– И все же я все еще здесь. – Голос Эша был похож на хрупкий иней, его глаза потемнели до черноты. – Но, похоже, мое обещание ничего для тебя не значит. Ты меня от него освобождаешь? Ведь сейчас это удобно.
– Эш. – Я посмотрела на него. Мне было больно видеть, как он злится, но нужно, чтобы он понял. – Я не смогу снова видеть, как ты страдаешь. Не так. Если ты опять последуешь за мной в Железное Королевство, то можешь умереть, а это убьет и меня тоже. Ты не можешь просить меня о таком.
– Это… – Эш замолчал, прикрыв на мгновение глаза. – Это не тебе решать, Меган, – продолжил он сдержанным, спокойным голосом. – Я знал о рисках, когда заключал наш уговор, и знаю, что произойдет, если последую за тобой в Железное Королевство. И пошел бы за тобой, не смотря ни на что. – Его голос стал резче. – Но это помимо главной причины. Я не могу уйти, если ты официально не освободишь меня от клятвы оставаться с тобой.
Освободить его? От клятвы, чтобы он больше не должен был следовать за мной?
– Я не знала об этом, – пробормотала я, чувствуя одновременно сожаление и злость. – Значит, тогда, в Королевстве Машины, я в любую минуту могла тебя освободить и тебе бы не пришлось мне помогать?
Эш замешкался, как будто не хотел об этом говорить, но со спинки дивана раздался голос Грималкина.
– Нет, человек, – промурлыкал он. – Это была сделка, а не клятва. Вы оба на что-то согласились, и оба что-то от этого получили. Так большинство сделок и проходят. – Эш опустил взгляд и провел рукой по волосам, Грималкин же безмятежно облизывал переднюю лапу. – Клятва дается добровольно, целиком ложится на плечи того, кто клянется, и ничего не требует от второго участника. Никаких ожиданий, что бы ни случилось. – Он фыркнул и потер лапой уши. – Клятва полностью вверяет тебя во власть другого… если, конечно, тот не решит тебя от нее освободить.
– Значит… – Я взглянула на Эша. – Я могу освободить тебя от твоей клятвы, и тебе больше не придется его держать, верно?
На мгновение Эш выглядел, словно громом пораженный. Затем воздух вокруг него резко похолодел и по деревянным доскам пола пополз иней. Не говоря ни слова, он повернулся и вышел из комнаты, миновал парадную дверь и растворился в ночи.
Пак шумно выдохнул.
– Уф. А ты знаешь толк в разбивании мужских сердец, да?
Я уставилась на входную дверь, чувствуя, как мое собственное сердце куда-то провалилось.
– Почему он так зол? – прошептала я. – Я лишь боюсь за его жизнь. Я не хочу, чтобы он следовал за мной, потому что его заставила какая-то глупая клятва.
Пак поморщился.
– Эта глупая клятва – самая серьезная из всех, какие мы можем дать, принцесса, – сказал он, и резкость в его голосе удивила меня. – Мы не даем легкомысленных обещаний, если вообще даем. И кстати, освобождение фейри от клятвы – это худшее оскорбление в мире. По сути, ты сказала, что больше не доверяешь ему, что считаешь его неспособным сдержать слово.
Я встала.
– Это же совсем не правда! – запротестовала я. Грималкин соскользнул со спинки дивана и свернулся калачиком на моем месте. – Я просто не хочу, чтобы он оставался со мной только потому, что он должен.
– Господи, какая же ты иногда глупая. – Пак покачал головой, а я гневно уставилась на него. – Принцесса, Эш никогда бы не дал этой клятвы, если бы не планировал следовать за тобой всегда и везде. Даже если он никогда этого не говорил, как думаешь, сможешь ли ты заставить его остаться в стороне? – Он усмехнулся. – Я точно уверен, что меня ты заставить не сможешь – я пойду с тобой, нравится тебе это или нет, так что можешь приберечь свои гневные взгляды. Но к чему эти разговоры, – он махнул рукой в сторону двери. – Иди найди ледяного мальчика и освободи от глупой клятвы. Ты его больше никогда не увидишь, это уж точно. У фейри освобождение от клятвы приблизительно это и означает – что ты больше не желаешь его видеть.
Я пораженно сникла.
– Но… Я только хотела. Я не смогу смотреть на то, как вы оба погибнете, – снова пробормотала я, слабое оправдание, которое с каждой секундой звучало все менее убедительно.
Пак фыркнул.
– Брось, Меган. Ну хоть немного веры в нас, прошу тебя! – Он скрестил руки на груди и бросил на меня раздраженный взгляд. – Мы еще никуда не идем, а ты уже списываешь нас со счетов. Меня и ледяного мальчика. Я здесь уже давненько, и собираюсь еще задержаться на некоторое время.
– Не думала, что это произойдет так скоро. – Я собралась снова сесть на диван, но тут же отскочила, когда на меня зашипел Грималкин. – Я, конечно, понимала, что в конце концов придется встретиться с ним лицом к лицу, с Лжекоролем. Но думала, что у меня будет больше времени на подготовку. – Я отодвинулась от кота и села на подлокотник. – Все это время я чувствовала, что просто барахтаюсь по течению и не тону лишь благодаря чуду, снова и снова. Но когда-нибудь эта удача должна была иссякнуть.
