– Разумеется, слыхал. Равно как и то, что это самое «сокровище гугенотов», которое я, признаться, считаю досужей выдумкой, ныне достигло неописуемо громадных размеров.
– Знай же, Луи: оно существует на самом деле и находится не где-нибудь в горах Наварры, а здесь, в Блуа!
– Вот тебе и раз! Честно говоря, я бы предпочел, чтобы оно лежало в более надежном месте!
– Вот оно-то и привело меня в Блуа! – воскликнул Генрих, а затем поведал своему спутнику то, что уже известно нашим читателям. Когда король окончил, Крильон с сомнением заметил:
– Но почему, сир, вы решили, что в бочках золото будет сохраннее?
– Сырость не может повредить золоту, друг мой. Все дело в том, что бочки иногда путешествуют!
– Что именно вы имеете в виду, сир?
– Тебе наверняка известно, что по Луаре ходят целые караваны вместительных грузовых барок, перевозящих сено, зерно и топливо. Я приобрел одну из них. Ее команда состоит из моих приближенных в одежде матросов. На этой барке мы сможем беспрепятственно переправить все золото к морскому побережью. Но гораздо сложнее доставить бочки из дома мэтра Гардуино на причал, и тут я рассчитываю на тебя, мой Луи!
– Я жду приказаний, сир!
– Ну, так слушай же и запоминай. Пройдя до самого конца этой улицы, ты свернешь налево и окажешься на береговом откосе. Там ты увидишь стоящий уединенно довольно большой дом. Это большой и довольно грязный трактир под вывеской: «Добрый сеятель».
– Он мне известен.
– Несмотря на то что стража уже подала сигнал тушить огонь, трактир открыт всю ночь напролет. Ты постучишь, а когда трактирщик откроет, спросишь, доставлено ли уже вино из Божанси. Если он ответит утвердительно, входи. Там ты застанешь припозднившуюся компанию, среди которой окажется немало хорошо знакомых тебе лиц. Приведи этих людей к дому прокурора.
Де Крильон, не медля ни минуты, отправился выполнять поручение и вскоре оказался у дверей трактира. Назвав хозяину пароль и получив надлежащий ответ, генерал вошел в плохо освещенное помещение, где за столом, заставленным опустошенными бутылками, сидели с полдюжины матросов.
Впустив незнакомца, трактирщик в нерешительности затоптался на пороге, недоверчиво оглядывая подозрительного посетителя. Но тут один из матросов крикнул:
– Тысяча чертей! Да ведь это же Луи де Крильон собственной персоной! Живо запри дверь, дружище Трепассе, этот господин – из наших!
Трактирщик задвинул засов, а генерал в полном недоумении приблизился к столу, за которым восседала удалая компания, и вгляделся в лицо окликнувшего его матроса.
– Ба! Да ведь это же граф де Ноэ! – изумленно воскликнул он.
– Он самый, генерал, он самый!
Крильон перевел взгляд на другого матроса:
– Здесь и месье Лагир!
– Разумеется!
– А остальные господа?
– Это наши друзья… Вы, должно быть, от него?
– Верно. Барка готова?
– Еще бы. А бочки?
– Их как раз сейчас наполняют. Дело за вами!
Де Ноэ обернулся к трактирщику:
– Трепассе, живо – надежную телегу и трех лошадей в запряжку! Самое время отправиться за тем самым вином, которое мы обязались доставить по назначению!
Как только трактирщик вышел, граф проговорил, обращаясь к де Крильону:
– Вы, генерал, должно быть, не рассчитывали увидеть нас в таком обличье?
– Признаюсь – никак не ожидал! – ответил тот.
– Что ж, хоть костюмы у нас матросские, зато шпаги остались дворянскими, и они при нас!
С этими словами граф де Ноэ указал на шестерку добрых клинков, смирно пристроившихся в укромном углу.
Едва войдя в дом мэтра Гардуино, Генрих спросил, все ли благополучно обстоит с ее высочеством герцогиней. Получив ответ: «Беспробудно спит», он занялся укупоркой бочек, в которые бывший прокурор и Рауль буквально лопатами ссыпали золото и серебро. Затем с помощью Рауля король Наварры начал поднимать их по лестнице в прихожую, готовя к погрузке. Внезапно с улицы донеслись звуки множества шагов и приглушенные голоса.
Генрих мгновенно задул лампу и шепотом велел Раулю и старику хранить полное молчание. Затем он прислушался. Чей-то голос произнес: «Здесь!» – затем в ответ прозвучала реплика графа де Келюса.
«Ага! – нахмурился наваррский король. – Ошибки быть не может – голос этого малого я слышал сегодня утром в королевском замке!»
Отведя в сторону мэтра Гардуино, Генрих спросил шепотом:
– Старина, найдется ли в твоем доме добрая аркебуза?
– Даже две, и обе в превосходном состоянии!
– Они заряжены?
Получив утвердительный ответ, король одними губами воскликнул:
– Отлично! А теперь – следуйте оба за мной!
Он направился во внутренние покои. Гардуино и Рауль последовали за ним как раз в ту минуту, когда послышался стук в дверь. В кабинете бывшего прокурора Генрих остановился и сказал:
– Все совершенно очевидно, друзья! Король Франции, милостиво выслушавший мои речи сегодня утром, теперь, по-видимому, решил от меня отделаться. Придется защищаться! Гардуино, давай свои аркебузы, да поживее, а я тем временем постерегу у входа.
