Когда ближе к вечеру Кьяра, выспавшись, открыла глаза, она увидела рядом с подушкой листок и улыбнулась. Такую искреннюю улыбку у нее вот уже давно вызывали только дети. Развеселившись, она встала с бумажкой в руках. На этом листке в стиле анонимного письма были наклеены слова, вырезанные из газет. Разумеется, сам Макс исчез с радаров.
– Следующий этап – кухня…
Она отправилась туда и, встав под пошловатого вида гипсовой фигуркой курицы, огляделась в поисках второго послания. Перемещаясь из точки в точку, Кьяра находила разные указания. На книжных полках, потом на балконе, в саду или под диванной подушкой были спрятаны подсказки, помогавшие медленно, но верно находить разгадки. Да, у нее становилось тепло на душе, когда она представляла себе, как Макс все это продумывал. На последнем листке был довольно неумело изображен кит. В растерянности Кьяра оглядела все предметы в гостиной, потом перешла в соседние комнаты, но так и не обнаружила ничего похожего. И вдруг увидела в окне…
– Китовый маяк![25]
Она натянула сапоги и плащ, вышла из домика под моросящий дождь и ступила на тропинку, поднимавшуюся к мысу. На улице было прохладно и непрерывно дул ветер, с силой срывая с деревьев последние листья. Она идет и идет вперед, впервые за долгое время сливаясь воедино с природной стихией. Вот теперь ей захотелось увидеть океан. Может, еще не все потеряно? Она дошла до конца пути, но Макса там не было. Только гордый одинокий маяк. Надежно укрепленный на сложенном из камней основании, он скрывал за собой высокую старую башню, куда более древнюю и не менее впечатляющую, чем он сам. Кьяра несколько секунд разглядывала оба сооружения, прежде чем продолжить поиски.
– Похоже, ты выиграла, – объявил Макс, появляясь из-за маяка.
Кьяра вздрогнула и оглянулась.
– И каков главный приз? – шутливо поинтересовалась она.
– Думаю, ты будешь разочарована… Это всего лишь я.
Кьяра повернулась лицом к мужу. Она стояла и смотрела, как он приближается. У него был покаянный вид, но при этом в нем читались надежда и желание.
– Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо. Чтобы нам, всем четверым, было хорошо. Если бы ты только знала, как я сожалею!
– И есть о чем, – выдохнула Кьяра, и Макс протянул к ней руки.
Она сделала шаг навстречу, преодолев разделявшее их расстояние, и положила голову ему на грудь.
– Я не знаю…
– Нам предстоит пройти вместе долгий путь…
– Ты думаешь? – спросила она.
Макс крепко прижал ее к себе, защищая от порывов ветра, которые чуть ли не сбивали их с ног.
– Да. Я уверен.
Она медленно отстранилась, ровно настолько, чтобы взглянуть ему в глаза.
– Я не могу без тебя. Я не хочу быть без тебя, я хочу…
– Много же ты хочешь, – пошутила Кьяра.
– Всего, чего захочешь ты, – закончил Макс.
Кьяра промолчала в ответ. Да, в ней тоже просыпались надежда и желание. Они оба хотели склеить осколки. Она очень постарается простить.
29
– Ты вечно сгущаешь краски…
– Ушам не верю…
– Хочешь, скажу честно? Мне кажется просто неуместным, что ты устраиваешь мне сцену, – бросает Макс, удостоверившись, что они одни в коридоре гостиницы.
Он закрывает за ними дверь номера и, развернувшись, оказывается нос к носу с Кьярой, которая разглядывает его с нервным смехом.
– Для начала не буду уточнять, куда ты можешь засунуть свое мнение…
– Ты сама деликатность.
– А что до уместности…
– Ну?
Кьяра свешивает руки вдоль тела.
– Знаешь что? Лучше помолчи. Мне кажется, тут и обсуждать нечего.
– Как у тебя все просто, – бормочет Макс, сбрасывая пиджак.
Кьяра снимает серьги, осторожно освобождает запястья от тяжелых браслетов, которые постоянно носит, и все это педантично и молча складывает на специальную мягкую салфетку.
– Ну что, будешь дуться?
– О нет! Не беспокойся! – насмехается Кьяра. – Можно сказать, теперь все ясно. Я хоть знаю, чего буду придерживаться.
– Хватит уже твоих загадочных намеков, это невыносимо.
– Поскольку ты не способен проявить хоть какую-то деликатность, я тоже больше не буду прилагать усилий.
– И что это значит?
– Сам увидишь! – заявляет она и удаляется в ванную.
Макс прокручивает в голове последние события, с немалой настороженностью размышляя о том, что будет дальше. Пока по другую сторону двери слышится, как из душа льется вода, он извлекает из кармана свой мобильник. Вот черт, сообщения так и сыпались весь вечер. Он колеблется, потом набирает номер и тут же отменяет вызов. В Париже сейчас четыре утра. Роксана в последний раз пыталась с ним связаться час назад. Она наверняка вне себя от ярости. Макс падает на кровать и начинает просматривать непрочитанные сообщения. Какой же несносной она стала с тех пор, как зашла речь об этой поездке в Нью-Йорк! Ее неуместную ревность трудно унять на расстоянии, а теперь еще и Кьяра все узнала. Если честно, их связь не стала для него райскими кущами. Он бросился очертя голову в эту историю, когда стало ясно, что развод неизбежен, убедив себя, что романчик его отвлечет, и вот… Ну да, ему нравилась Роксана. По крайней мере, в те несколько вечеров у нее дома и на нескольких обедах, потому что в остальное время он или работал, или находился дома с Кьярой и детьми. И что получил в результате! Браво, Максик, ты просто чемпион! Он старается не думать о том, как отреагирует Кьяра, когда всплывет, что Роксана – одна из их новых сотрудниц. Редкостная банальщина.
