Уилл удивленно взглянул на него, потом улыбнулся.
– Том, – мягко сказал он, – я знаю, что тебе сейчас пришлось нелегко, но напомню, что меня, когда я был в твоем возрасте, подозревали в самых разных махинациях. Когда распространится слух о том, что ты благополучно прошел испытание Мечом, люди забудут о том, что тебя обвиняли. Это я тебе обещаю. – Он помолчал. – Итак, я не вижу больше нужды в использовании Меча…
– Это не вам решать! – заорал Инквизитор.
Неизвестно, чем бы закончился их спор, если бы в этот момент не произошла невероятная вещь. Здание Института тряхнуло, как во время землетрясения. Томас, не веря своим глазам, смотрел, как падают на пол канделябры и стулья. В полу образовалась трещина. Алистер неуверенно шагнул к Томасу, потом замер на месте. Бриджсток с круглыми от ужаса глазами вцепился в колонну. Уилл поймал Шарлотту за руку, помог ей удержаться на ногах и огляделся, нахмурив брови.
Здание перестало дрожать.
– Что… – начал было Бриджсток, но его никто не слушал: Сумеречные охотники бежали к выходу.
Анна шагала немного быстрее, чем требовалось, и Ариадна вынуждена была бежать, чтобы не отстать. Они пересекали мост Ватерлоо; на другом берегу высилась громада Института, темный силуэт храма вырисовывался на фоне рассветного неба.
Дойдя до середины моста, Анна вдруг сообразила, что осталась одна. Она обернулась и увидела, что Ариадна стоит в нескольких ярдах позади, сердито подбоченившись. У Ариадны были пышные бедра и тонкая талия, а ноги – Анна это знала – были стройными, с изящными щиколотками. Даже ступни ее были прекрасны. И вот сейчас она стояла на мостовой, отказываясь двигаться с места.
– Я не могу идти так быстро, – заявила Ариадна. – И не собираюсь за тобой гнаться. Это унизительно. Если ты хотела идти одна, тебе нужно было просто сказать мне об этом.
Даже в такой ранний час на мосту были люди: клерки спешили на службу, уличные торговцы с тележками направлялись на рынок Ковент-Гарден, молочники звенели бутылками. Но никто не остановился, даже не взглянул на девушек, потому что их скрывал гламор.
«Я убегала от тебя два года. Зачем мне сейчас останавливаться?» – подумала Анна. С другой стороны, она вынуждена была признаться себе в том, что в последние несколько недель убегать от Ариадны у нее плохо получалось.
Она насмешливо кивнула, но осталась на месте; Ариадна догнала ее, и вместе они направились на другой берег. На востоке небо стало светлее. Ветер играл темными волосами Ариадны.
Анна всегда думала, что ее распущенные волосы напоминают грозовую тучу.
– Знаешь, о чем я думаю? – заговорила Ариадна. – Мы раздобыли сведения о смерти Джесса Блэкторна, но что мы теперь будем с этим делать?
– Пока ничего, – ответила Анна. – Люси хочет сначала рассказать все Грейс.
Это была последняя просьба Люси; заручившись обещанием Анны молчать, она запрыгнула в кеб и сказала, что немедленно возвращается в Институт, иначе тетя Сесили заметит ее отсутствие. Анне и Ариадне необходимо было продолжать патрулирование; закончив работу, они, в свою очередь, тоже направились в Институт. Анна хотела узнать, как дела у Томаса.
– Я даже не поверила сначала, когда Люси сказала, что они приятельницы, – говорила Ариадна. – Никогда не замечала, чтобы Грейс с кем-то встречалась, писала кому-нибудь. Ее никто не навещает. Когда Чарльза нет, она почти не показывается. Словно привидение.
Анна не была уверена в том, что Люси и Грейс – приятельницы. Не в натуре Люси было заводить дружбу с теми, кто дурно обошелся с ее братом. С другой стороны, Люси только и делала, что сочиняла истории о приключениях смелых и прекрасных девиц, явно отождествляя себя с героинями. Расследование трагической смерти юноши определенно можно было считать романтическим приключением.
Наконец, они вышли на набережную Виктории, которая тянулась вдоль северного берега Темзы. Холодный ветер с реки здесь чувствовался сильнее, и Анна поежилась.
– Надеюсь, присутствие Грейс в вашем доме надолго не затянется, – сказала она. – Рано или поздно Чарльзу придется вернуться из Парижа и жениться на ней.
Ариадна негромко рассмеялась.
– Все считают, что я ненавижу Грейс за то, что она отняла у меня жениха. Но если хочешь знать, это была моя идея, пригласить ее к нам жить.
– Правда? – Анне стало любопытно.
Ариадна пожала плечами.
– Ты же знаешь, что я не хотела выходить за Чарльза. Уж кому знать, как не тебе.
Анна ничего не ответила. «Возможно, ты и не хотела, – думала она. – Но тем не менее ты согласилась стать его женой, зная, что этим разобьешь мне сердце. Зная, что никогда не полюбишь его. Я бы не поступила так с тобой».
– Когда я пришла в себя после болезни и узнала, что он бросил меня ради Грейс, я испытала огромное облегчение, – рассказывала Ариадна. – Я даже в каком-то смысле была благодарна Грейс. И я подумала, что если мы пригласим ее жить с нами, то тем самым продемонстрируем Анклаву, что я не держу на нее зла.
