Ниро кивнул, окинул окрестности пустым взглядом.
– Может, заедем в деревню? – предложил Бриан.
Ниро ответил резко:
– Нет, нечего там делать. Помалкивай лучше.
Оруженосец надулся. Ниро поглядел на птиц в небе, сказал с сожалением:
– Жаль, сэр Инконню, что избавились от сокола. Сейчас бы его испытали.
Инконню отмахнулся:
– Зачем лишние хлопоты? К тому же то, что он закогтит, надо готовить, а на деньги, которые мы за него получили, можно купить готовую пищу.
– Суждение торгаша, – фыркнула Хелия. Сверлила глазами спину Инконню: «Ну, оглянись хоть раз!»
Инконню задумчиво перевел взгляд с неба на землю.
«Мир необъятен, опасен и дик. Не скоро люди смогут безбоязненно путешествовать по землям, полчища монстров подстерегают на каждом углу. К оным отношу не только Призраков Ночи, но и злых людей. Печально, что таких все больше среди рыцарей. Торгаши в доспехах оседают в замках, обирают вилланов, тратят средства на удовольствия. Не то чтобы вилланов жаль, но если честно, то средства к существованию дает их тяжелый труд. Разумеется, они слишком грубы, чтобы встать вровень с благородными, но, как ни стыдно это признавать, благородные не выковали ни одного меча, не подковали ни одной лошади, не сшили ни одного платья, не сделали ни единого дюйма полотна да много чего не сделали. Благородное сословие похоже на грабителей, обирающих тружеников. Тьфу, что за чушь?! Еще посочувствуй вилланам.
Нет уж, пусть все остается как есть. Но и паразитом, подобным Педиверу, Гахерису и тем, кто прибыл на турнир с целью заработать, не уподоблюсь. Рыцарь должен быть честным, галантным, справедливым, презирающим мирские блага. Нельзя провозглашать рыцарские принципы, а на деле ими пренебрегать. Чванство и спесь погубят рыцарство, двуличие убьет то светлое, чистое, ублажающее душу, что вложено в рыцарские добродетели.
Мне придется сильно постараться, чтобы стать настоящим рыцарем. Уж если отказался от веселой и благостной жизни Тилуиф Теджа, да простит меня один из неведомых родителей, придется взять на себя определенные обязательства, исполнять массу запретов. Трудная задача, но я выдержу. Теперь-то я понимаю, что рыцарем становишься не после посвящения, а благодаря достойной жизни».
– Сэр Инконню! – услышал он сварливый голос фрейлины.
– А? Что? – вздрогнул рыцарь.
Лицо Хелии подурнело от злости, глаза метали молнии.
– Сколько можно кричать?
– Что вам угодно, леди?
Фрейлина дернула плечиком, его равнодушный голос почему-то ее задел.
«До чего бесчувственная скотина, – подумала с обидой. – Даже не извинился за вчерашнее, пировал со спокойной душой, пока я плакала».
– Сэр Ниро предлагает проехать через рощу, – сказала сердито.
Инконню посмотрел на рыцаря вопросительно, Ниро помахал руками, объяснил:
– Так будет лучше. Быстрее.
Они остановились на развилке заросшей дороги: один рукав уходил в облезлую рощу, второй – в сторону деревни, маленькими точками на горизонте виднелись крестьянские дома.
– Куда быстрее? – нахмурился Инконню.
Фрейлина всплеснула руками:
– Господи, какой тугодум! К Сноудону. Из-за вашего выступления на турнире потеряли день! День горестный для моей земли и королевы. Народ страдает…
– Покороче, леди, – прервал Инконню грубовато.
Рыцарь содрогнулся при виде гримасы ярости, исказившей лицо Хелии. Ниро поспешно вмешался:
– Перестаньте, пожалуйста. Простите, это я подлил масла в огонь! Сэр Инконню, поедем через деревню, прошу! – вскричал в отчаянии.
– А я изволю через рощу! – упрямо сказала фрейлина.
– Леди, прошу, не надо конфликтов! – вскричал Ниро умоляюще. – Будь проклят мой язык! Сэр Инконню, поедемте.
Ниро пришпорил коня, юноша пустил жеребца рысью – роща стала отдаляться. Инконню била нервная дрожь, правое плечо немилосердно ныло, зудели ребра и потянутые мышцы, а гадкое чувство подстрекало к бунту.
«Как она смеет так говорить в присутствии посторонних! Эта женщина – мое самое тяжелое испытание!»
– Боже, дай терпения! – простонал он.
Ниро виновато кашлянул, пальцами немилосердно крутя ус.
– Что будем делать, сэр Инконню?
Юноша глянул сердито, забыв об уважении к старшему, буркнул неприязненно:
– За ней. Как я жалею, что не могу перекинуть своенравную красотку через седло и увезти из рощи.
– Вы рыцарь, сэр Инконню, – напомнил Ниро.
Инконню раздраженно отмахнулся.
«Может, торгаши в броне отринули рыцарские обеты из-за общения с подобными дамами? Тогда я их понимаю».
Он направил жеребца в сторону рощи.
«Если ей не воздастся за спесь и надменность, а меня не примут в рай за ангельское терпение, то… ну, просто не знаю!»
– Странно, что вы решились последовать за мной в такой глухой лес, – смеялась фрейлина саркастически.
Роща была редкой, просвечивала насквозь, самые страшные создания – спящие ежи.
– Должно быть, я очень храбрый, – пробурчал Инконню.
Девушка хмыкнула:
– Теперь я в этом убедилась.