– Только она и завела нас так далеко, принцесса. – Пак подошел и обнял меня. Я не стала его отталкивать. Слишком устала бороться. Мне хотелось вернуть своего лучшего друга. Прильнув к нему, я слушала топот и возню сновавших по кухне домовых. До комнаты долетел запах свежего хлеба, теплый и уютный. Может быть, это наша последняя трапеза?
Какие оптимистичные мысли, Меган.
– Ты прав, – сдалась я. – И я должна это сделать. Знаю. Если мне когда-нибудь захочется нормальной жизни, то придется встретиться с Лжекоролем. Иначе он никогда не оставит меня в покое. – Я вздохнула, подошла к окну и вгляделась в наступающие сумерки. – Просто… на этот раз все по-другому, – произнесла я, встретившись взглядом с собственным отражением в стекле. – Теперь мне есть, что терять. Тебя и Эша, Небыль, мою семью, папу. – Я замолчала и прижалась лбом к стеклу. – Папа, – простонала я. – Что мне делать с моим отцом?
Из коридора раздался глухой стук, и я закрыла глаза. Что ж, почти идеальный момент. Я вздохнула и выпрямилась.
– Как долго ты здесь стоишь, пап?
– Примерно с того времени, когда ты говорила об удаче. – Пол вошел в комнату и сел на скамью напротив рояля. Я наблюдала за ним в оконном отражении. – Ты уезжаешь, верно? – тихо спросил он.
Пак встал и бесшумно вышел за дверь, оставив нас с папой наедине, если не считать дремлющего Грималкина. Я помедлила, но кивнула.
– Мне не хочется оставлять тебя одного в таком состоянии, – призналась я, оборачиваясь. – Жаль, что мне придется ехать.
Пол нахмурился, как будто пытался понять, что происходит, а затем медленно кивнул. Его взгляд остался ясным.
– Это… важно? – поинтересовался он.
– Да.
– Ты вернешься?
Горло сжалось. Я сглотнула и сделала глубокий вдох, чтобы справиться с волнением.
– Надеюсь на это.
– Меган. – Папа медлил, подыскивая слова. – Знаю. Я многого не понимаю. Знаю, что ты принадлежишь миру, который я никогда не смогу понять. И хотя я твой отец, но знаю, что ты и сама прекрасно справляешься. Потому иди. – Он улыбнулся, и тревожные морщинки вокруг его глаз разгладились. – Не прощайся и не беспокойся обо мне. Делай то, что должна. Я буду здесь, когда ты вернешься.
Я улыбнулась ему.
– Спасибо, папа.
Он кивнул, но затем его глаза остекленели, как будто на разговор ушел весь запас его рассудка. Принюхавшись, он оживился, и его лицо просияло, как у маленького ребенка.
– Еда?
Я кивнула, внезапно почувствовав себя старой.
– Ага. Почему бы тебе не вернуться в свою комнату, и я позову, когда накроют на стол, хорошо? А пока сможешь поработать над своей мелодией.
– Ой. Точно. – Он широко улыбнулся мне и ушел обратно по коридору. – Знаешь, она почти закончена, – объявил он, обернувшись через плечо и сияя от гордости. – Это для моей дочери, но я тебе завтра сыграю, хорошо?
– Хорошо, – прошептала я, и он ушел.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и возней на кухне. Я вернулась к дивану и опустилась рядом с Грималкиным, не зная, что делать дальше. Я знала, что должна найти Эша и извиниться или, по крайней мере, объяснить, чем я руководствовалась. Внутренности скручивало узлами от того, что он на меня сердится. Я только хотела избавить его от еще большей боли; откуда мне было знать, что освобождение фейри от клятвы равносильно отказу в доверии?
– Если ты так за него переживаешь, – произнес в тишине Грималкин, – почему бы не попросить его стать твоим рыцарем?
Я глупо уставилась на него.
– Что?
Он приоткрыл глаза, узкие золотистые щелочки, и наблюдал за мной с нескрываемым весельем.
– Твоим рыцарем, – повторил он, на этот раз медленнее. – Ты ведь понимаешь это слово, не так ли? Оно не настолько старое, чтобы люди позабыли.
– Я знаю, кто такой рыцарь, Грим.
– О, прекрасно. Тогда тебе будет несложно уловить смысл. – Грималкин сел и зевнул, обвив лапы хвостом. – Это старая традиция, – начал он. – Даже среди фейри. Леди просит воина стать ее рыцарем, ее избранным защитником, до последнего вздоха. В этом ритуале могут участвовать только те, в ком течет королевская кровь, и защитника может выбрать только леди. Но это крайнее проявление доверия между леди и рыцарем, потому что она доверяет ему больше всего на свете и знает, что он отдаст за нее свою жизнь. Рыцарь по-прежнему повинуется своей королеве и королевству, насколько это в его силах, но его первым и единственным долгом остается защита своей дамы. – Он снова зевнул и поднял заднюю лапу, разглядывая когти. – Очаровательная традиция, на самом деле. Дворы любят подобные драмы.
– Почему же драма?
– Потому что, – раздался голос Эша от двери, заставив меня подпрыгнуть, – если леди умрет, рыцарь тоже умрет.
Я быстро встала, сердце бешено забилось. Эш не вошел в комнату, продолжая наблюдать за мной из дверного проема. Его волшебная аура была тщательно спрятана, а серебристые глаза излучали лишь холод.
– Выйди со мной на улицу, – тихо велел он и, когда я заколебалась, добавил: – Пожалуйста.