Лицо Грейс стало серым.
– Демон переместил руны с одного Сумеречного охотника на другого? Это возможно, – пробормотала она. – Но зачем?
– Я не знаю, – призналась Люси. – Но я могу сказать одно, Грейс: все ищут убийцу. Город патрулируют даже днем, дюжины Сумеречных охотников обыскивают каждое заброшенное здание, каждую подворотню. Они могут наткнуться на Джесса. И первое, что они сделают – это уничтожат тело. Я едва не сделала это сама…
– Ты не такая, как другие Сумеречные охотники, – произнесла Грейс. Зрачки ее расширились, глаза казались черными. – Ты можешь видеть Джесса, ты способна говорить с мертвыми. Чувствовать их присутствие, призывать их и заставлять отвечать на вопросы. Что это, Люси? Откуда у тебя такое могущество?
Что-то мешало Люси правдиво ответить на этот вопрос. Она не могла говорить об этом с Грейс; сначала она должна была рассказать все Корделии, Джеймсу, родителям. Она уже поступила нехорошо, намекнув на свой необычный дар Малкольму, постороннему, малознакомому магу. Корделия имела право узнать первой.
– Я не могу тебе сказать. Тебе придется мне довериться.
– Довериться тебе? Я никому в этом мире не верю.
– Ты же доверяешь Джессу, – возразила Люси. – Ты знаешь Джесса. Лучше, чем кого бы то ни было. Он за тебя волнуется; он говорил о тебе… сказал, что ты его понимаешь. Что без тебя он сошел бы с ума в этом доме, наедине с Татьяной.
На глазах у Грейс выступили слезы, но она по-прежнему не сводила упрямого взгляда с лица Люси.
– Я не могу позволить тебе причинить ему вред, – прошептала она.
– Ему уже причинили вред, – тяжко вздохнула Люси. – Он пленник демона. Раб. Его вынуждают совершать преступления. Грейс, прошу тебя. Представь, что будет, если Джесс узнает.
Грейс закрыла глаза. Слезы текли по ее лицу, перепачканному пылью и паутиной, оставляя светлые дорожки, но она не замечала этого. «Прошу тебя, помоги мне, – мысленно умоляла ее Люси. – Прошу, пойми, что речь идет о жизни невинных людей». Но могла ли Грейс понять? Ведь она выросла в полуразрушенном доме, населенном призраками, ее воспитала сумасшедшая, ненавидящая всех на свете, не знающая, что такое сострадание.
Наконец, Грейс поднялась со стула.
– Идем со мной, – сказала она, и Люси, охваченная отчаянной надеждой, поднялась на ноги. Грейс пригрозила ей кочергой.
– Иди, – приказала она тоном школьной директрисы. – Мы сейчас посмотрим на него. На Джесса.
И она грубо подтолкнула Люси к выходу из зала. Они спустились вниз по широкой главной лестнице и прошли через вестибюль, увешанный пыльными портретами предков – темноволосых мужчин и женщин с надменными лицами. Должно быть, Татьяна развесила их здесь, пытаясь утвердить свои права на Чизвик-хаус. Под портретами на стене были укреплены позеленевшие медные пластинки с именами: Феликс Блэкторн, Джон Блэкторн, Аделаида Блэкторн. На одной из пластинок было выгравировано имя Аннабель, но портрет был изрезан ножом, на месте лица зияла дыра. Подходящее украшение для дома Татьяны, подумала Люси.
– Поторопись. – Грейс взмахнула кочергой, как рассерженный старик зонтиком. – Люси!
– Но это же Джесс, – произнесла Люси, остановившись перед другим портретом. Она была поражена. Здесь он выглядел здоровым, цветущим: лицо было покрыто загаром, зеленые глаза блестели.
– Нет, – грубо сказала Грейс. – Это его отец, Руперт. А сейчас иди, иначе я ткну тебя в спину кочергой.
