тью, Люси постаралась скрыть улыбку; она подозревала, что внезапный интерес Ариадны к Адскому Алькову имеет непосредственное отношение к одной голубоглазой молодой особе из семьи Лайтвуд.
– Сегодня здесь ничего особенного не происходит. Боюсь, ты будешь разочарована.
Ариадна с философским видом пожала плечами.
– Что ж, я всегда могу прийти снова. – Она огляделась. – Я надеялась хотя бы увидеть знаменитую Гипатию Векс, но ее здесь нет.
– Наверное, она занята. Скоро открытие новой магической лавки в Лаймхаусе.
– Ходят слухи, что у нее появился новый поклонник. Мне сказал один оборотень. Надеюсь, вы, девушки, хорошо проведете здесь время, – сказала Ариадна, кивая в сторону Грейс. – И если вы раньше не пробовали абсент, имейте в виду, начинать надо с самой маленькой порции.
Люси поблагодарила Ариадну за совет и вернулась к Грейс; та с равнодушным видом рассматривала гильотину без ножа, рядом с которой был установлен мраморный бюст обезглавленного человека.
– Как странно, – произнесла Люси, глядя на статую. – Бюст без головы… это ведь просто шея, не так ли?
– Слава богу, ты наконец вернулась, – ответила Грейс. – Может быть, теперь мы можем поговорить с чародеем?
Дверь в кабинет Фейда была приоткрыта. Люси слегка толкнула дверь и увидела хозяина: он сидел в кресле, обитом жаккардовой тканью, и задумчиво смотрел на огонь в камине. В руке он вертел незажженную трубку из капа[52].
Услышав шаги, Фейд обернулся, и Люси заметила мелкие морщинки у его глаз, около рта. Ей всегда казалось, что он выглядит молодо, примерно на двадцать пять лет, но сейчас его возраст было невозможно определить. Взгляд аметистовых глаз был холоден.
– Входите, – заговорил он. – И закройте дверь на ключ.
Девушки уселись на диван напротив чародея.
– Вы раздобыли сведения из Адамантовой Цитадели? – спросил Малкольм, не утруждая себя светскими любезностями.
– Да, – неохотно ответила Грейс. – Я могу вам рассказать кое-что насчет Аннабель. Однако мне кажется, что это вам не понравится.
– Возможно. А многое из того, что мне известно, не понравится вам, – сказал маг, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. – Это не означает, что мои сведения ничего не стоят.
– И все-таки я не уверена, что мне следует рассказывать вам об Аннабель, – ровным голосом продолжала Грейс. – Я слышала, в древности гонцов, приносивших дурные вести, убивали.
– Грейс, – прошипела Люси. – Мы же именно за этим пришли.
– Мне кажется, вам стоит прислушаться к словам мисс Эрондейл, – процедил Малкольм. – Я же, со своей стороны, тоже могу вам кое-что поведать: я знаю, кого вы пытаетесь вернуть из царства мертвых. Это Джесс Блэкторн, ваш брат, верно? Мне следовало сразу вспомнить эту историю. Он скончался в тот день, когда ему нанесли первую руну. Ужасная трагедия, но такое и прежде случалось с нефилимами. Что заставляет вас думать, будто он заслуживает второго шанса?
– Мой брат не полностью мертв, – заговорила Грейс, и Люси взглянула на нее в изумлении: в голосе этой холодной, бесстрастной девушки наконец-то прозвучали какие-то эмоции. – Мать при помощи темной магии сохранила его тело, поэтому душа осталась на границе между двумя мирами: Джесс не может испытывать радость жизни и не в состоянии обрести покой смерти. Я никогда не слышала о человеке, которому приходилось бы терпеть подобную пытку.
Малкольм, однако, не слишком удивился.
– Да, мне говорили, что здесь не обошлось без колдовства. В свое время Татьяна Блэкторн наняла некроманта, чтобы воплотить в жизнь эту… необычную идею.
Люси прекрасно знала об этом. Она вспомнила ночь в Чизвик-хаусе, когда Джесс рассказал ей о том роковом дне. «Через несколько часов после моей смерти мать привела в мою комнату чародея и заплатила ему, чтобы сохранить мое смертное тело от распада. Душе моей было позволено скитаться между реальным миром и царством духов».
Однако ей никогда не приходило в голову, что Малкольму может быть это известно, что он знает имя черного мага, нанятого Татьяной. У нее вдруг возникла мысль: а если найти того самого некроманта, который сохранил тело Джесса, а душу заставил блуждать среди живых? Ему наверняка лучше других известно, как вернуть Джесса.
– Как звали этого мага? – воскликнула она. – Вы знаете?
Малкольм сложил пальцы «домиком».
– Мы заключили договор, – произнес он. – Расскажите, что вы узнали об Аннабель, а потом поговорим о том, что известно мне. Но не раньше.
Грейс молчала.
– Если собираетесь сообщить, что Аннабель не желает меня знать, тогда говорите смело, – продолжал Малкольм. Голос его звучал бесстрастно, но лицо и поза выдавали внутреннее напряжение; он сжал пальцы с такой силой, что они побелели. – Вы думаете, это не приходило мне в голову? Думаете, я не пытался с этим смириться? Надежда – это тюрьма, а истина – ключ к тюремной камере. Говорите.
