– А как же Эш? Разве ему можно двигаться? Что, если он не захочет?
– Я пойду.
Мы обернулись. Эш стоял на пороге, облокотившись о дверной косяк; выглядел он измученным, но все равно получше. Кожа уже не такая пепельно-серая, раны на лице и руках стали менее заметными. Нет, здоровым он не выглядел, но и не сказать, что находился при смерти.
Эш поднял руку, сжал кулак и уронил его.
– Я не могу драться в таком состоянии, – сказал он. – Я буду обузой, а шансы вернуть скипетр уменьшатся. Если есть шанс поскорее оправиться, я готов.
– Уверен?
Он посмотрел на меня, и на губах его мелькнула до боли знакомая улыбка.
– Мне нужно быть на высоте, чтобы убивать ради тебя, разве нет?
– Отлежаться – вот что вам нужно, – ответила целительница со стальным блеском в глазах. – Я не для того потратила столько часов, зашивая вас, чтобы вы рассыпались на части, отказываясь соблюдать постельный режим. Вернитесь в кровать, живо!
Эша, казалось, это позабавило, и он позволил увести себя обратно в комнату, и целительница закрыла за ним дверь.
– Глупые юнцы! – вздохнула она. – Считают себя такими непобедимыми!
Пак хмыкнул, и, видимо, зря.
Гномиха повернулась к нему.
– О, по-твоему, это смешно, Плут? – рявкнула она, и Пак поморщился. – Я заметила, что плечо твое тоже выглядит неважно. Вообще-то я только сегодня вымыла полы, а ты все испачкал своей кровью. Думаю, тебе нужно наложить швы. Давай, иди за мной.
– Да просто царапина, – ответил Пак, и взгляд целительницы потемнел. Подойдя к нему, она схватила его за длинное ухо и подняла со стула.
– Ой! Ай! Ладно, ладно, иду! Господи!
– Мисс Чейз, – рявкнула гномиха, и я вздрогнула. – Пока я штопаю этого идиота, поспите немного. Выглядите уставшей. Можете занять свободную койку в палате, и скажите Амано, что если побеспокоит вас, я сломаю ему второе копыто. Закончу с Робином и принесу вам что-нибудь для горла.
Меня еще мучили сомнения, но я кивнула. Отыскав пустую койку, я легла, игнорируя сатира, который пригласил меня разделить с ним «куда более мягкую» койку. «Полежу минутку, – подумала я, повернувшись спиной к сатиру. – Всего минутку, и пойду проведаю Эша».
– Просыпайся, спящая красавица. Пора на бал.
Я проснулась, смущенная и сбитая с толку, тупо озираясь по сторонам. В комнате было темно, беспорядочно мерцали свечи, а грибы на стенах светились мягким желтым светом. Пак стоял надо мной, как всегда, ухмыляясь; свет отбрасывал причудливые тени на его лицо.
– Давай, принцесса! Ты весь день проспала, все веселье пропустила. Наша славная медсестра собрала пару своих друзей, и они пошили тебе платье. Разумеется, они не хотят мне его показывать, так что тебе придется надеть его и показать нам.
– О чем ты? – пробормотала я, потом наконец вспомнила. Зимний бал! Я должна вернуться в свою старую школу после такого длительного отсутствия и встретиться с бывшими одноклассниками. Они будут указывать на меня пальцами, шептаться за спиной и сплетничать. И при этой мысли живот мой скрутило в узел.
Но пути назад не было. Если мы хотим вернуть скипетр, то нужно поставить Эша на ноги, а значит, мне придется пройти через все это унижение и жить с этим дальше.
Я вышла за Паком, и в коридоре меня ждала целительница. Она улыбалась, довольная собой.
– А, вот и вы, мисс Чейз!
– Как Эш? – спросила я, пока она ничего не сказала. Фыркнув, гномиха развернулась и поманила меня за собой.
– Все так же, – ответила она, ведя меня по коридору. Мы прошли мимо комнаты Эша, дверь в которую была плотно закрыта, и пошли дальше, не останавливаясь. – Упрямый дурак уже встал и ходить начал, и даже позвал сегодня Робина потренироваться на мечах. Разумеется, я им не позволила, хотя Робин был просто счастлив с ним подраться, идиот этакий.
– Эй! – Пак объявился позади нас. – Не я это предложил. Я просто сделал парню одолжение.
Медсестра повернулась и хитро на него посмотрела.
– Ты, – начала она и вскинула руки вверх, – иди готовься, олух! Весь день вертелся у двери, как нетерпеливый щенок. Скажи принцу, что отправимся, как только мисс Чейз будет готова. А теперь вперед!
Пак сдался и ушел, ухмыляясь, и гномиха вздохнула.
– Ох уж эти двое, – пробурчала она. – Не то лучшие друзья, не то заклятые враги. Идемте, мисс Чейз.
Она распахнула дверь, и я вошла вслед за ней, пригнув голову. Мы оказались в маленькой комнатушке с множеством полок и горшками с растениями вдоль стен; в комнате витал резкий, чуть ли не лекарственный запах. Я будто забрела в чей-то травяной сад. Наверное, так и было. На трехногих стульях сидели двое гномов, сморщенные, как грецкий орех. Они подняли глаза и помахали мне.
У меня перехватило дыхание. Они трудились над платьем, настолько великолепным, что на мгновение я потеряла дар речи. На манекене в центре комнаты висело синее атласное платье, переливавшееся, подобно поверхности воды в лучах солнца. Лиф был расшит серебристыми узорами и блестящими лентами чистого света; обнаженные плечи прикрывала прозрачная синяя шаль, тонкая, почти невидимая. Шею манекена украшало сверкающее бриллиантовое колье, отбрасывающее блики на стены. Наряд был великолепен.