– Ничего подобного ты не сделаешь, – уверенно заявила Люси. Грейс недовольно пробурчала что-то, но не стала возражать, и вместе они сбежали по ступеням в сад. Солнце уже взошло, на улице стало немного теплее. Под ногами хрустели покрытые изморозью сорняки. Через несколько минут девушки пересекли парк и добрались до пресловутого сарая.
Люси заранее приготовилась к тому, что ждало их там, и все равно сердце у нее заболело, когда она увидела это. Гроб был открыт. Тело и меч Блэкторнов исчезли.
Грейс в отчаянии всхлипнула. Люси подумала: может быть, до этого момента она не верила в козни демона?
– Он действительно ушел, – прошептала она. – Мы опоздали. Мы его никогда не найдем…
– Нет, найдем, – решительно произнесла Люси. – Я найду. Я чувствую его присутствие, Грейс. Ты сама говорила только что – я чувствую присутствие мертвых. Я его отыщу. Я возьму Балия и обязательно догоню Джесса, где бы он сейчас ни был.
Грейс кивнула, но в глазах ее промелькнули страх и растерянность.
– А мне что делать?
– Найди Малкольма Фейда. Расскажи ему, что произошло. Скажи, что мне нужна его помощь.
Грейс помолчала. Люси решила, что сделала здесь все, что могла, и шагнула к выходу, но Грейс схватила ее за руку.
– Я сделаю это, – сказала она. – Я найду Фейда. Но ты должна поклясться, что не допустишь… чтобы с Джессом, с его телом, произошло что-нибудь плохое. Поклянись, что мой брат вернется сюда невредимым.
Сейчас во взгляде и голосе Грейс не было ни фальши, ни коварства. Лишь отчаяние.
– Клянусь, – прошептала Люси и бросилась бежать к воротам.
Лилит. Царица демонов, праматерь чародеев. Она была прекрасна, как произведение искусства: лицо с безукоризненно правильными чертами, идеальная фигура. Пышные блестящие волосы колыхались за плечами, несмотря на отсутствие ветра. Корделия вспомнила – она видела в Адском Алькове ее портрет, изображение женщины с телом змеи, обвившейся вокруг дерева.
– Разумеется, это я, – усмехнулась она. Взгляд ее скользнул по лицам Джеймса и Корделии и остановился на фигуре Велиала. – Когда ты изгнал меня из моих владений, Принц Ада, я пришла в этот мир. Белияал, любитель руин! Надо сказать, я не сразу поверила в то, что ты нарушил древнее соглашение и отнял у меня земли, дарованные мне самим Небом.
– «Небом», – передразнил ее Велиал. – Небу нет дела до Эдома, оно давно забыло о тебе, Лилиту.
– Я блуждала в пустоте между мирами, – продолжала Лилит. – Демоны болтали о том, что Велиала одолел его собственный смертный внук, который может посещать потусторонние царства. Низшие демоны смеялись над тобой, говорили, что тебя ранили, по-настоящему ранили мечом по имени Кортана. И тогда я поняла, что твое помешательство на этом мире, Земле, проистекает из твоей одержимости смертными потомками. Что твоя дочь дала тебе внуков, в чьих жилах смешалась твоя кровь и кровь нефилимов. Ты не сможешь найти покоя до тех пор, пока так или иначе не используешь свое неожиданное преимущество.
– Завидуешь? Я тебя прекрасно понимаю. Сама-то ты бесплодна, – ядовито заметил Велиал. – От тебя рождаются только чудовища, поэтому ты решила мне отомстить, расправившись с моим внуком, верно, «ночное привидение»?
Лилит скривила губы.
– Почему же ты не подчинил внука своей воле и не вселился в его тело? Все из-за Кортаны. Ты боишься Кортаны, хотя прежде ты не боялся никого и ничего. В этом мече заключено перо из крыла Архангела Михаила, который вышвырнул тебя из Рая и сбросил в Ад. Кроме того, хозяйка Кортаны – супруга твоего внука. Какое удивительное совпадение, не правда ли?