Ниро не выдержал:
– Леди Хелия, не стоит цепляться к сэру Инконню…
– Сэр Ниро, воспитанные люди в таких случаях держат рот на замке, – парировала фрейлина. – Не вмешивайтесь, это наше личное.
Инконню процедил ледяным тоном:
– Насколько я помню, леди, меж нами нет родства и приятельских связей, мы друг другу никто, вы даже не дама моего сердца, во чью славу полагается совершать подвиги.
«И никогда не буду совершать ради тебя».
Хелия ошеломленно хлопала глазами. Сердце Инконню дрогнуло, поспешно отвернулся.
«Проклятье, она сейчас заплачет. Нет, при Ниро не станет, но, Боже мой, скольких сил это будет стоить! Ну, почему я такая скотина?»
Ниро деликатно отвел глаза. Бриан застыл с открытым ртом, не зная, потешаться или сочувствовать злобной красавице. Хелия скрыла лицо под капюшоном, понурилась.
«Какой я дурак!»
Сразу за рощей путь им преградила река.
Инконню вперил в Ниро изумленный взгляд, тот опустил глаза.
– Не может быть, – пробормотал он.
– Может, сэр Ниро, – сказал Инконню саркастически. – Но как вы это объясните?
Лицо усатого рыцаря выражало растеряность, он отвел глаза.
– Вы говорили, что знакомы с местностью, – сказал Инконню холодно. – Как случилось, что вы забыли о реке? Она недавно здесь пробила рукав?
Ниро покраснел, развел руками.
– Сэр Инконню, простите, запамятовал, – покаялся он. – Уверяю, река неширокая, переправа будет легкой.
Инконню оглянулся на Хелию, буркнул:
– Ладно, посмотрим.
«На кой мы его взяли? – посетовал Инконню. – Хмель победы сделал добрым. Им тоже нельзя злоупотреблять».
Остановил жеребца на берегу реки.
– Неширокая, сэр Ниро? – процедил зло.
– М-мы поищем брод, – пролепетал усатый рыцарь.
Инконню смотрел на прозрачную рябь: дно виделось смутно, а от воды сквозило холодом.
– Мы пойдем вдоль берега, обязательно отыщется брод, – продолжал гнусавить Ниро.
Инконню тоскливо оглядел берег, заросший кустарником и стройными деревьями, покачал головой.
– Нет, сэр Ниро, – сказал он. – Вдоль берега мы не пойдем. Придется вернуться. Надеюсь, когда выйдем из рощи, пожелать вам счастливого пути.
Ниро тяжело вздохнул. Инконню обратился к Хелии:
– Леди, сожалею, мы потеряли полдня. Придется вернуться.
Фрейлина на удивление смирно отреагировала:
– Как скажете, сэр.
Инконню пришпорил коня, подавляя раздражение, вызванное оплошностью Ниро.
«Идиот, размыл память бесчисленными кувшинами. И я дурак, что послушал дурака!»
Коротко свистнуло, и удар в грудь вышиб его из седла. Конь испуганно всхрапнул, отскочил в сторону. Инконню изумленно уставился на стрелу, торчащую в броне, под рубашкой побежала горячая струйка. Удар о землю разбудил больное плечо, ушибленные ребра, и рыцарь сдавленно застонал. Тотчас раздался испуганный крик фрейлины.
– Не торопись, юнец, – услышал Инконню злорадный голос. – Нам есть, о чем поговорить.
Глава седьмая
Инконню рывком встал – грудь полыхнула болью, запачканная кровью стрела упала наземь. Возле уха снова свистнуло, рыцарь откинул голову, стрела утонула в реке.
Фрейлина, истошно крича, растерянно отпустила поводья, сжала кулачки на груди. Ее лошадка встала на дыбы, и удар о землю едва не выбил из девушки дух. Рыцарь зарычал, ловким движением сорвал со спины щит, в который тут же вонзились железные клювы.
Из-за деревьев выскочили человек десять с мечами и пиками, трое с ухмылкой натягивали луки. Инконню окинул нападающих оценивающим взглядом.
– Сэр Ниро, встанем плечом к плечу! – закричал, распаляясь боевым азартом.
В ответ грянул издевательский смех, обстрел прекратился, нападавшие схватились за животы. Инконню, посмотрев на Ниро, сжал губы. Рыцарь-предатель поежился от ненавистного взгляда.
– Простите, сэр Инконню, – сказал он.
Бриан непонимающе смотрел на своего господина, в его взгляде читалось изумление и брезгливость. Ниро взглянул на него печально, махнул рукой – свистнуло, и оруженосец, захлебываясь кровью, с коротким всхлипом упал.
Инконню отступил к упавшей Хелии, прикрыл ее. Хелия беззвучно разевала рот.
– Вы подлец, сэр Ниро! – прокричал Инконню в бессильной ярости.
Ниро отвернулся, неспешно направил коня к атакующим. К пешим присоединился огромный всадник, Инконню узнал в нем Жофрея. Любимчик барона встретился с ним взглядом, кровожадно оскалился.
Жофрей, отцепив от пояса пухлый кошель, небрежно швырнул его Ниро, тот поймал на лету.
– Спасибо, что привел в безлюдное место, – сказал Жофрей. – Никто не заподозрит, что Педивер причастен к смерти победителя турнира, ха-ха!
Взгляд его полыхнул лютой злобой. Инконню сказал ему презрительно:
– Ты мог бы не заботится о чести. Невозможно беречь то, чего нет.
– С тобой, сопляк, поговорим отдельно, – отмахнулся Жофрей, будто от надоедливой мухи.