Я тяжело сглотнула.
– Это… для меня?
Один из гномов, низкорослый мужчина с носом, как картошка, засмеялся.
– Ну принц точно такое не наденет!
– Оно прекрасно!
Гномы светились от радости.
– Наши предки были башмачниками, но мы научились шить и другие вещи. Это плетение сильнее обычных чар и не разойдется, если, не дай бог, коснуться железа. Ну же, примерь!
Платье село идеально. Ткань скользила по телу, будто была создана именно для меня. Надевая наряд, краем глаза я уловила мерцание чар, но не стала заострять на них внимание. Было ли платье сшито из листьев, мха или паучьего шелка, мне все равно.
Закончив, я подняла руки и повернулась. Гномы-портные захлопали в ладоши, счастливые и довольные собой, а целительница одобрительно кивнула.
– Взгляни на себя, – прошептала она, вращая пальцем. Я повернулась, чтобы посмотреть на себя в возникшем из ниоткуда зеркале в полный рост, и удивленно заморгала.
Не только платье было идеальным; мои волосы были уложены в замысловатые локоны, на лице сиял легкий макияж, делавший меня чуть старше моих лет. И то ли чары, то ли целительницы рук дело, но я снова выглядела человеком, без заостренных ушей и неестественно огромных глаз. Я стала обычным подростком, который идет на выпускной бал. Всего лишь иллюзия, да, я знала это, но высокая элегантная незнакомка в зеркале поразила меня.
– Мальчишки глаз от нее отвести не смогут, – вздохнул гном, и все мои страхи вернулись. Каким бы нарядным ни было платье, я все равно была собой, болотницей, невидимкой из средней школы в Олбани. Ничего не изменилось.
– Пойдем! – позвала целительница, положив морщинистую руку мне на ладонь. – Пора.
Мы вернулись в центральную комнату, где нас уже ожидал симпатичный юноша в классическом черном смокинге. Я ахнула, узнав в нем Пака. Его темно-рыжие волосы были зачесаны наверх и уже не выглядели такими растрепанными, пиджак элегантно обтягивал крепкие плечи. Я и не замечала раньше, в какой он хорошей форме. Он оглядел меня бегло сверху вниз своими зелеными глазами, остановился на моем лице и улыбнулся. Не дразнящей и саркастичной улыбкой, а настоящей, искренней.
– Гм! – хмыкнула гномиха, не столь потрясенная, как я. – А ты можешь выглядеть опрятно, когда захочешь.
– Стараюсь, – ответил Пак, который теперь выглядел совсем как человек. Он пересек комнату, взял меня за руку и надел мне на запястье белую бутоньерку. – Выглядишь великолепно, принцесса!
– Спасибо, – прошептала я, – ты тоже ничего.
– Нервничаешь? – спросила Пак.
Я кивнула.
– Немного. Что мне сказать, если спросят, где я пропадала? Как объяснить, чем занималась целый год? Учитывая, что я объявлюсь как ни в чем не бывало. А что скажешь ты? – Я взглянула на Пака. – Думаешь, им неинтересно, где ты пропадал все это время?
– Не-а, – Пак привычно усмехнулся. – Меня не было слишком долго – достаточно, чтобы все забыли, что я вообще ходил в эту школу. Максимум – у них могли остаться смутные воспоминания, типа дежавю, но по факту они меня не узнают. – Он пожал плечами. – Мною быть круто.
– Повезло тебе, – проворчала я.
– Готовы? – спросила целительница, внезапно тоже преобразившись в человека – невысокую полную женщину в белом медицинском халате, со смуглым морщинистым лицом и очками в золотой оправе на носу. – Если что, я иду с вами, да, – заявила она, глядя поверх очков. – Просто чтобы убедиться, что мой пациент не перетрудится и не свалится в обморок. Ладно, закончили?
– Мы ждем Эша.
– Уже нет, – ответила она, глядя мне через плечо.
Я медленно обернулась, не зная, чего ожидать; сердце колотилось в груди. На мгновение я потеряла дар речи.
Конечно, я грезила увидеть Эша в смокинге, но то были глупые фантазии, время от времени приходившие в голову. Но сравнивать их с Эшем, представшим передо мной сейчас, это как сравнивать домашнюю кошку с ягуаром. На нем был не черный, а ослепительно-белый смокинг; из-под расстегнутого пиджака выглядывал такой же белый жилет и льдисто-голубой галстук. Запонки, шелковый платок в нагрудном кармане и блестящий гвоздик в ухе – тоже голубые. Все остальное было белым, даже туфли. Но несмотря на все это, Эш совсем не казался бледным и призрачным, наоборот, притягивал к себе взоры, точно король среди простолюдинов. Он стоял в дверях, спрятав руки в карманах, всем своим видом олицетворяя беззаботность, но даже в образе человека он был слишком красив. Темные волосы были зачесаны назад, мягкими прядями обрамляя лицо; ртутного цвета глаза, которые на фоне подобного одеяния должны были казаться бледными, сияли ярче прежнего.
И были устремлены прямо на меня.
Я не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Если бы я не стиснула колени, то свалилась бы шуршащим атласным комочком на пол. Наши глаза встретились; и, хотя он не отрывал взгляда от моего лица, я чувствовала, что он видит меня всю целиком, так же как ранее Пак оценил весь мой образ одним взглядом. И я не могла оторвать от него глаз. Все кругом, – шум, цветы, люди, – растворилось, не имело значения. Во всем мире были только мы вдвоем, я и Эш.