Велиал злобно сплюнул.
– Можешь оскорблять меня сколько душе угодно, Лилит, только ты меня и пальцем не тронешь. Ты дала клятву, теперь у тебя связаны руки. Ты не можешь причинить вреда Принцу Ада.
Джеймс и Корделия обменялись многозначительными взглядами. Корделия вдруг вспомнила, что сказала им Лилит в облике Магнуса на Сумеречном базаре. Принцы Ада ведут нескончаемую войну с Ангелами, переставляют фигуры на гигантской шахматной доске, и правила, которым они подчиняются и которые нарушают, недоступны пониманию смертных.
– Ты прав, я не могу тебя тронуть, – спокойно сказала Лилит. – А вот мой паладин – может.
– Паладин, – прошептал Велиал и посмотрел на Корделию со странным выражением, гневным и одновременно насмешливым. – Тогда все ясно. Ты нефилим, а не Архангел. Я должен был прикончить тебя мгновенно.
– Меня? – повторила ошеломленная Корделия. – Нет… я не ее паладин…
– Безмозглая девчонка, – рассмеялась Лилит. – Теперь ты служишь мне, ты моя рабыня. Велиал в своем новом теле мог бы справиться с любым человеком, владельцем Кортаны, но ему не под силу убить того, кто принес мне клятву в вечной верности.
– Неправда. Я поклялась в верности кузнецу Велунду…
– Ты поклялась мне, – перебила ее Лилит. Фигуру ее окутали тени, она в очередной раз изменилась, и Корделия увидела высокого, мускулистого мужчину с короткими волосами. На шее у фальшивого кузнеца поблескивало бронзовое украшение-торквес с ярким синим камнем.
Корделия лихорадочно соображала. Бронзовый торквес с синим камнем. Синее ожерелье. Сапфировые серьги. Кольцо с лазуритом. Камни одного и того же цвета…
«Велунд» усмехнулся.
– Ты уже забыла, в чем поклялась мне?
Корделия знала, что это говорит Лилит, что тогда, у кургана, она встретила Лилит, но все равно звук этого голоса заставлял ее сердце биться от странного, незнакомого волнения. Демоница издевательским тоном произнесла:
– «Всякий раз, когда я буду извлекать меч из ножен, всякий раз, когда я подниму меч на врага, я буду делать это от твоего имени, в качестве твоего вассала». И сегодня ты воззвала ко мне, мой паладин с золотым мечом в сверкающих ножнах. Своей победой ты обязана мне.
– Нет, – прошептала Корделия. Это не может быть правдой; это не может происходить с ней, это страшный сон. Она не в силах была смотреть на Джеймса. «Кузнеца Велунда» скрыли языки черного пламени, и Лилит снова обрела свой обычный облик. На шее у нее блестели сапфиры. Она повернула к Корделии голову с глазами-змеями.
– Я Царица Ночи, – объявила она. – В облике женщины-нефилима я прикоснулась к эфесу твоего меча, и с того момента он обжигал твои пальцы. В облике фэйри я пришла в Адский Альков, чтобы рассказать тебе о кузнеце, который может устранить причиненный ему вред. В виде Велунда я заставила тебя поклясться мне в верности, сделала тебя своим паладином, а потом сняла проклятье, наложенное на оружие. На Сумеречном базаре я явилась вам в виде Магнуса Бейна и заставила вас приблизиться к Эдому. Это я послала против вас демонов Хаурас и Нага, чтобы вовлечь тебя в битву и продемонстрировать тебе возможности паладина. Ты думала, что принимаешь самостоятельные решения, но все это время ты подчинялась мне, как марионетка. Я руководила тобой. – В голосе ее прозвучало нечто вроде жалости. – Но не вини себя. Ты всего лишь смертная. Откуда тебе было знать?