– Я уверен, что придет день, когда мы отлично отужинаем вместе с нашими новыми половинками.
– О да, – отвечает Кьяра, принужденно смеясь.
– Ты не веришь?
– Не знаю. На бумаге все это не кажется непреодолимым, но на деле…
Кьяру искренне удивляет подобная мысль. Она никогда не представляла себе эту часть будущей жизни, и ее коробит перспектива в один прекрасный день принимать у себя бывшего мужа с его новой пассией. Ее даже злит, что он уже сейчас посмел об этом заговорить.
– Ладно, не стоит бежать впереди паровоза. Постарайся посмотреть на эту неделю как на передышку и не думать о том, что нас ждет по возвращении.
Кьяра кивает в знак согласия. В это время к старичку, теперь окруженному голубями, жадно клюющими рассыпанный вокруг хлеб, подходит пожилая женщина, одетая во все серое. Ее лицо – сплошные извилистые морщины, среди которых торчит длинный крючковатый нос. Похоже, она собирается переманить голубей к себе.
– Надо же, никогда бы не поверил, что даже в таком деле существует конкуренция.
– Занятие не хуже любого другого.
Перспектива поединка заставляет старичка распрямиться и словно придает ему жизненных сил. Макс и Кьяра долго наблюдают за безмолвной дуэлью: оба старика интенсивно бросают крошки. Противостояние вроде бы оборачивается преимуществом пожилой дамы.
– Может, и мы так закончим, – заявляет Макс.
– То есть?
– Когда мы станем старыми и одинокими, тоже будем устраивать голубиные баттлы.
– Ноль шансов. Я терпеть не могу голубей.
10
Под предлогом журналистского расследования Макс связался с метеослужбой. В топ его списка попали Аквитания, Корсика и Прованс – Альпы – Лазурный Берег, но явным лидером стал департамент Гар, хотя ни он сам, ни Кьяра никогда и ногой не ступали в этот регион. Оставалось выбрать коммуну и связаться с ее мэром[9]. К счастью, им оказался фермер, который не только повеселился, но и отнесся с пониманием: он и сам был не чужд подобных фантазий, учитывая разнообразие возделываемых им культур, не говоря уже о разведении коз.
Жозеф, отец Кьяры, воспринял новость с радостью, не удивившись специфическим запросам парочки. Роза и Анри откупорили шампанское, узнав о грядущем брачном союзе, и уже жаждали принять участие в приготовлениях. Следовало как можно быстрее составить список гостей, с неменьшей скоростью разослать приглашения, а главное, учесть при составлении меню все предпочтения и аллергии присутствующих.
– Вы определились с датой? – спросила Роза, в голове которой уже роились идеи нарядов.
Макс с Кьярой переглянулись и в ту же секунду разразились нервным хохотом.
– Я сказала что-то смешное?
– Нет, мама, не беспокойся.
– Никак не можете принять решение, да? Самое надежное – июнь. Если желаете знать мое мнение, следует избегать июля и августа, это всем неудобно. Потом остается только сентябрь… Ну, на крайний случай май.
Пока Кьяра, дабы не портить отношения с будущей свекровью, пыталась вернуть себе хотя бы видимость самообладания, Макс по-прежнему заходился от смеха.
– Черт возьми, что на вас нашло? – встревожился Анри.
– Я просто хочу вам помочь! Если желаете устроить красивый праздник, придется учитывать все обстоятельства. А в плохую погоду и фотографии получатся плохие.
– Да, выбор даты очень важен, – поддержал супругу Анри, показывая, что тоже участвует в обсуждении, после чего направился к любимому креслу с газетой в руке.
– Тебе-то, разумеется, все равно. До тебя еще просто не дошло, – напустилась на него жена.
– Я еще ничего не сказал, а ты уже готова всех собак на меня спустить! В голове не укладывается! Делайте как вам нравится, лишь бы не в Рождество!
И отец Макса раздраженно водрузил себе на голову наушники от телевизора.
– Ну, так что?
– Нам будет сложно определиться заранее… Мы хотели бы пожениться в день, когда будет гроза, – пояснил Макс.
– Что-то я не улавливаю, – после секундного колебания призналась Роза, уставившись перед собой, как будто лицезрение букета засушенных цветов, стоящего на круглом столике красного дерева, могло подсказать ей разгадку. Анри, еще не успевший включить телевизор, тут же поднялся.
– Когда мы встретились, я пообещал Кьяре, что женюсь на ней во время грозы, – снова заговорил Макс.
– Но… Вы же это не серьезно? – пролепетала Роза.
– Непростое будет дело, – вмешался Анри.
– Пожалуйста, не усложняй его еще больше!
Анри испустил глубокий вздох и снова, теперь уже демонстративно, надел наушники.
– Вы меня разыгрываете, – с неуверенной улыбкой сказала Роза.
– Вовсе нет, – ответила ей Кьяра, – и для нас это очень важно.
– Но ведь это опасно!
– Мама, мы не будем устраивать праздник под деревьями!
– А как чисто технически можно подгадать день? – вздохнула Роза.