Грейс с трудом перевела дыхание, как будто долго бежала вверх по склону.
– Вы действительно хотите услышать новость, которую я узнала от матери, заключенной в Адамантовой Цитадели? – обратилась она к Малкольму. – Тогда вот вам моя новость: Аннабель Блэкторн мертва. Она умерла много лет назад и никогда не была Железной Сестрой.
Малкольм вздрогнул и отпрянул, словно Грейс выстрелила ему в сердце. Было очевидно, что он не был готов к такому и ожидал услышать нечто иное – например, что Аннабель разлюбила его.
– Что вы сказали?
– Она никогда не состояла в ордене Железных Сестер, – повторила Грейс. – Вас обманули. С помощью этой лжи Сумеречные охотники хотели заставить вас поверить, что она жива, но не желает возвращаться к вам. Почти сто лет назад ее подвергли нестерпимым пыткам, она почти лишилась рассудка, а потом ее приговорили к пожизненному заключению. Но родственники убили Аннабель прежде, чем Конклав успел забрать ее в Цитадель. Она полюбила чародея и поэтому должна была умереть.
Малкольм не шевелился, лицо его побелело, так что сейчас он был похож на живую статую с горящими глазами. Люси никогда не видела человека в таком состоянии – как будто он получил смертельную рану, но еще не рухнул на землю.
– Я вам не верю, – прохрипел чародей, сжимая в руке трубку. – Они… они не могли солгать мне об этом. О ней.
Интонация, с которой Малкольм произнес слова «о ней», показалась Люси знакомой: так ее отец говорил о матери. Она. Как будто в мире не существовало других женщин.
– Откуда вы можете знать, что в действительности произошло с Аннабель? С какой стати Конклаву рассказывать вам или вашей матери о подобных вещах?
Грейс открыла сумочку и вытащила шар размером с мяч для крикета, поверхность которого состояла из множества крошечных граней.
– Это кристалл алетейя.
– Я знаю, что это, – прошептал Малкольм.
Люси тоже знала: она читала о таких вещах. Кристаллы алетейя вырезали из адамаса. В прошлом Конклав пользовался кристаллами, чтобы хранить информацию в виде воспоминаний; человек, обладающий определенным могуществом, мог просмотреть эти воспоминания. Насколько Люси знала, лишь Безмолвным Братьям были доступны картины, содержащиеся в кристаллах. Возможно, маги тоже могут извлекать сведения из волшебных «хранилищ», подумала она.
Грейс положила кристалл на письменный стол перед Малкольмом. Чародей не пошевелился.
– Этот кристалл долгое время хранился в Чизвик-хаусе. Содержащиеся в нем воспоминания докажут вам, что я говорю правду.
Малкольм произнес низким, хриплым голосом:
– Если я увижу там то, о чем вы мне рассказали, я их убью. Я убью их всех.
Люси вскочила на ноги.
– Мистер Фейд, пожалуйста…
– Нас это не касается, – холодно произнесла Грейс. – Можете мстить, если желаете. – В свете пламени ее серебристые волосы блестели, словно лед. – Мы выполнили вашу просьбу, принесли вести об Аннабель Блэкторн. Я сказала правду. Никто не хотел говорить вам правду, но я сказала. Правда важнее всего, вы не можете не согласиться со мной.
Малкольм уставился на девушку невидящим взглядом. На лице его застыла гримаса ярости, живыми оставались только глаза – Люси подумала, что они похожи на две раны.
– Уходите, – прошипел он.
– Мы же договаривались! – воскликнула Грейс. – Вы должны теперь сказать нам…
– Убирайтесь! – взревел чародей.
Люси схватила Грейс за руку.
– Молчи, – прошептала она, – мы уходим.
– Но…
Люси без дальнейших разговоров вытащила ее из комнаты в коридор, а Малкольм захлопнул за ними дверь и повернул ключ в замке.
Люси готова была придушить Грейс.
– Во имя всего святого, зачем ты это сделала?
– Я рассказала ему все как было, – вызывающе ответила Грейс. – Ты же сама велела мне открыть правду…
– Но не так. Ты должна была выразиться иначе… Нельзя было вот так обрушивать на него известие о смерти женщины, которую он любит. Это было очень бессердечно с твоей стороны.
– Любая правда лучше лжи! Пусть правда жестока, но еще страшнее не знать, обманываться, надеяться на то, чего никогда не случится. Все знали и знают, что произошло, но ему позволили верить в то, что она жива, на протяжении всех этих лет…
– Грейс, правду можно говорить по-разному, – возразила Люси и огляделась, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит. – Не обязательно было бросать это ему в лицо. Из-за тебя он в сто раз сильнее возненавидел Блэкторнов; и ты думаешь, что после этого он захочет помогать Джессу?
У Грейс задрожали губы, но она сделала над собой усилие и приняла бесстрастный вид.
– Крушение надежд, расставания и боль – это неотъемлемая часть жизни. Пусть Фейд не думает, что сможет избежать страданий только потому, что он чародей.
Люси знала, что́ пришлось перенести в свое время Грейс, знала, что Татьяна сделала ее детство невыносимым. Но неужели Грейс совершенно забыла о том, как ведут себя нормальные люди? Может быть, она никогда не знала этого?
– Я никогда не пойму своего брата, – не думая, выпалила Люси. – Боже мой, и что он в тебе нашел?