– Зато я знаю вас. Вы раб, жертва Рене-флорентийца, и вы ненавидите его.
Годольфин вздрогнул.
– Кто вам сказал об этом?
– Это вас не касается. Но так как вы любите его дочь…
– Вам это сказала Паола! – вне себя от злости крикнул Годольфин.
– Паола ничего не скрывает от меня, – самодовольно ответил Ноэ.
– Я ненавижу вас… – прошептал Годольфин. – Я ненавижу вас!
– Вы ревнуете…
– Если бы я мог выпустить ваши внутренности, выпить вашу кровь… – продолжал Годольфин, окончательно потеряв голову, – я сделал бы это…
Ноэ улыбался.
– Дорогой мой, быть может, мы до чего-нибудь и договоримся. Вы любите Паолу?
– Я готов умереть за нее.
– Ну так будьте довольны тем, что вы сидите взаперти, – смеясь, сказал Ноэ. – Она этим очень довольна.
Шутка вывела Годольфина из себя; он вскрикнул от ярости, а затем погрузился в мрачное молчание.
– Она счастлива, что я здесь? – прошептал он.
– Еще бы! Она освободилась от тюремщика… Неужели вы могли думать, Годольфин, что молодая девушка может любить отца, который держит ее взаперти, и человека, шпионящего за ней по его поручению?
– Я люблю ее… – пробормотал несчастный юноша.
– Зато она ненавидит вас…
– О Господи! – вырвалось у Годольфина.
Ноэ стало жаль его.
– Послушайте, – сказал он мягко, – вы любите Паолу! На что вы надеетесь?
– Ни на что! – пробормотал Годольфин.
– Чего же вы хотите?
– Быть возле нее… Больше я ничего не прошу… Видеть ее, слышать ее голос…
– Годольфин, скажите откровенно, любите вы Рене?
– О! – вырвался у него крик отвращения.
– Вы любите его из благодарности, сыновней любовью?
– Я ненавижу его.
– Правда?
– Клянусь спасением своей души!
– Вы хотите быть свободным не для того, чтобы быть с ним?
– Только для того, чтобы видеть Паолу.
– Хорошо.
– А Рене я ненавижу, – повторил Годольфин.
– Так что, если бы Паола не жила с отцом…
– Я ушел бы от Рене и последовал за Паолой.
– А если бы кто другой поручил вам сторожить Паолу, подобно тому, как это поручил вам некогда Рене?
Годольфин задрожал от радости.
– Что вы этим хотите сказать? – спросил он.
– Я хочу сказать, – продолжал Ноэ, – что Паола очень недовольна тем, что отец держит ее точно в плену. Она хочет освободиться. А так как те, кто принимает в ней участие, не могут постоянно оставаться с ней…
– Ах! – воскликнул Годольфин. – Ах, сударь, если бы вы сделали это…
Голос Годольфина дрожал, он смеялся и плакал в одно и то же время.
Ноэ встал.
– Успокойтесь, – сказал он, – поешьте чего-нибудь. Я вернусь завтра, и, может быть, вы скоро увидите Паолу.
Годольфин заплакал.
– Я люблю ее! Я люблю ее! – бормотал он.
Ноэ с состраданием посмотрел на это жалкое, обездоленное создание, взял фонарь и вышел.
Он застал в кабачке только Миетту.
– Где твой отец, дитя мое?
– Пошел посмотреть, как себя чувствует госпожа Лорио.
– Поклонись ему от меня.
– Как! Вы уже уходите?
Голос девушки слегка дрожал.
– Уже поздно, – сказал Ноэ. – Прозвонил сигнал тушить огонь, дитя мое.
– Да, дверь заперта…
– Я не спал прошлой ночью…
– Я тоже не спала, – сказала беарнка. – Однако…
– Я приду завтра утром… Прощай, хорошенькая землячка.
Он обнял девушку, поцеловал в щеку и ушел, оставив ее в смущении.
«Кажется, мое сердце подвергается опасности в доме Маликана, – размышлял он. – Эта хорошенькая девушка в красном платочке на черных волосах, с плутовскими глазами в конце концов вскружит мне голову. А принц находит, что нечестно соблазнять племянницу человека, готового пожертвовать за нас жизнью… Пойду к Паоле: когда я с ней, меня, по крайней мере, не мучают угрызения совести.
Ноэ старался думать о Паоле, но думал только о Миетте.
– Маликан, – размышлял он, идя по мосту Менял, – человек хороший и преданный, но предан-то он не мне, а Генриху. И Сара любит не меня… И не я… Фу ты! Какие скверные мысли лезут в голову… Скорее к прекрасной Паоле!
Молодой человек прибавил шагу и дошел до моста Святого Михаила.
– Рене в тюрьме, – рассуждал он, – Годольфин в погребе, следовательно, Паола одна. Зачем пробираться под мостом и затем лезть по веревке, если можно преспокойно войти через дверь?
Ночь была темная. Жители, по большей части купцы, давно уже спали. Мост был пуст.
Ноэ подошел к лавке Рене-флорентийца и тихонько постучал.
После третьего удара в дверь тоненький голосок, который молодой человек узнал сразу, спросил:
– Кто там?
– Я, Паола… – ответил Ноэ.
– Вы? – спросила девушка. – Вы?
– Да… отворите… не бойтесь…
Паола приоткрыла дверь лавки:
– Вы одни?
– Совершенно один.
Он проскользнул в лавку и сжал девушку в объятиях. Паола поспешно захлопнула дверь и спросила:
– Как вы решились постучать?