Чисто технически свадьбу отменяли дважды, и оба раза за сорок восемь часов до празднования. Первый раз заставил нервно ухмыльнуться дальних родственников. Во второй раз даже самые близкие не смогли скрыть раздражения. Но Макс и Кьяра не сдавались. В то время как все поголовно женихи и невесты молились, чтобы в день заключения союза на них снизошла милость в виде ясных небес, Макс и Кьяра не желали ничего другого, кроме разбушевавшейся стихии. В одно пятничное утро им позвонил лично сам мэр. Он разбирался в метеопрогнозах и хорошо знал свой регион. Ветер предвещал мерзкие выходные, и мэр давал руку на отсечение, что таковыми они и будут, оповещение о бракосочетании[10] еще не было аннулировано, и – верх удачи – актовый зал свободен! К великому огорчению Розы, которая вот уже несколько месяцев дулась, пока ее муж забавлялся сложившейся ситуацией, Макс и Кьяра объявили всеобщий сбор: они поженятся завтра, и праздник будет очень скромным, поскольку у ресторатора, с которым заранее удалось договориться, совсем мало времени.
Хотя приехать обещали не только Люси и Эстебан, но и еще несколько школьных друзей, бракосочетание все-таки отмечалось в самом узком кругу. Весь день хмурое грозовое небо дразнило влюбленных, которые, произнеся свои клятвы, были вынуждены довольствоваться ветром и весьма необычным светом на улице. Маноль взялся сфотографировать собравшихся, выстроив их на ступенях мэрии. Все много и долго танцевали, а угощений получилось даже с избытком, так как многие приглашенные не приехали.
– Как дела у моего папочки? – в середине вечера осведомилась запыхавшаяся Кьяра, которой постоянно приходилось танцевать то с одним, то с другим.
Растроганно улыбавшийся Жозеф с удовольствием позволил дочери обнять себя.
– Оно сидит на тебе как влитое…
– Думаешь, ей бы это понравилось?
– Что ты надела ее платье? Я уверен. И этот ваш бред с грозой, он бы очень ее повеселил!
– Мы, похоже, промахнулись.
– Вечер еще не закончился! Ступай, дорогая, веселись! А я пойду забалтывать твою свекровь.
И только в конце трапезы, когда начали разрезать впопыхах заказанный многоярусный торт, стал накрапывать дождь, а ветер превратился в нечто напоминающее шквальные порывы. Прогремел гром – и Кьяра с Максом кинулись вон из зала. Из предосторожности свет и музыку выключили, и все гости в благоговейном молчании выстроились под портиком здания. Перед ними расстилалось широкое поле, в просветы между тучами мелькала луна. Вскоре жаркие зигзаги испещрили чернильное небо. Новобрачные прижались друг к другу, счастливые, что их союз заключен при самых благоприятных обстоятельствах. Даже Роза, в конце концов переставшая дуться, признала, что эта атмосфера и это зрелище были чем-то необычайным. Когда дождь поутих и можно было рискнуть выйти на воздух, Кьяра увлекла Макса в поле.
– А как же платье твоей матери? – забеспокоился он.
– Не думаю, что оно еще раз понадобится.
– Резонно…
– В результате ты, похоже, сдержал слово.
– Я желаю нам тысячи гроз, Кьяра.
11
Макс и Кьяра терпеливо ждут в баре гостиницы. На крыше этого столь характерного для Манхэттена здания из красного кирпича расположена просторная терраса. Панорамный вид на город просто потрясающий. В этот час заведение наполняют не только туристы, но и немалое количество подвыпивших ньюйоркцев, решивших в завершение рабочего дня пропустить стаканчик с коллегами. Как ни приятно было слушать звучавшие фоном напевы Нины Симон, время назначенной встречи миновало уже полчаса назад, но долгожданный Эф-Икс все еще отсутствовал.
– Ты уверена, что он все понял? – не скрывает беспокойства Макс.
– Я отправила два сообщения, и они прочитаны! Что я еще могу сказать?
– Дай мне свой телефон, я позвоню ему.
– Подожди еще немного.
Макс подозрительно смотрит на Кьяру. Насмешливо приподнимает бровь.
– Я ошибаюсь или ты надеешься, что он нас продинамит?
– Должна признаться, меня это никоим образом не расстроило бы, – заявляет она, подзывая официанта, чтобы заказать себе еще один «Московский мул»[11].
– Ну что ж! По крайней мере, к тебе вернулась улыбка.
Кьяра пожимает плечами и шумно втягивает через соломинку последние капли из своего стакана.
– Надо признать, что бродить без всякой цели до чертиков приятно, – говорит Макс, откидываясь в широком уличном кресле.
– Почему мы раньше не догадались сюда приехать? – задумчиво бросает Кьяра, кивком поблагодарив официанта, который поменял им стаканы.
– Я только что подумал о том же, – отвечает Макс, переводя взгляд с одной высотки на другую.
– Нам следовало чаще уезжать вдвоем.
– Это упрек?
– Теперь уже не время для упреков, дорогой мой, – с улыбкой откликается она. – Просто мы должны были больше думать о нас как о паре. Уточняю, это относится и к тебе, и ко мне.