30
Кьяра, Макс и дети вошли в вестибюль османовского дома[26]. Они были приглашены на семидесятилетие Розы, которая пожелала, чтобы в ее день рождения собрались все близкие. Макс вырос именно здесь; после того как Роза и Анри обзавелись детьми, они ни разу не переезжали. Зато теперь мечтали об одноэтажном домике среди зелени.
Стоило Кьяре нажать на кнопку вызова лифта, как у них за спиной хлопнула тяжелая кованая дверь, пропустив внутрь всклокоченную Диану.
– Ты в порядке? – спросил Макс.
– Вот уж нет! Весь мир словно сговорился, чтобы я опоздала… Сначала сломался фен, потом я на десять минут застряла за мусоровозом, и все прочее в том же духе.
Диана расцеловала племянницу и племянника, после чего начала приводить в порядок прическу перед висящим у входа зеркалом.
– Так лучше?
Вместо ответа Макс улыбнулся и оглядел сестру, пока та причесывалась. Не очень высокая, до сих пор похожая на ребенка из-за хрупкого телосложения – этой рыжеволосой миниатюрной женщине никак не дашь ее сорока лет.
– О нет, я вся красная, как помидор. Может, подождете немного, пока я переведу дух?
– Хочешь, мы поднимемся первыми? – предложила Кьяра.
– Нет! Мы должны прийти вместе! Пожалуйста…
– Ладно тебе… не начинай, – сделал попытку Макс.
Щеки Дианы, с трудом обретавшие нормальный цвет, снова побагровели.
– Макс, хоть ты не лезь, умоляю.
– Что происходит? – спросил Сезар, поворачиваясь к матери в надежде получить объяснение одной из тех странных выходок, на которые иногда способны взрослые.
– Не беспокойся, золотце, – успокоила его тетя. – Просто у бабушки Розы талант действовать мне на нервы.
Кьяра на этот раз все-таки вызвала лифт, и в недрах здания послышался механический скрежет.
– Успокойся… Мы ведь рядом, – мягко сказала она золовке.
– Не знаю, почему я впадаю в такую трясучку, но это как рефлекс собаки Павлова. Что бы я ни делала, она найдет, к чему придраться, – вздохнула заранее смирившаяся Диана.
– Это правда, бабуля куда строже с тетей, чем с тобой, папа, – заметила Лу, перекатывая во рту жевательную резинку.
– Лу… – мягко одернула ее Кьяра.
Диана приложила свою изящную ладонь к щеке племянницы.
– Ты скоро поймешь, что людей не изменить. Мне приходится с этим жить, вот и все.
Макс сделал страшные глаза, сигнализируя сестре, что не следует слишком распускать язык при детях.
– Да нет, ваша бабушка классная… Просто мы с ней не очень друг друга понимаем. И так было всегда. Рано или поздно я привыкну.
Освещенная кабина остановилась на первом этаже, двери-гармошки разошлись, и все пятеро втиснулись в маленькое пространство.
– Там написано «Четыре человека максимум», – обратил внимание Сезар.
– Тут все дело в весе, вы двое сойдете за одного, так что все в порядке, – разрешил проблему Макс.
Вдруг Диана заметила висящий на локте у Лу пакет.
– Вот дерьмо, подарок!
– Она сказала «дерьмо», – прокомментировал Сезар на ухо сестре.
– Срань господня! Я разорилась на чудовищно дорогие бусы! И в результате забыла… Поверить не могу!
– Привезешь позже, – утешила ее Кьяра.
Диана отчаянно замотала головой.
– Она с преогромным удовольствием начнет распинаться, что я совсем о ней не думаю, вот увидите!
– Не преувеличивай, – ответил Макс, совершенно не уверенный в своих словах.
– Начнет, еще как начнет! В лучшем случае мама заявит, что на меня нельзя положиться! Но на меня можно положиться! Как-никак под моим началом в рекламном агентстве двадцать человек!
– Мы знаем, – пробормотала Кьяра, бросая отчаянные взгляды на мужа.
Когда, добравшись до четвертого этажа, лифт остановился, Диана схватила Лу за руку.
– А вы что купили?
– Набор шоколадных конфет и два билета в театр, – объявила Кьяра, чувствуя, что Диана сейчас взорвется.
– А вы не могли бы…
– Диана! – вскричал Макс, сразу поняв, куда клонит сестра.
– Да ладно, вам-то она ничего не скажет, – взмолилась та.
– Ты просто невыносима! Нет!
Золовка разжалобила Кьяру, и она тоже повернулась к Максу.
– Хорошо… От нас будут билеты в театр, а от тебя конфеты, – бросил Макс.
– Нет, пожалуйста, пусть от меня билеты… Конфеты – это слишком обезличенно.