абкаться на коня самостоятельно. Я устроилась у Эша за спиной и обняла его за талию. На мгновение я закрыла глаза и прижалась щекой к его спине, ощутив радость оттого, что могу больше не бояться его. Я слушала его учащенное сердцебиение, Эш был напряжен и неподвижен. На сердце вдруг стало тяжело, и я сглотнула ком в горле.
Резкий крик заставил меня поднять голову. Огромный ворон пролетел над головой так низко, что ветер растрепал мои волосы. Он присел на ветку и посмотрел на нас зелеными глазами, светящимися в темноте. Затем еще раз громко каркнул и, взмахнув крыльями, улетел в лес. Эш тихонько приказал коню следовать за ним, и лохматый скакун двинулся следом, двигаясь тихо, как привидение. Мы скользнули в лес, и я оглянулась в последний раз, наблюдая, как мой дом вдали становится все меньше и меньше, скрываясь за ветвями деревьев, пока не исчез совсем.
Глава 20Целительница
Мы были в пути уже несколько часов. Небо над нами превратилось из черного как смоль в темное-синее с легкими оттенками розового. Пак держался далеко впереди, перелетая с ветки на ветку, пока мы догоняли его, затем снова улетал прочь. Он вел нас в глубь болота, через топи, где сумеречный конь, утопая по пояс в лужах, с трудом перебирал копытами; мимо огромных, покрытых мхом деревьев, с которых свисали длинные лианы. Эш всю дорогу молчал, опуская голову все ниже, и мне становилось все труднее удерживать его в вертикальном положении.
Наконец, когда на небе погасла последняя звезда, сумеречный конь пробрался сквозь дебри переплетенных лиан, и мы выехали к деревянной хижине, стоявшей посреди болота, на крыше которой нас ожидал черный ворон.
Не успел конь остановиться, как Эш соскользнул с его спины и рухнул на землю, застланную туманом. Лохматый тут же тряхнул гривой и затрясся, и я чуть не вывалилась из седла прямо в грязь. Фыркнув и высоко подняв голову, конь убежал в лес.
Я опустилась на колени рядом с Эшем, и сердце мое сжалось при виде того, как сильно он побледнел; ссадины и раны яркими пятнами выделялись на бледной коже. Я коснулась его щеки, и он застонал, но не открыл глаза.
Пак внезапно появился рядом и уже помогал Эшу подняться на ноги, морщась от боли в своих ранах.
– Принцесса, – выдохнул он, принимая на себя вес принца, – иди разбуди целительницу. Скажи ей, что у нас на руках принц, отравленный железом. Только будь осторожна. – Пак усмехнулся привычной улыбкой. – Она по утрам бывает не в духе, пока кофе не выпьет.
Я поднялась по шатким, скрипящим ступеням на крыльцо. Поганки, растущие прямо в стене у двери, пульсировали мягким оранжевым светом; сама хижина была покрыта мхом, лишайниками и разноцветными грибами. Глубоко вздохнув, я постучала в дверь.
Никто не ответил, поэтому я постучала еще раз, на этот раз громче.
– Есть кто-нибудь? – позвала я, заглядывая в запыленное, закрытое занавесками окно. Горло заболело, на глаза навернулись слезы, но я позвала еще раз, настойчивее: – Есть кто дома? Нам нужна ваша помощь! Эй?
– Ты хоть представляешь, который час?! – завопил раздраженный голос из хижины. – Люди, вы думаете, целителям сон ни к чему, или что? – За дверью послышались шаркающие шаги, голос продолжал ворчать. – Всю ночь возилась с этим больным катоблепасом[8], отдохнуть не дадут! Целителям отдых не нужен. Конечно, они же просто выпьют какое-нибудь свое особое зелье и могут ночами и днями не спать, и готовы прибежать на любой зов о помощи хоть в пять утра!
Дверь со скрипом открылась, но я смотрела в пустоту.
– Чего надо? – фыркнул голос у моих ног. Я опустила голову.
На меня во все глаза смотрела пожилая гномиха, лицо ее испещряли глубокие морщины, седые волосы торчали во все стороны. Ростом едва ли в полметра, одетая в некогда белый халат, с крошечными золотистыми очками на переносице, она смотрела на меня взглядом крошечного, но разъяренного медведя, раздраженно зыркая черными глазками.
Мне показалось, что я ее знаю.
– Мисс… мисс Стейси? – выпалила я, на мгновение распознав в ней школьную медсестру. Гномиха уставилась на меня, затем сняла очки и начала их протирать.
– Так-так, мисс Чейз! – ответила она, подтвердив мои догадки. – Давненько не виделись. В нашу последнюю встречу вы прятались у меня в медпункте после той злостной шутки в кафетерии.
Я поморщилась от неприятного воспоминания. Это был самый позорный день в моей жизни, и думать об этом не хотелось.
– Что вы здесь делаете? – удивилась я.
Медсестра фыркнула и нацепила очки на нос.
– Ваш отец, лорд Оберон, велел присматривать за вами и Плутишкой, – ответила она, строго глядя на меня. – Вас ранили – я исцеляю. Увидели что-то странное – я помогаю об это забыть. Я давала Плутишке все необходимые травы и зелья, чтобы вы нас не видели. – Она вздохнула. – А потом вы отправились в Небыль искать своего брата, и все вышло из-под контроля. К счастью, Оберон позволил мне сохранить работу школьной медсестры на случай, если вы когда-нибудь вернетесь.
Я почувствовала легкий укол гнева оттого, что эта женщина столько лет держала меня в неведении, но сейчас было не до этого.
