– Боже мой!
– Он ваш отец!.. Вы любите его… Прощайте!
Ноэ сделал вид, что собирается встать, но Паола бросилась ему на шею, обвила его руками и закричала:
– Нет!.. Лучше умереть! Я последую за вами…
Девушка действительно любила Ноэ.
– Вы в самом деле последуете за мной? – растроганно спросил он.
– Даже на край света.
– На край света не надо. А если бы я потребовал, чтобы вы оставили отца?
– Я оставлю его.
– И никогда не увидитесь с ним?
– Никогда.
– Если бы я был вынужден спрятать вас, запереть где-нибудь в отдаленном квартале…
– Я с радостью пойду туда.
– Я буду навещать вас каждый день…
– О, блаженство! – воскликнула девушка.
– Итак, Паола, – сказал Ноэ, – завтра же…
– Ты возьмешь меня с собой?
– Да, завтра, как только наступит ночь, будь готова!
Ноэ ушел.
Паола проводила его до двери, а когда он ушел, упала на колени и залилась слезами.
– О, какой позор!.. – шептала она. – Быть дочерью убийцы!
– О нет! Сударь, если бы я был там, а не последовал за своей госпожой…
– Тебя бы убили.
Вильгельм задумался.
– Откуда ты узнал о том, что случилось? Ведь ты не был на улице Урс с тех пор, как бежал оттуда со своей хозяйкой?
– Если бы мой несчастный хозяин был жив, его подозрения пали бы на меня.
– Однако ты вернулся на улицу Урс?
– Да. Проводив госпожу Лорио, вам известно куда, я во всю прыть помчался к своей родственнице в деревню Шальо.
– Постой! – перебил его Ноэ. – Кем приходится тебе эта родственница?
– Она сестра моего покойного отца.
– Значит, твоя тетка.
– Совершенно верно.
– И она живет в деревне Шальо?
– Да.
– В собственном доме?
– Да, с прекрасным садом. У тетки есть состояние.
– Хорошо, продолжай.
– Ну, так я побежал в Шальо и сказал тетке, что проведу несколько дней у нее, потому что поссорился с Лорио. Тетка любит меня, потому что я ее наследник.
– Не всегда так бывает, – улыбаясь, заметил Ноэ.
– Тетка сказала мне: «Я всегда рада тебя видеть, Вильгельм, и ты можешь оставаться у меня, сколько захочешь». Но, сказав это, она добавила: «А пока вернись в Париж и сходи на улицу Сен-Дени к купцу Жану Мариту, который после смерти твоего покойного дяди, приходившемуся ему двоюродным братом, выплачивает мне ежегодно по пятьдесят пистолей. Сегодня срок». Вы понимаете, что я не мог отказать тетке, тем более что я ее наследник, – продолжал Вильгельм Верконсен. – Однако мне нелегко было вернуться на улицу Сен-Дени, я боялся встретиться с Самуилом Лорио, который мог потребовать у меня свою жену.
– Однако ты был там!
– Да, сударь. Пообедав с теткой, я пошел в Париж. Подойдя к улице Сен-Дени, я увидал толпу, шумно галдевшую, ругавшую дворян и обвинявшую короля и королеву, на улице же Урс, где было огромное стечение народа, я услыхал имя Самуила Лорио. «Бедняга!» – говорили одни. «Он только что умер», – говорили другие. «Где вытащили тело?» – «У Несльского парома». Клянусь, сударь, когда я услышал это, я пробрался сквозь толпу и вошел в дом, куда принесли тело несчастного ювелира. Там я увидел убитых ландскнехта, Марту и Иова. Мадам Сару обвиняли в том, что она бежала с дворянином, который убил и ограбил ее мужа. Я взглянул на стену и понял, что убийцы не нашли потайного хода.
– Стало быть, сокровища ювелира целы?
– Я так думаю.
Ноэ и Вильгельм вдруг услышали шаги: кто-то быстро шел по улице. Они обернулись и увидели принца Наваррского.
Генрих возвращался из Лувра, счастливый, как человек, узнавший, что он любим, и не думал ни о Рене-флорентийце, ни о Ноэ, ни, тем более, о Вильгельме Верконсене.
– Тс! – сказал Ноэ Вильгельму. – Мы поговорим обо всем, когда придем домой.
И он постучал в дверь гостиницы.
Генрих подошел к ним, узнал Вильгельма и крепко пожал ему руку.
Отворили дверь, и Ноэ вошел первый.
Присутствие Вильгельма возбудило любопытство принца.
– Зачем вы пришли сюда? – спросил он.
– Вильгельм окажет нам важную услугу, – ответил Ноэ.
– Вот как! – воскликнул принц.
Молодые люди поднялись к себе и заперлись вместе с приказчиком ювелира.
– Велик ли дом у твоей тетки? – спросил Ноэ.
– Да, дом большой.
– Могут в нем поместиться еще двое?
– Еще бы!
– Двое, не желающих, чтобы их видели и открыли их местопребывание?..
– В Шальо никого не придут искать, – ответил Вильгельм.
– Вы дали мне хороший совет, Генрих, – сказал Ноэ.
– Какой?
– Сделать Паолу заложницей.
– Ну так что же?
– Паола согласна последовать за мной и выполнить то, чего я потребую. А так как Вильгельм знает, где можно ее спрятать…
– Ты только что говорил о двоих…
– Да.
