Кот хмыкнул и прищурился.
– Не твоя забота, человек. И тебе пригодятся мои знания, если хочешь заполучить скипетр как можно скорее. Думаю, ближайший путь к Кремниевой долине лежит через Колючие дебри.
Брови Пака взлетели.
– Колючие дебри? А ты рисковый парень, кот! Почему бы нам не выбрать тропу не такую… э-э-э… гиблую? Можем вернуться и пройти через Морозные Луга. Она как раз пролегает недалеко от Сан-Франциско, а оттуда легко доберемся автостопом.
Грималкин покачал головой.
– В Кремниевую долину идти надо через тернии. Не волнуйся, я знаю дорогу, не заблудимся. Тропа через Морозные Луга стала недоступной. Она слишком близко к Тир-на-Ног.
– По-прежнему не вижу проблемы, кот.
Железный Конь фыркнул.
– Морозные Луга стали полем битвы, Плут, – сказал он, заставляя мой желудок сжаться от волнения. – Зима наносит огромные потери Дикому лесу и продолжает наступать на Лето, пока мы сейчас разговариваем. Между нами и этой тропой огромная армия Неблагих. Кайт Ши прав – обратно нельзя.
– Ну конечно, я прав! – подчеркнул Грималкин. – Идем через Колючие дебри.
– Ничего не понимаю! – сказала я, когда Грим зашагал прочь, высоко задрав хвост, уверенный в своей правоте. – Что такое Колючие дебри? Грималкин? Эй!
Грималкин оглянулся, глаза его сияли в темноте сумерек.
– Человек, хочешь поболтать – спроси Пака. Может, он подсластит пилюлю, я не умею.
Я взглянула на Пака. Он наморщил нос и невесело улыбнулся.
– Ну, ладно. Колючие дебри. Секундочку, принцесса. Эй, Жестянка! – позвал он, помахав рукой Железному Коню, на что тот прижал уши. – Может, пойдешь впереди? Мне будет спокойнее, если твоя огромная железная задница будет маячить перед глазами.
Железный Конь злобно посмотрел на него, покачал головой и последовал за быстро исчезающим впереди Грималкиным. Железный Конь оставлял за собой выжженные следы на земле; ветви уклонялись от него, растения увядали, а трава сохла и съеживалась под его копытами. Качая головой, Пак пробормотал что-то нелестное себе под нос и последовал за нами в глубокий Дикий лес.
Глава 11Колючие дебри
Позже, шагая ночью за Грималкиным сквозь Дикий лес, который становился все гуще и темнее, я решила, что некоторые вопросы лучше оставить без ответа.
– Колючие дебри, – начал Пак, осторожно следуя за идущим впереди Железным Конем, – они же Терновник, они же Тернии, называй как хочешь, – это лабиринт. Никто не знает, насколько он на самом деле большой, но он огромен. Некоторые утверждают, что он окружает всю Небыль. Ходят слухи, что если оказаться в Диком лесу, то в какую сторону ни пойди, рано или поздно наткнешься на Колючие дебри. Отдельно растущие кустарники можно встретить где угодно: от Великого Леса и Ядовитых Болот до Дворов Аркадии и Тир-на-Ног.
– Как Изгородь, – пробормотала я, вспоминая тернистый туннель во дворе Оберона и дерзкий побег через тропу, по которой Грималкин вывел меня из Фейрилэнда. Колючая стена, окружавшая Благой Двор, открылась для кота, и я последовала за ним, обратно в мир смертных.
Пак кивнул.
– Так их тоже называют. Хотя Изгородь – более упрощенная версия Колючих дебрей. В Аркадии Изгородь реагирует довольно сдержанно и ведет тебя куда угодно в пределах Двора. Здесь, в Диком лесу, Колючие дебри куда более… жестокие.
– Говоришь так, будто они живые.
Пак посмотрел на меня серьезно и мрачно.
– Они и правда живые, принцесса, – предупредил он тихим голосом. – Не так, как принято думать, но отнесись к ним серьезно: их нельзя недооценивать. Колючие дебри – это сила, которую невозможно приручить или покорить, даже Оберону или Мэб. И они всегда голодные. Попасть внутрь легко, а вот выбраться – сложнее всего. Да и твари, что там живут, все время хотят жрать.
По спине у меня пробежал холодок.
– И мы пойдем через Колючие дебри… почему?
– Потому что там больше троп, чем во всей Небыли, – ответил Пак. – В дебрях спрятано много дверей, некоторые из них постоянно перемещаются, другие появляются только в определенное время при особых обстоятельствах. Говорят, там найдется тропа к любой двери в мире людей, от какого-нибудь стрип-клуба в Лос-Анджелесе до шкафа в детской спальне. Найди нужную дверь, и ты свободен. – Пак улыбнулся шире, склонив голову. – Но сначала до нее нужно добраться.
Дождь шипел и хлестал деревья холодной серой стеной, размывая краски всего, к чему прикасался. Даже яркая каштановая шевелюра Пака в пелене дождя казалась тусклой и блеклой. Он провел пальцами по волосам, оставляя яркие дорожки в волосах, но дождь снова пропитывал их и лишал цвета. Грималкин и вовсе был практически невидим, даже глаза его не блестели во мраке.
И вот перед нами предстала массивная стена из черных колючих кустов, усики которых скрипели и извивались. Местами шипы были побольше меня, они колыхались, подобно шипам морского ежа, зловеще угрожая путникам.
Я вздрогнула, даже несмотря на то, что рядом стоял величественный Железный Конь, от которого исходил тлеющий жар. Над Железным фейри под дождем клубился пар, вода стучала по его металлическому корпусу и шипела. Конь пристально смотрел на колючую стену, вытянув шею, тем самым напоминая небольшой гейзер во время шторма.