– Нам нужна ваша помощь, – сказала я, повернувшись и наблюдая, как Пак помогал Эшу дойти до крыльца. – Моего друга ранили кинжалом, но дело не только в этом. Он отравлен железом и становится все слабее. Пожалуйста, сможете помочь ему?
– Железом?! Боженьки! – Я отошла в сторону, гномиха глянула на ребят, ковылявших к ее дому, и глаза ее расширились в удивлении. – Это… Это что, принц Эш?! – вздохнула она, и кровь отлила от ее лица. – Сын Мэб? Хотите, чтобы я помогла принцу Зимы? Совсем с ума сошли?! Я… Ну уж нет! – Она отступила внутрь, качая головой. – Нет, ни в коем случае!
Гномиха начала закрывать дверь, но я вовремя просунула ногу в проем.
– Прошу вас! – взмолилась я, протискивая плечо в дверной проем. Медсестра впилась в меня взглядом, поджав губы. – Пожалуйста, он умирает, нам больше некуда пойти!
– Не в моих привычках помогать Неблагим фейри, мисс Чейз. – Медсестра фыркнула и попыталась закрыть дверь, но я не двинулась с места. – Пусть его люди о нем заботятся. Уверена, в Зимнем Дворе есть свои целители.
– Но у нас нет времени! – Во мне закипал гнев. Эшу становилось хуже, он умирал, а скипетр становился для нас все более недосягаемым. Я протиснулась внутрь плечом и распахнула дверь. Целительница отшатнулась, прижав руку к груди. – Извините, – продолжила я решительным тоном, – но выбора у вас нет. Вы поможете Эшу, иначе совсем скоро у вас будут огромные неприятности.
– Я не потерплю оскорблений от полукровки!
Я выпрямилась, возвышаясь над ней и почти касаясь головой потолка.
– Оберон – мой отец, вы сами это сказали. Считайте, это приказ вашей принцессы. – Гномиха нахмурилась и прищурилась, глазки ее утопали в складках морщин, и, скрестив руки на груди, я посмотрела на нее властно. – Или мне сказать отцу, что вы отказались мне помочь? Что я пришла к вам за помощью, а вы прогнали меня? Думаю, он будет очень недоволен.
– Ладно, ладно! – Гномиха взмахнула руками. – В покое вы меня не оставите, это я поняла. Заносите Зимнего принца. Но ваш отец об этом узнает, юная леди. – Она повернулась и погрозила мне пальцем. – Узнает, и тогда посмотрим, на кого падет его гнев.
Я ощутила легкий укол вины за то, что мне пришлось сослаться на отца, будто я какая-то избалованная богатая девчонка, но это быстро прошло, как только Пак потащил Эша по ступенькам. Принц больше походил на призрака, чем на живого; кожа его стала болезненно-серой, на лице и руках – ярко-красные раны, кожа, казалось, отслаивалась от костей. Я содрогнулась, сердце мое сжалось от беспокойства.
– Кладите его сюда, – распорядилась целительница, провожая Пака в маленькую боковую комнату, где стояла низкая кровать. Пак послушался ее и положил Эша на простыни, затем сам рухнул на стул, больше похожий на большой гриб.
Гномиха фыркнула.
– Я погляжу, принцесса и тебя в это впутала, Робин.
– Не смотри так на меня, – ответил Пак, ухмыляясь, и вытер лицо. – Я изо всех сил старался убить этого парня, но если принцессе что-то взбрело в голову, то ее уже не переубедить.
Я хмуро взглянула на него. Он пожал плечами и беспомощно усмехнулся, и я снова повернулась к Эшу.
– От него не просто несет железом, он весь им пропитан, – пробормотала медсестра, осматривая раны на лице и руках. – Эти ожоги необычные, они идут изнутри. Будто в его теле было что-то металлическое.
– Так и было, – тихо ответила я, и целительница вздрогнула, потирая руки.
Она задрала рубашку на груди Эша, обнажив повязку, кровь из которой впитывалась в матрас.
– Ну хоть перевязали как следует, – размышляла она вслух. – Хорошая, чистая работа. Твоих рук дело, полагаю, Плут?
– Что именно?
– Повязка, Робин.
– А, это да, тоже я.
Медсестра вздохнула, склонившись над Эшем, изучая порезы на лице, затем сняла повязку, чтобы изучить рану. Она нахмурилась.
– Итак, давай-ка уточним, – продолжила она, глядя на Пака. – Ты ранил Эша, принца Зимнего Двора?
– Виновен по всем пунктам.
– А судя и по вашему состоянию… – Она взглянула на мое опухшее горло, затем на окровавленное плечо Пака. – …предположу, это сделал принц?
– Снова в точку.
– То есть вы дрались. – Медсестра прищурилась. – А значит, он пытался вас убить, так?
– Ну… – промычала я.
– Тогда почему, во имя всех святых, вы хотите, чтобы я его исцелила? Не то чтобы я не стану, – добавила она, подняв руку, – но что помешает ему снова на вас напасть? Или на меня, раз уж на то пошло?
– Он не нападет, – быстро ответила я. – Обещаю вам.
– Хотите использовать его в качестве заложника?
– Нет! Просто… – Я вздохнула. – Долго рассказывать.
– Ладно, все равно потом все мне расскажете, – вздохнула целительница, поднимаясь на ноги. – Вашему другу сильно повезло, – продолжила она, пересекая комнату, чтобы взять с полки фарфоровый кувшин. – Не знаю, почему он еще не умер. Принц силен, раз уж продержался до сих пор. Его, наверное, мучили страшные боли. – Она подошла к кровати и опустилась рядом на колени. – Я могу исцелить наружные раны, но против железного недуга внутри я бессильна. Он сам должен оправиться. Ему лучше вернуться в Тир-на-Ног. На родной земле его организм окрепнет быстрее.