– Не будь глупым, дорогой! – Леананши втянула носом воздух и достала мундштук из ящика. Она сделала затяжку и выпустила перед ним мутное зеленое облако. Извиваясь, дым принял форму дракона, а затем растворился в воздухе. – Перевороты остались в прошлом. У меня теперь здесь свое милое королевство, а свергать Дворы – так утомительно! Однако попрошу тебя, дорогой, не рассказывать Титании, что нашел меня. Если вдруг проболтаешься, могу и язык вырвать ненароком. – Она улыбнулась, изучая кроваво-красный ноготок, пока Пак медленно и незаметно подходил ко мне. – Пак, дорогой, тебе нет нужды беспокоиться за девушку. Я ее не обижу. Железного фейри, может, и придется расчленить и отправить в Азию… – Железный Конь напрягся и сделал шаг вперед. – …а обижать дочку Оберона я не собираюсь. Так что расслабься, котик. Я не для этого ее сюда позвала.
– Железный Конь со мной, – быстро ответила я, положив руку на его ладонь, пока он не совершил глупость. – Обещаю, он вам не навредит.
Леананши обратила на меня всю тяжесть взгляда своих сияющих сапфировых глаз.
– Ты такая милая, ты знаешь? До чего на отца похожа! Неудивительно, что Титания видеть тебя не может. Как тебя зовут, дорогая?
– Меган.
Она вызывающе улыбнулась, изучая меня.
– И что милашка вроде тебя мне сделает, если я захочу, чтобы эту железную мерзость вышвырнули из моего дома? На тебе же такое сильное заклятие. Да тебе с трудом чар хватит, чтобы сигарету мне зажечь.
Я сглотнула. Это была проверка. Если я хочу спасти Железного Коня, действовать нужно решительно. Собравшись с духом, я посмотрела в ее холодные голубые глаза, мудрые, но беспощадные, и выдержала ее взгляд.
– Железный Конь – мой спутник, – мягко ответила я. – Он мне нужен, я не могу позволить вам навредить ему. Я заключу с вами сделку, если потребуется, но он останется. Он вам не враг и не причинит вреда ни вам, ни кому-либо из ваших подопечных. Даю слово.
– О, я знаю, дорогая! – Леананши с улыбкой продолжала смотреть мне в глаза. – Меня беспокоит не то, что Железный фейри мне навредит, а то, что его вонь потом будет не вывести из ковров. Ну да ладно! – Она выпрямилась, наконец отведя глаза. – Ты дала слово, мне этого хватит. А теперь, дорогуша, пойдем. Сначала ужин, разговоры потом. Да, и, пожалуйста, скажи своему Железному лакею, чтобы ничего тут не трогал. Не хочу, чтобы он разрушал чары.
Мы следовали за Леананши по длинным коридорам, устланным красными и черными бархатными коврами, мимо портретов, глаза которых, казалось, следили за нами. Ведя нас по своему дому, Королева Изгнанных ни на секунду не замолкала, бесконечный и бессмысленный поток слов не иссякал. Она называла имена, рассказывала о местах и существах, о существовании которых я и не знала. Но невозможно было не слушать ее дивный голос, даже если она несла полную чепуху. Краем глаза я улавливала проблески света в полуоткрытых дверях комнат, залитых странным мерцанием и причудливыми тенями. Иногда комнаты казались странными, будто из пола там росли деревья, а в воздухе плавали рыбы. Но звуки голоса Леананши вырывали меня из раздумий: глаз от нее было не оторвать, слушать ее без упоения было невозможно, так что заглянуть в эти комнаты не удавалось.
Мы вошли в огромный обеденный зал, где вдоль стены слева стоял длинный стол, окруженный стульями из стекла и дерева. Вдоль поверхности стола в воздухе повисли канделябры, освещая угощения, которыми можно было бы целую армию накормить. Блюда из мяса и рыбы, свежие овощи и фрукты, крошечные пирожные, конфеты и бутылки с вином, а в качестве главного украшения – огромный жареный поросенок с яблоком во рту. Если не считать мерцающего сияния свечей, в зале стояла непроглядная тьма, и было слышно, как в тенях кто-то бормочет и суетится.
Леананши влетела в комнату, оставляя за собой след из сигаретного дыма, и остановилась во главе стола.
– Прошу, дорогие, – пригласила она, поманив нас тыльной стороной ладони. – Вы, наверное, жутко проголодались. Садитесь, ешьте. И прошу, не оскорбляйте меня подозрениями: еда настоящая, никаких чар и колдовства. Иначе какая из меня хозяйка! – Она фыркнула, будто сама мысль об этом ее раздражала, и вгляделась в темноту зала. – Прошу прощения! – позвала она, пока мы осторожно подошли к столу. – Слуги мои? У меня гости, не выставляйте меня в дурном свете, дорогуши. Я не потерплю, чтобы моя репутация пострадала.
Послышалось движение, шушуканье и шарканье ног, и из тени на свет вышла группа человечков. Мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать смех. Это были красные колпачки, злобные и клыкастые, с пропитанными кровью их жертв шапочками, но одетые в одинаковые костюмы дворецких с розовыми галстуками-бабочками. Угрюмые и хмурые, они шагнули из сумрака, презрительно глядя на нас. «Рассмеетесь, и вам конец!» – предупреждали их взгляды, но при одном их виде Пак прыснул со смеху. Красные колпачки уставились на него так, будто готовы были откусить ему голову.
Один из них заметил Железного Коня и так пронзительно зашипел, что все отпрянули.
