о сохранности брата. Теперь ты видела, что он в порядке. Объясни мне свои эмоции.
— Я… — фыркает она. — Я не могу. Я даже не понимаю, что чувствую. Я с трудом могу объяснить тебе это.
— Попробуй.
— Я думаю… все это время мне казалось, что его забрал враг. Они так и сделали. И я скучала по нему. И я беспокоилась за него, и я думала, что, когда я верну его, мы вернемся туда, где мы были, снова станем семьей.
Я принимаю форму дракона и обвиваю ее хвостом.
— А теперь он обрел себе новую семью.
Налле грустно вздыхает и кивает.
Я осторожно прижимаюсь носом к ее челюсти.
— Теперь у тебя есть я, и клянусь тебе, что стою дюжины братьев. Может, две дюжины. Может быть, больше.
Она фыркает мне в зубы, которые находятся прямо на уровне ее лица.
— Говоришь по опыту, да?
— Да, — подтверждаю я, покусывая ее плечо, и у меня во рту появляются волосы из-за шкуры какого-то существа, согревающие ее плечи. — Я бы обменял на тебя всех своих братьев и сестер, без колебаний. Никаких споров. На самом деле, я бы хотел передать их твоим сестрам по клану.
Налле отступает достаточно, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Ты собираешься подарить моему племени своих братьев?
Одна сторона моего чешуйчатого рта медленно приподнимается. Высоко.
— Не могла бы ты помочь мне их поймать?
Глава 15
Налле
Мы относительно легко захватываем двух братьев Халки, потому что Халки не говорит им, куда мы направляемся. Тэмворт и Данелаг следуют за нами из любопытства, потому что здесь на их горе появляется их брат, связанный с человеком, и он говорит им, что они нужны.
Я думаю, мы должны сказать им, что их ждет, но Халки продолжает прикрывать мое лицо своими огромными пальцами каждый раз, когда я пытаюсь. Как ни странно, он спрашивает своих братьев, помнят ли они, как учили его плавать и летать. Очевидно, Данелаг говорил ему, что он «совершенствует технику Халки», сбрасывая его со скал и наблюдая, как он падает на землю. У Тэмворта есть дар задерживать дыхание на достаточно долгое время, чтобы достичь больших морских глубин, и когда Халки был молод, этот вылупившийся ранее брат схватил Халки и тащил его под воду, пока Халки тоже не научился нырять. Нужно было научиться или утонуть.
Чем больше и больше братья вместе добродушно смеются над воспоминаниями о том, как они мучили Халки птенцом, тем меньше и меньше мне жалко их за то, что они войдут в нашу деревню не подготовленными.
Мы делаем остановку, когда пересекаем Флейм-Пик, потому что драконы голодны.
Халки меня усаживает и садится рядом. Я кладу руку ему на бок под его крыло, чувствуя, что все немного сюрреалистично, когда стою в кругу драконов, обсуждающих планы на обед.
Когда они рассматривают различные варианты охоты, мое внимание покидает их, потому что я чувствую, как камешком ударяют меня по коже. Когда я бью себя и пытаюсь определить источник, откуда бросают камни, я обнаруживаю стадо холостяков сатиров на противоположной стороне перевала.
Когда чужеземцы видят, что я обращаю на них внимание, они начинают изображать непристойные жесты по отношению ко мне.
Когда я не реагирую, они начинают говорить грубыми и пошлыми предложениями.
Я хлопаю Халки по его передней лапе и, когда это привлекает его внимание, указываю на зверей.
— Ты слышал, что мне сказали делать с моей матерью?
Как один, Халки и его братья хмурятся и поворачивают головы в сторону сатиров.
— Нет, — отвечает Халки. — Я не услышал. Но ты можешь показать мне, как дубить их шкуры, когда я подарю их тебе.
И вот так Халки взбирается на утес, преследуя сатиров, карабкающихся по склону горы.
Он обедает козлиным окороком и дарит мне три шкуры сатира. Данелаг и Тэмворт с радостью приносят мне еще четверых, тоже наполняющих свои животы сатирским мясом. Мне тоже предлагают, но я отказываюсь есть, пока мы не вернемся в деревню. Я показываю Халки, как складывать мокрые шкуры вместе, и говорю ему, что нам нужно немедленно заглянуть в соляную, чтобы обработать шкуры. В горах относительно прохладно, но все еще слишком тепло, чтобы можно было надеяться спасти шкуры без соли.
Когда мы прибываем на равнину, Халки умело скользит по земле, а его братья приземляются по обе стороны от нас. Они смотрят на моих соплеменников, которые выглядят так же потрясенными, увидев трех драконов среди них, как и при первом появлении Халки.
— Это для вас, — взывает к ним Халки.
И он подталкивает Тэмворта и Данелага вперед своими крыльями.
Мое племя сходит с ума, бросаясь на нас.
Братья Халки понимают, что с этим что-то не так. Они начинают карабкаться назад, но крылья Халки удерживают их на уровне земли достаточно долго, чтобы женщины могли их окружить. Данелаг выскакивает из объятий Халки и спускается на ближайшую крышу, заставляя все строение стонать, и он кашляет от удивления.
— Какое эльфийское зелье я выпил, что вижу это?
— Это все равно, что быть окруженным сумасшедшими кроликами! — кричит Тэмворт, полностью окруженный женщинами и все еще находящийся под сокрушительным крылом Халки.
— Говоря о сумасшедших, — говорит Халки, — приближается кровавая луна. Кто-нибудь из вас выбрал себе пару?
— Нет, — отвечает Данелаг с крыши, завивая хвост вокруг себя и вытягивая шею так, чтобы его нос нависал прямо над моими соплеменниками, которые тянутся, чтобы коснуться его морды. — Но мне сказали, что мы сойдем с ума из-за брачной лихорадки, и мы будем вынуждены искать женщину или сойдем с ума.