Тогда — семь двадцать в Африку,
Обед в Антарктиде.
Воркование в комнатах
— А домик-то наш финский!
Домишечко… домуля…
— Не то, что прежний, свинский:
Ни мышки, ни — моли…
— Прощайте, домработницы!
Атомка — повсюду:
О щах позаботится,
Потом — про посуду…
Частушечник с балалайкой — на площади
Маркса грыз да Сталина,
Бац — кругом развалина.
Коль не каплет из носу,
Приучайся к бизнесу.
Еще двое
— Польки,
европеечки —
Тольки
три копеечки;
Не хватает
цыпочки
С речки
с Миссисипочки.
— Эта негра —
сивая,
Очень некра —
сивая:
За зулуской
пегою
Лучше
я побегаю.
Моралисты
Нынче в мозгах у всякого ферта
Зудит лишь одно:
в пляс!
— Ох! тепловатым салом комфорта
Страну залило
до глаз.
Оптимисты
— Это — неважно. Это — наружное.
Такие были всегда.
— А то, что религия во всеоружии
Готова явиться, вот это — да!
Скептики
Живет какая-нибудь химера
В мозгу любого осла;
Но никакая, простите, вера
Мир еще не спасла.
На строительной площадке Дворца возникают ссоры:
— Парижане-то… расфуфыры-то…
Кубометра за день не вырыто!
— А лакают два литра в сутки…
Видно, думают, стройка — шутки?
— А как это смеют испанцы
Во время погрузки — танцы?
— Прикинулся фриц придурком…
Катись за границу, к туркам!
— Лишь мы громоздим эти дамбы.
Зарплату всю — русакам бы!
Разговоры повсюду
— Ну что вот с такими болтать о праве?
Дрязги мелкие да смешки…
— А у нас даже запах крови
Выворачивает кишки.
— Да: с тех пор, как танк проутюжил
У меня на глазах детдом…
— О, конечно: молодчиков дюжих
Видеть хочется перед судом.
— Странно, знаешь, но мне вот тошно
Стало даже удить бычка…
— Вон — по лавкам-то сколько туш; но
Нам бы фруктиков…
молочка…
Молящиеся — по домам
— О всенародной стезе бескровной!
— Без войн, без казней, без диктатур…
— Без жертв неистовых —
к равноправной
Семье народов! Церквей! Культур!
Глава ареопага с террасы Дворца
Трудно народ поднимается на ноги
После шальных
снов!
Давят и душат нас старые навыки:
Пошлость,
вражда,
гнев.
Все еще не умеем по-новому
Чувствовать связь стран,
Все еще многим туманит голову
Наш вековой
трон;
Все еще нам представляются меньшими,
Кто не рожден
здесь;
Мщением, мировыми реваншами
Душу ярит
спесь.
На перекрестках торопятся риторы
Мысль нашу сбить в ком…
Вот, оглянитесь: разве оратор
Этот
вам не знаком?
Действительно, на площади, незаметно для всех, появились три вышки с тремя Ораторами.
Первый
Ошибки рухнувшего
мировластителя
роковые
Вполне простительны.
Мы беспристрастны.
Я докажу…
Второй, перебивая
Для отомщения
за окровавленную
Россию
Ядро народное
подготавливайте к мятежу.
Третий
Нет: Юго-Западную
и Дальневосточную
тиранию —
Вот кого рушьте,
вооружаясь
по рубежу!
Ворчание в толпе
— Знаем вас, тюрем радетели…
— Военных клик благодетели…
— Наших отцов мутители!
Первый оратор
Мы — обездоленные
эксплуататорской
цивилизацией,
О коммунизме
припоминающие,
скорбя…
Второй
За мною — русская,
многострадальнейшая
из наций,
От иностранщины обороняющая себя…
Третий
За мной — Европа
военных подвигов,
а не иллюминаций:
Стальной пружиной
она раскрутится,
мир дробя!
Глава ареопага — Воспитателю
Друг, научил различать вас Учитель
Вредную спорынью
во ржи:
Чью ж вы нездешнюю ложь различите
В этой земной лжи?
Исчадия Жругра погибли в пламени…
Воспитатель
Напрасно думаете, что все:
Сбежав на Запад, один из племени
Припал к питающей их росе.
Голос уицраора Укурмии
Он тщетно силится мыслью тощей
Сравняться с замыслами отца.
Первый оратор
Лишь кратковременное отступление!
Волной растущей
Уже наверстываем,
уж размножаемся у дворца…
Яркий свет охватывает вышку Первого оратора, пронизывая насквозь его самого. Вышка тает в пространстве. На месте оратора — пустота.
Возгласы
— Где ж он?!. Юркнул… — Пропал!
— Тень!.. Но куда? — Сквозь пол!
— А сладко-то как запел…
— Как будоражил пыл…
Второй оратор
Он привлекал вас
дискредитированною
доктриной,
Морочил ложью недовоздвигнутого.
А я —
Я в каждом русском
живу и крепну
мечтой старинной,
Сердца народа
в тысячелетиях
животворя!
Воспитатель
И на второго
стремит Укурмия
Оружье, ведомое лишь ему.
Борьба короткая:
Путчи в армии…
Горсть заговорщиков… Шесть — в тюрьму.
Второй оратор
Эй, соотечественники!
Тут скоморошествуют
лжепророки,
Гнездятся
в выстуженных расщелинах
еретики,
Но с богом русским
законопатим мы
все прорехи
И восстановим…
Внезапное пламя охватывает вышку Второго оратора. Вспыхнув факелом, она исчезает из глаз. Огненный язык мгновенно гаснет. На месте Второго оратора — пустота.
Крики
— Они предсказывали! Они провидели!
— Вон тот, в подъезде…
и тот, в лектории…
— Они разумнее, чем правители?
— Они постигли, в чем соль истории!
Доктор социальных наук, теперь — Председатель Всемирной Лиги преобразования сущности государства выступает в одном из лекториев Лиги на окраине города
Наш первый пункт — (он жизнью дан
Не только чувству, но и ratio [25]):
Объединение всех стран
В Свободную конфедерацию.
Но и такой союз чреват
Тиранством горшим: слив отечества,
Замкнет народы в плотный ад
Великий демон человечества.
Мы не забыли, как, поймав
В судьбине стран минуту хмурую,
Зло под личиной высших прав
Растет и крепнет диктатурою.
Пока не застит чадный дым
Везде затепленные светики,
Конфедерации дадим
Контроль наивысочайшей этики.
Но государство, это — плоть;
Как ей придать духовность, правильность?
Соблазны власти побороть
Способны те, чья сила — праведность.
Разговоры в антракте
— Учитель — во всяком случае,
Бездомен, для всех открыт;
— Ни отдыха, ни благополучия;