Свернув на Кармелит-стрит, они прошли мимо кирпичного здания со сводчатыми окнами. Шпиль Института был совсем близко, и, оказавшись в лабиринте знакомых улочек, они почувствовали себя более уютно.
– Что ж, ты принесла огромную жертву ради Анклава, – усмехнулась Анна.
– Это было сделано не ради Анклава. Мне хотелось узнать Грейс поближе, потому что у нас много общего.
Анна рассмеялась.
– Что у тебя может быть общего с ней, Ари?
Ариадна не улыбнулась, лишь пристально взглянула ей в глаза.
– Мы обе рано лишились родителей.
Анне это почему-то не пришло в голову. Она не сразу заговорила:
– Я не часто вижу твоих родителей, но мне кажется, они тебя любят. Сомневаюсь, что Татьяна испытывала хоть крупицу любви к Грейс.
– Да, мои приемные родители меня любят, – согласилась Ариадна. – Но им хочется, чтобы я забыла о своем прошлом, о своем происхождении – ведь я приехала сюда из Индии, когда мне было семь лет, – и о том, что при рождении мне дали другое имя. – Ариадна запнулась, как будто не могла подобрать нужных слов. – Я не принадлежу ни к одному, ни к другому миру. Я рада, что Бриджстоки считают меня своей дочерью, но в то же время отчетливо осознаю, что я не такая, как они.
Вдали уже показались ворота Института. Анна услышала какой-то странный низкий гул, похожий на стук колес поезда.
– Какое имя дали тебе родители?
Ариадна помедлила, прежде чем ответить.
– Камала, – сказала она наконец. – Камала Джоши.
«Камала». Анна подумала, что это имя похоже на название экзотического цветка.
– И у тебя не было других родственников, никого, кто мог бы взять тебя к себе? – спросила она.
– Были дядя и тетя, но они давно рассорились с моими родителями и поэтому отказались брать меня. Меня могли вырастить в Бомбейском Институте, но я… я хотела, чтобы у меня были мать и отец. Настоящая семья. Возможно, мне подсознательно хотелось как можно дальше уехать от родственников, которые отвергли меня.
Взгляд прекрасных глаз Ариадны – черных, с золотыми искорками – был прикован к лицу Анны. Анну нервировало, когда на нее так смотрели; ей казалось, что молодая женщина видит ее насквозь.
– Анна, ты когда-нибудь простишь меня?
Анна напряглась – вопрос оказался для нее полной неожиданностью.
– Ариадна…
В небе сверкнула молния. Анна в изумлении подняла голову. Гроза – зимой? Невозможно. Кроме того, на небе не было видно ни облачка. Точнее…
– А это еще что? – прошептала Ариадна.
Над Институтом нависла огромная черная туча. Она пульсировала, как живая. Если не считать этой тучи, темно-синее небо было чистым до самого горизонта.
Пока Анна озадаченно озиралась, прогремел гром. Мимо прошел простой человек в рабочей одежде, насвистывая что-то себе под нос; было ясно, что он не видит ни тучи, ни молний.
Анна толкнула ворота, и они с Ариадной вошли во двор Института. Во дворе было совершенно темно. Вокруг шпиля трещали молнии.
Ариадна уже сжимала в руке кханду – индийский меч. Анна, вытаскивая из-за пояса кнут, медленно огляделась. Все ее чувства обострились. Она заметила какое-то движение: что-то черное, наподобие пролитых чернил или крови, сочилось из трещины в каменной плите в центре двора.
Она хотела подойти, чтобы рассмотреть неизвестное явление, и в этот момент «лужа» рванулась вверх. Оказалось, что это вовсе не жидкость, а нечто скользкое и живое. Анна отскочила назад, загородила собой Ариадну, а странная штука продолжала лезть из-под земли. По плитам бежали трещины. Из трещин хлынула вода, и Анна почувствовала запах соли. Она нанесла удар кнутом, и в мозгу ее билась мысль: откуда, во имя всего святого, во дворе Института появилась морская вода?
Балию явно не хотелось покидать теплое стойло и выходить на мороз, но он вскоре оживился и довольно быстро доставил Люси в Чизвик-хаус. Близился рассвет. Она спрыгнула с коня, похлопала его по холке и привязала к столбу у ворот.
Затем осторожно двинулась вперед по заснеженному парку. Как и прежде, Чизвик-хаус представлял собой унылое зрелище; вокруг никого не было, лишь ветер свистел в кронах голых деревьев. Но Люси решила не рисковать и старалась передвигаться незаметно. Если ее догадка относительно Джесса была хоть в какой-то степени близка к истине, ей следовало соблюдать крайнюю осторожность. Шагая по заброшенному саду, она подумала, что эти тропинки ей уже знакомы не хуже улиц вокруг ее дома. Она прошла мимо замшелых статуй, мимо разросшихся кустов и запущенного розария и, наконец, добралась до сарая без крыши.
Она остановилась и несколько секунд прислушивалась, желая убедиться в том, что за ней никто не следует. Царапанье голых ветвей по каменной стене сарая нервировало ее, но она решительно подошла к входу. Дверь была приоткрыта. Она уловила едкий запах – наверное, Грейс вчера жгла здесь какие-то колдовские травы.
Люси переступила порог, и когда ее глаза привыкли к темноте, она разглядела тело Джесса. Оно покоилось в стеклянном гробу, точно так же, как в прошлый раз. Глаза его были закрыты, руки сложены на груди.