– Как же туда пройти? – удивленно спросила я.
Не успели слова сойти с моих уст, как стена зашевелилась. Ветки со скрипом и стоном расступились, открывая перед нами узкий проход. Внутри по земле стелился густой туман и зловеще плясали мрачные тени.
Пак скрестил руки на груди.
– Похоже, нас ждали. – Он опустил глаза на Грималкина, серый призрак сидел на земле и преспокойно умывался. – Уверен, что сможешь провести нас через эти дебри, кот?
Грималкин еще раз лизнул лапу и встал. Встряхиваясь и разбрызгивая воду, он зевнул, потянулся и, не оглядываясь, засеменил вперед.
– Иди за мной и узнаешь, – с этими словами кот исчез в туннеле.
Пак закатил глаза. Протянув руку, он ободряюще улыбнулся мне.
– Давай, принцесса. Здесь лучше друг друга не терять. – Я вцепилась ему в руку, и он крепко сжал мои пальцы. – Вперед! А Жестянка может пойти последним. Если на нас нападут сзади, никого важного не потеряем.
Я ощутила возмущенное фырканье Железного Коня. Мы вошли в туннель, и я прижалась к Паку, когда тени сомкнулись вокруг нас, подобно цепким пальцам. Жизнь пульсировала в каждой веточке: они скользили, скрежетали, изворачивались с тихим шипением.
Отовсюду доносились шепоты и странные голоса, бормочущие что-то, что я никак не могла разобрать. Мы прошли дальше, и вход за спиной затянулся с тихим шорохом, заперев нас в объятиях Колючих дебрей.
– Сюда, – раздался бестелесный голос Грималкина впереди. – Постарайтесь не отставать.
Колючие стены туннеля сдавливали нас со всех сторон. Пак не выпускал мою руку, но идти приходилось гуськом, чтобы не поцарапать спину. Порой мне казалось, что шипы и лианы и правда ползли ко мне, будто желая уколоть или зацепиться за одежду. Однажды я оглянулась, чтобы посмотреть, как там Железный Конь, но колючие лианы так же, как и остальные растения в Небыли, не хотели касаться величественного Железного фейри и уклонялись от него, освобождая ему путь.
Наконец туннель вывел нас к небольшому коридору, откуда во все стороны разбегались извилистые тропы и мелкие туннели. Колючие заросли лианы над головой были настолько густыми, что ни единый луч света не проникал внутрь. Тут и там среди шипов, сверкая в темноте, валялись белые кости. Из пучка хитросплетенных лиан на меня уставился череп, пустые глазницы его кишели червями. Вздрогнув, я уткнулась лицом в плечо Пака.
– Где Грим? – пробормотала я.
– Тут, – отозвался Грималкин, появившись из ниоткуда. Кот запрыгнул на здоровенный череп, оглядел каждого из нас по очереди и продолжил спокойным и мягким голосом: – Мы углубляемся в Колючие дебри. Я мог бы рассказать вам, с чем там можно столкнуться, но, возможно, не стоит этого делать. Ведите себя тихо. Держитесь вместе и не разделяйтесь. Не уходите с тропы. Будьте тише воды ниже травы. И держитесь подальше от любых дверей. Многие врата здесь – это путь в одну сторону; пройдете не в ту дверь, и можете никогда не вернуться. Готовы?
Я подняла руку.
– Откуда ты знаешь дорогу в этих местах, Грим?
Грималкин моргнул.
– Я же кот, – только и сказал он и исчез в одном из туннелей.
Когда мне было двенадцать, где-то за неделю до Хэллоуина мы с классом ездили на экскурсию в лабиринт «с привидениями» в кукурузном поле на окраине города. И вот, сидя в автобусе и слушая, как мальчишки петушились, кто первым найдет выход, а девочки хихикали, разделившись на свои маленькие группы, я дала себе клятву, что справлюсь не хуже. Помню, как шла по рядам кукурузы одна, испытывая страх и волнение, я пыталась найти путь к центру лабиринта и обратно. О, и прекрасно помню это ноющее чувство, сосущее под ложечкой, когда поняла, что заблудилась, что никто мне не поможет, что я совсем одна.
Так вот сейчас было в тысячу раз хуже.
Колючие дебри не переставали двигаться. Они постоянно шевелились, крадучись ползли к нам. А если прислушаться, то можно было услышать, как они шепотом зовут нас по имени. Глубоко в дремучей тьме кряхтели ветки и шелестели шипы, когда что-то или кто-то пробирался сквозь дебри. Мне так и не удалось никого разглядеть, но я не раз замечала темные силуэты, исчезающие в подлеске. И это ужасно меня пугало. Просто до чертиков.
Колючим дебрям не было видно конца: бесконечный лабиринт из извивающихся шипов и корчащихся лиан, скрипевших и тянувших к нам свои щупальца. По мере того, как мы углублялись, двери и проходы встречались все чаще, причем в совершенно непредсказуемых местах. С ветки над головой опасно свисала выцветшая красная дверь, в тусклом свете на ней мерцал потускневший номер 216. На краю другой тропы стояла грязная кабинка туалета с потрескавшейся и обсыпавшейся зеленой краской, настолько опутанная дремучими лианами, что ее и открыть-то было невозможно. Нечто тощее и черное прошмыгнуло мимо нас и скрылось в открытом шкафу. Пока дверь шкафа со скрипом закрывалась, я мельком разглядела в лунном свете детскую спальню и кроватку, но затем колючие лозы обвились вокруг двери и утащили ее глубоко в дебри.