– Кто же второй?
– Годольфин.
– Черт возьми! Не опасно ли это?
– Нет.
– Почему?
– Потому что Годольфин ненавидит Рене и любит Паолу. Он будет стеречь Паолу и даже не подумает вернуться к Рене.
– Быть может, ты прав, – сказал Генрих, – а к тому же, быть может, при помощи Годольфина мы узнаем многое.
Пока Ноэ и принц Наваррский старались вместе с Вильгельмом Верконсеном найти помещение для прекрасной Паолы, в Лувре совершились новые события.
Король Карл IX плохо спал, встал не в духе и потребовал к себе герцога Крильона.
Тот вошел к его величеству, улыбаясь, его лицо выражало удовольствие человека, исполнившего свой долг и в то же время доставившего себе чрезвычайное наслаждение.
– Ну-с, что случилось? – спросил король.
– Приказания вашего величества исполнены в точности.
– Вы арестовали Рене?
– Да, ваше величество.
– Вчера вечером?
– Когда он вышел от королевы.
– Ах, – сказал Карл IX, нахмурившись, – сегодня мне придется выдержать объяснение с королевой.
– По всей вероятности, ваше величество.
– Она пустит в ход все, чтобы вырвать у нас своего любимца. Борьба будет жестокая.
– Ваше величество, когда король чего-нибудь хочет, борьба с ним становится невозможной.
– Я буду непреклонен, друг мой Крильон.
– Ваше величество поступит благоразумно.
– Я часто предупреждал свою мать. Я часто говорил ей: «Берегитесь, ваше величество! Стыдно видеть человека, вышедшего из ничего, как ваш Рене, пользующимся такими милостями, какие вы оказываете ему; он живет роскошнее моих дворян, отравляет мужей, обольщает их жен, грабит, ворует. Когда-нибудь терпение мое истощится и я предам его правосудию».
– И этот день настал, ваше величество?
– Да, друг мой.
– Ваше величество не позволит умолить себя?
– Конечно же нет.
– А если королева заплачет?
– Пусть плачет.
– Она скажет, что Рене – колдун… и что его гибель грозит королевству самой большой опасностью.
– Во Франции колдунов сжигают.
В дверь постучали.
– Кто там? – спросил король.
Рауль приподнял портьеру.
– Что тебе надо, друг мой?
– Ее величество королева-мать умоляет короля дать ей аудиенцию.
– Пусть войдет! – сказал Карл IX.
Крильон встал.
– Останьтесь, герцог! – сказал монарх. – Вы сейчас увидите, могу ли я быть королем…
Королева была печальна, торжественна, вся в черном.
– Ваше величество, я должна поговорить с вами о важных делах.
– Я слушаю вас.
– О делах, касающихся Франции…
– Говорите, ваше величество.
Екатерина взглянула сначала на де Крильона, затем на короля, и взгляд ее, казалось, говорил: «Я жду, пока он уйдет».
– Говорите, королева. Крильон принадлежит к числу людей, при которых можно говорить обо всем.
Герцог поклонился, королева-мать закусила губу.
– Ваше величество, я пришла просить вас освободить человека, оказавшего огромные услуги королевству. Человека, которого я удостоила своей дружбы. Ваше величество, его арестовали вчера… Арестовали и посадили в тюрьму.
– Вы говорите о Рене-флорентийце, королева?
– Да, государь.
– Герцог взял на себя поручение арестовать его.
Де Крильон поклонился.
Екатерина с ненавистью взглянула на него.
– Так это герцог?
– Да, ваше величество, – ответил бесстрашный Крильон.
– По приказанию вашего величества?
– Без сомнения, – ответил король.
– Ах, государь!
Королева была взволнована, в глазах ее блестели слезы.
– Королева, – продолжал Карл IX, – я часто предупреждал, что Рене – презренный убийца, что он доведет когда-нибудь до того, что добрый город Париж взбунтуется и народ сожжет Лувр.
– Рене оклеветали.
– Это разберет парламент.
– Значит… его будут судить.
– И осудят, надеюсь…
Екатерина задрожала.
– Ваше величество, Рене – человек необходимый…
– Быть может, для вас, ваше величество.
– Для престола… Он предугадывает заговоры, которые угрожают французской монархии.
– Следовательно, он колдун.
– Может быть…
– В таком случае, он не нуждается ни в вас, ни во мне, чтобы выйти из Шатле. Для человека, наделенного сверхъестественной силой, не существует ни запоров, ни тюремных стен.
Король улыбался. Екатерина поняла, что решение его твердо.
– Ваше величество, – добавил Карл IX, – я хочу доказать вам, что мое милосердие иссякло и я решил положить предел преступной и гнусной жизни Рене-флорентийца – на Гревской площади; поручаю выполнить мой приказ другу нашему де Крильону. Герцог, назначаю вас королевским депутатом по этому делу и повелеваю вам поддерживать обвинение Рене в убийстве купца Лорио в парламенте, который должен быть собран в понедельник утром; и если Рене будет обвинен, – в чем я не сомневаюсь, – он должен быть колесован на Гревской площади…
Екатерина в отчаянии упала на колени.
– Пощадите! Ваше величество, пощадите! – молила она.
Король поднял ее.
– Бог свидетель, что я готов пощадить невинного, а не преступника.
– Вы отказываете мне, государь?