– Я знал, что вы одна.
– О Господи! – воскликнула Паола.
Она увела Ноэ в свою комнату и тщательно заперла все двери.
– Знаете ли вы, что случилось?
– Я только что пришел из Лувра.
– Как из Лувра?
– Я знаю, что Годольфин прошлой ночью не вернулся и ваш отец напрасно ждал его.
– Ах! – вскричала Паола. – Отец в отчаянии и сердится…
– Знаю. Он жаловался королеве.
– Представьте себе, прошлой ночью, как только вы ушли, я легла в постель. Я знала, что Годольфин ушел, и я слышала, как отец вполголоса разговаривал с каким-то неизвестным мне человеком. На нем была надета маска. Я увидала это в щелку. Отец, поговорив с ним несколько минут шепотом, тоже надел маску, и они вышли вместе!
– Я знаю это…
– Откуда вы узнали? – с удивлением спросила девушка.
– Продолжайте, дорогая Паола.
– Я уже спала крепким сном, когда раздался стук в дверь. Это вернулся отец. Я не вставала, думая, что Годольфин дома, но…
– Годольфина не было.
– Нет. Тогда я встала, чтобы отпереть. Отец был бледен и взволнован… Он сказал, что забыл ключ в Лувре… Потом, заметив, что Годольфина нет, он закричал: «О предсказание! Предсказание!» Неправда ли, все это очень странно?
– По крайней мере, для вас.
– А вы что-нибудь знаете?
– Я знаю очень многое.
– О, говорите скорее, – торопила Паола. – У меня появилось очень странное подозрение.
– Подозрение?
– Я подумала, что, быть может, это вы похитили…
– Не договаривайте, милая Паола, сначала выслушайте меня. Я должен сообщить вам ужасные вещи.
– Боже мой! – в ужасе воскликнула она.
Ноэ сел рядом с ней и взял ее за руку.
– Кажется, я говорил, что прихожусь двоюродным братом де Пибраку, капитану королевских гвардейцев.
– Да, и вы бываете в Лувре.
– Каждый день. Сегодня я ужинал с его величеством.
Паола вздрогнула от гордости.
– Вы, должно быть, нравитесь ему, ведь вы очаровательны…
– Вы льстите мне! – заметил Ноэ.
Он поцеловал ее и продолжал:
– Я узнал там очень многое.
– О моем отце? – воскликнула она с беспокойством.
– Ваш отец пользовался милостью королевы-матери, такой милостью, что даже король ревновал его…
– Да, я знаю.
– Такой милостью он был обязан тому, что королева думала, будто он умеет угадывать будущее по звездам. Но когда узнали, что Годольфин…
– Как! – перебила Паола. – Об этом узнали?
– Да. И ваш отец сам виноват в этом.
– Каким образом?
– Он выпил лишнее на балу, и так как пьяный человек часто говорит то, чего не следует говорить, то он и проболтался…
– О Годольфине?
– Именно.
– Какая неосторожность!
– Тогда те, кто был зол на Рене за то, что он пользовался такой милостью…
– Убили Годольфина…
– Нет, только похитили и держат взаперти.
– А вы знаете, где он?
– Увы, нет! Но я узнал кое-что другое.
– Что еще?
– Дорогая Паола, – начал Ноэ, притворяясь, что пытается преодолеть волнение, – я дрожу при мысли, что должен сообщить вам о несчастье…
– О небо! – вскричала Паола. – Отец умер!
– Успокойтесь, он жив.
– Что же случилось?!
– Во время ужина у короля пришел купеческий староста Иосиф Мирон и умолял об аудиенции. Он просил правосудия.
Паола задрожала. Она часто слышала выражения неудовольствия против своего отца.
– Прошлой ночью, – продолжал Ноэ, – убили купца Лорио на улице Урс. У него была хорошенькая жена, в которую влюбились убийцы или, вернее, один из убийц…
Паола дрожала.
– Два дня назад Годольфин во сне говорил об этом мещанине и его жене!
– Боже мой!
– Помните? Его спрашивал ваш отец.
– Что вы еще сообщите мне? – воскликнула Паола.
– Неизвестно, что случилось с женщиной, – продолжал молодой человек, – но купца – он был ювелиром – и двух его слуг нашли убитыми, а сундук был разграблен…
– Продолжайте! – Паолу терзали ужасные предчувствия.
– Убийцы поссорились, вероятно, при дележе добычи. Один из них убил другого, нанеся ему удар сзади. На мертвом убийце был мундир королевского ландскнехта…
Сердце Паолы страшно забилось, она вспомнила, что так был одет вчерашний незнакомый ей посетитель.
– Он был в маске…
– О! – вздохнула Паола, ужас которой возрастал.
– Второй убийца бежал и второпях забыл в доме несчастного купца кинжал и ключ.
Паола помертвела.
Ноэ продолжал:
– Мирон принес эти вещи королю, и король узнал кинжал. Он принадлежит…
– Договаривайте… – пробормотала Паола. – Ради всего святого…
– Это кинжал вашего отца!
– О ужас, ужас! – вскрикнула несчастная девушка.
– Тогда, дорогая Паола, я почувствовал, как мое сердце разрывается на части.
– Ах, мой дорогой!
– В особенности, – продолжал хитрец, – когда я подумал, что нам надо расстаться.
– Расстаться! – вскричала Паола.
– К сожалению!
– Это невозможно!
– Паола, – начал Ноэ тихим и печальным голосом, – ваш отец злодей, и вы должны сделать выбор между ним и мной.