Спустившись к входной двери, Генрих припал к крошечному смотровому глазку, так хорошо замаскированному, что его не было видно снаружи. Де Келюс, уже в третий раз принимавшийся стучать, но так и не получивший ответа, советовался со своими сообщниками.
– Причетник обвел тебя вокруг пальца! – недовольно проговорил д’Эпернон. – Если бы это был постоялый двор, нам давным-давно открыла бы прислуга!
«Еще один давний знакомец! – подумал Генрих Наваррский. – Это же Жан д’Эпернон, если меня не подводит слух!»
– Надо стучать сильнее! – прохрипел де Шомбург.
«Ба! И этот мне известен!» – ухмыльнулся Генрих.
– А если они все же не откроют?
– Значит, вышибем дверь!
– Хм… Не так-то это просто. Дверь дубовая, и окована железными полосами!
Генрих, наблюдавший через глазок за происходящим на ступенях, увидел, как к двери приближается громила Теобальд.
– Вам не о чем тревожиться, господа, – пробасил великан, – мне еще не доводилось встречать такой двери, которая устояла бы перед моим напором! Иные мне удавалось вышибить одним-единственным ударом плеча!
Де Келюс выхватил шпагу и принялся колотить эфесом в дверь, зычно крича:
– Эй, проклятые мерзавцы! Откроете ли вы в конце концов посланцам самого короля?
Ответом служило полное безмолвие. Де Шомбург сказал:
– Ну-ка, месье Теобальд, продемонстрируйте-ка нам свой знаменитый удар плечом!
– Не извольте сомневаться! – прогудел могучий рейтар и уперся в дверь спиной, готовясь всей массой на нее налечь. При этом его спина закрыла глазок, через который Генрих следил за происходящим.
«Что тут поделаешь! – пробормотал наваррец. – У всякого смертного – своя судьба!»
Обнажив шпагу, он вставил клинок в смотровое отверстие, с силой подал его вперед – и тут же выдернул обратно. Великан-тевтон коротко вскрикнул и, хрипя, сполз на ступени.
В первое мгновение де Келюс и его сообщники решили, что гиганта от напряжения хватил апоплексический удар, но в следующую минуту они поняли свою ошибку.
– Смотрите – кровь! Кровь! – закричал один из рейтаров, бросившийся к своему капитану.
– Тише! – прошипел граф, услыхавший грохот колес телеги, которая сворачивала из глухого переулка на мостовую.
Генрих Наваррский, от которого также не ускользнули эти звуки, рассмеялся.
«Теперь наши силы равны! – подумал он. – Пусть только попробуют!»
Возглас рейтара изумил сообщников де Келюса.
– Кровь? – растерянно повторил де Шомбург. – Не может быть!
– Смотрите сами! – выставив перед собой окровавленные ладони, ответил рейтар.
В самом деле: из глубокой раны на спине капитана Теобальда толчками выплескивалась кровь. При этом за дверью по-прежнему не было слышно ни малейшего шума, а сама дверь даже не думала открываться.
– Проклятье, откуда здесь взялась эта кровь? – проговорил де Келюс, все еще не в силах осознать случившееся.
Однако телега приближалась, грохоча по булыжной мостовой. Д’Эпернон воскликнул:
– Погодите, господа! Пусть это мужичье минует нас, а уж тогда обследуем эту адскую дверь, убивающую одним прикосновением. С горожанами лучше не связываться, не то поднимется такой шум, что хоть святых выноси!
Все члены небольшого отряда поспешили прижаться к стене или укрыться в нише по соседству. Однако телега, как оказалось, вовсе не стремилась миновать жилище бывшего прокурора, превращенное в постоялый двор. Наоборот: возница рванул вожжи, осадил тройку крепких лошадей и остановил повозку прямо перед входом.
Де Келюс выругался сквозь зубы. Что могло здесь понадобиться этим людям в столь поздний час?
– Езжайте своей дорогой, любезные! – проговорил он. – Сигнал тушить огонь давно подан; не ровен час, вас застанет стража. Вам ведь наверняка известно, что ждет тех, кто в такое время болтается по улицам!
Графу ответил насмешливый голос:
– Да ведь никто и не болтается, сударь! Мы прибыли на место и остановились там, где нам надобно!
– Проезжай, мужлан, сказано тебе! – в бешенстве рявкнул де Келюс.
Выхватив шпагу, он угрожающе двинулся к телеге, за ним тотчас последовали остальные миньоны и рейтары.
– Вот вы как? – продолжал тот же голос. – Я вижу, у вас славная компания, сударь!
– Убирайся отсюда! – выкрикнул де Шомбург и попытался ухватить одну из пристяжных лошадей под уздцы.
Одновременно в первом этаже дома распахнулось окно, из которого послышался голос Генриха:
– Ага! Уж не наш ли это друг Ноэ?
– Он самый! – отозвался молодчик в матросской робе, первым вступивший в прения с де Келюсом.
– Отменно! Ноэ, любезный, я пересчитал этих бродяг – их было всего девять. Одного я уложил, осталось восемь. А много ли вас на телеге?
– Семеро! – ответствовал Ноэ.
– Следовательно, почти вдвое больше, чем потребуется, чтобы разогнать этот сброд! Мы с мэтром Гардуино очень просим: освободите нас от присутствия этих господ!