– Железо! – завизжал он, обнажив острые клыки. – Вонючий Железный фейри! Убить его! Убить сейчас же!
Железный Конь взревел, и Пак уже держал кинжал наготове с выражением ликования от предстоящей стычки. Красные колпачки рванулись вперед, в нетерпении рыча и скрипя зубами. Я схватила со стола серебряный нож и приготовилась защищаться. Один из гномов запрыгнул на стол, поджав под себя короткие ноги, и уже готов был наброситься на нас, сверкнув зубами.
– Хватит!
Мы застыли. Ослушаться было невозможно. Даже гном замер, плюхнувшись в миску с фруктовым салатом.
Леананши возвышалась во главе стола, сердито оглядывая нас всех. Глаза ее сверкали янтарным светом, волосы были убраны с лица, а пламя в канделябрах яростно плясало. При виде ее мое сердце на мгновение перестало биться. Но затем она вздохнула, пригладила волосы и, потянувшись за мундштуком, сделала глубокую затяжку. Когда она выпустила дым, все вернулось в норму, в том числе наша способность двигаться, а от агрессивных мыслей и след простыл, и в первую очередь у красных колпачков.
– Итак, – наконец заговорила она, глядя на гномов как ни в чем не бывало, – слуги мои, чего ждете? Мой стул сам не сдвинется!
Самый крупный из красных колпачков, крепкий гном с костяным рыболовным крючком в носу, встряхнулся и поплелся к Леананши, чтобы отодвинуть ей стул. Остальные последовали его примеру с таким видом, будто предпочли бы забить нас до смерти собственными руками. Но лишь молча выдвинули для нас стулья. Тот, что ухаживал за Железным Конем, зарычал и оскалил зубы, а закончив дело, унесся прочь со всех ног.
– Прошу прощения за своих подданных, – сказала Леананши, когда мы все сели. Она коснулась пальцами виска, будто голова разболелась. – Нынче так трудно найти достойную прислугу, дорогуши. Даже не представляете!
– Кажется, я их узнал, – сказал Пак, небрежно потянувшись за грушей в центре стола. – Это не вожак Кровавый Дэн? Они еще продавали информацию обеим сторонам в Гоблинской войне, тот еще переполох устроили!
– Грязные дела, дорогой! – Леананши щелкнула пальцами, и из сумрака выполз домовой с высоким бокалом для вина и бутылкой и, вскарабкавшись на стул, наполнил бокал королевы. – Все знают, если жизнь дорога, гоблинов за нос лучше не водить. Это как палкой муравейник растормошить. – Она сделала глоток и вздохнула. – Они пришли ко мне в поисках убежища после того, как разозлили все гоблинские племена в Диком лесу, так что я отправила их работать. Такие здесь правила, дорогой. Хочешь здесь жить – работай.
Я взглянула в сторону красных колпачков, скрывавшихся в тени, ощущая на себе их ненавистные взгляды.
– А вы не боитесь, что они могут разозлиться и съесть кого-нибудь?
– Нет, если им дорога их шкура, милый. А ты не притронулась к еде. Ешь! – Она указала на еду, и я вдруг поняла, насколько голодна. Я потянулась к тарелке с крошечными глазированными пирожными, слишком голодная, чтобы переживать, что еда может быть заколдованной. Даже если это поганка или кузнечик – ну и пусть. Меньше знаешь, лучше спишь.
– И раз уж здесь живешь, – продолжила Леананши, улыбаясь и наблюдая за нашей трапезой, – то будь добр оставить все вендетты позади. Это еще одно правило. Если я откажу им в убежище, куда они пойдут? Обратно в мир смертных, медленно умирать или бороться с Железными фейри, которые постепенно наводняют каждый город на земле? Без обид, дорогой, – добавила она, улыбаясь Железному Коню, подразумевая прямо противоположное.
Тупо уставившись на стол, Железный Конь ничего не ответил. Он ничего не ел, и я подумала, что он либо не хотел быть обязанным Леананши, либо не ел обычную еду. К счастью, казалось, Леананши не обратила на это внимания.
– Большинство предпочитает не рисковать, – продолжила она, указав мундштуком на красных колпачков. – Возьмем, к примеру, прислугу. Время от времени кто-нибудь из них да сунет нос в мир смертных, какой-нибудь гоблинской наемник отрубит ему этот нос, а потом он приползет обратно. Изгнанники, полукровки и изгои. Я их единственное убежище между Небылью и царством смертных.
– Тогда возникает вопрос, – чересчур небрежно спросил Пак. – А где мы вообще?
– О, котик, – Леананши улыбнулась ему, но улыбкой пугающей, злобной и холодной. – Я уж думала, ты никогда не спросишь! А если собрался бежать и разболтать обо мне своим хозяевам, то не переживай. Я не сделала ничего плохого и изгнания своего не нарушала. Да, это мое королевство, но Титания может спать спокойно. Оно никоим образом не нарушает границ ее Двора.
– Ладно, хоть я и не об этом спросил. – Пак замер с яблоком в руке, изогнув бровь. – Кажется, я встревожен. Что это за место, Леа?
– Это Междумирье, дорогой! – Леананши откинулась на спинку стула, потягивая вино. – Завеса между Небылью и миром смертных. Но ты уже наверняка и сам догадался.
Брови Пака взлетели вверх.
– Междумирье? Но там же ничего нет, по крайней мере, мне так говорили. Те, кто застрял в Междумирье, обычно быстро сходят с ума.