Он лежал в воде, слегка опираясь на распластанные перепончатые лапы – черный, рельефный силуэт на белом кафеле. Мама Люси постучала о ванную, но он не обратил на нее никакого внимания. Где-то раз в три секунды он выпускал пузырь, который лопался, будто колечко дыма - словно тихо, едва слышно рвались те странные волокна, из которых состояла мгла. Она закатала рукав, опустила руку в воду и осторожно покачала мужа. Он по-прежнему не обращал на нее внимания, только выпустил три больших пузыря подряд.
Он заболел? Что это – начало или конец?
- Чарльз! – воскликнула она. – Чарльз!
Она едва не кричала:
- Чарльз!!
Мама Люси приподняла мужа со дна ванны - в воде это было нетрудно. Раньше она опасалась прикасаться к ярко-оранжевому, будто ядовитому брюху с черными крапинками – оно казалось ядовитым, - но теперь она и думать об этом забыла. За подбородок она притянула его к бортику и уложила морду на край ванны. С неподвижным, остекленевшим взглядом он выпустил с губ еще один пузырь, который лопнул, разлетевшись на темные клочки; потом рывком подался назад и лег на дно. Со дна поднялся еще один пузырь.
Неясно, что с ним творилось – но, похоже, он целиком сосредоточился на пузырях.
В комнатах повисла густая, странная мгла; мама Люси прошлась по дому и открыла все окна. Она увидела, что миссис Уайльд, соседка из дома напротив, делает то же самое – изо всех открытых окон вокруг нее валили темные клубы. Мистер Уайльд стал огромной пресноводной креветкой и тоже лежал в ванной.
- Как там ваш, пузыри пускает? – прокричала она соседке. – Мой Чарльз пускает странные такие, темные пузыри.
- Час от часу не легче! – отозвалась миссис Уайльд. – Кажется, я схожу с ума!
Подобное творилось в каждом доме. Во всех бассейнах, в баках для воды, в прудах – повсюду мужчины, превратившиеся в бессловесных созданий, пускали изо рта пузыри, и клочки темного, волокнистого тумана, словно сотканного из паутинок, поднимались над землей, как завитки дыма от бессчетных костерков.
Туман сгущался и собирался в темную, мрачную тучу, которая все больше становилась похожей на сеть, наброшенную на землю. Весь день туча росла, а Железная Женщина и Железный Человек за ней наблюдали. В конце концов, Люси и Хогарту пришлось отправиться домой, внутрь тумана; но и там они слышали странный выдох-стон, который звучал, казалось, повсюду. Они долго сидели в ванной и наблюдали как папа Люси пускает пузыри.
На следующее утро мгла из дома выветрилась. Отец Люси ждал кормежки, уложив подбородок на краю ванны. Пузыри пускать он перестал. И стон с улицы больше не доносился.
Но небо потемнело, словно собиралась страшная гроза. Плотная свинцовая туча, будто сотканная из паутинок, нависла над землей. В неподвижный воздух не смела подняться ни одна птица.
И снова Люси и Хогарт поднялись через лес на вершину холма. Две исполинские фигуры стояли там же, где они оставили их накануне. Друзья подошли поближе.
- Что происходит? – прокричала Люси. – Что за странная туча?
Но тут Люси и Хогарт увидели, что глаза Железной Женщины и Железного Человека светятся красным. Четыре мощных, будто лазерных, красных луча опустились на темную, стелившуюся по земле тучу.
- Что-то происходит, - прошептал Хогарт.
Они услышали плач – кто-то всхлипывал – так же громко и протяжно, как стонал накануне. И вот, на глазах у Люси и Хогарта в центре тучи, лежавшей над городом, выступил бугорок. Он стал подниматься и рос, будто сквозь покров мглы пыталась пробиться чья-то огромная голова. Они различили глаза - такие большие, что даже понять было нелегко, что это глаза. И их было больше, чем два. Теперь их стало видно совершенно отчетливо: огромные, печальные глаза. Впереди – два самых больших, по бокам за каждым из них - поменьше. И еще два поменьше у тех четырех. А дальше еще два, еще меньше. Всего восемь. Или десять?
Как огромная пещера внутри тучи, рот медленно открылся, словно делая глубокий вдох. И раздался еще один всхлип.
Туча превратилась в исполинскую голову - бесформенную, бугристую, похожую на медузу – или на осьминога, раскинувшего по земле свои длинные щупальца, – или на гигантского волосатого паука, сидящего на паутине величиной со всю страну.
Рот открывался все шире и шире. Туча рыдала, как исполинский младенец – рот, распахиваясь, надавливал на глаза и заставлял их жмуриться. Четыре ярких красных луча, бившие из глаз железных исполинов, погрузились во тьму по-жабьи открытого рта гигантской тучи-паука.
Всхлипы звучали теперь невероятно громко. Туча-паук приблизилась – ее подбородок лег на верхушки деревьев у подножия холма. Два ряда ее глаз опять открылись и горестно взирали на двух исполинов, и они услышали:
- Отпустите меня!
Слова, как туман, наполняли собой воздух, но звучали они приглушенно и будто сквозь помехи. Словно лежащая на земле паутина была чем-то вроде антенны, передававшей звук.
После этого звука голос Железной Женщины показался негромким и привычным, но прогремел он, будто гром.
- Сперва, - сказала она, - признайся, кто ты на самом деле.
Какое-то время туча молчала, словно удивившись. Глаза ее были обращены вниз, на двух исполинов, из глаз которых исходили багровые лучи.
- Признайся, - прогремел Железный Человек со страшным скрежетом.
- Признайся, кто ты есть, - прогрохотала Железная Женщина.
Туча-паук поднялась на дыбы и, выпучив глаза, проревела:
- Я идол Богатства! Копить, копить! Еще, еще, еще больше денег! Все они попадают в мою паутину!
Она разъяренно взглянула на них и тряхнула огромную паутину. Но четыре красных лазерных луча направились ей прямо в глаза, от чего те заморгали и зажмурились, и рот искривился.
- Теперь скажи правду! Кто ты на самом деле? - прогремела Железная Женщина.
Туча, похожая на голову чудовища, захлопнула широкий, плоский рот. Казалось, она ощетинилась и стала еще темней. Глаза сдвинулись, и в них заблестели зарницы.
- Я идол Выгоды! Идол Победы любой ценой! Все трофеи попадают в мои сети!
Туча поднялась на огромную высоту и послышался страшный хохот – она трясла паутину, словно сеть величиной со всю страну. Та самая туча, которая так мучилась и стонала, и так жалостно всхлипывала, теперь хохотала.
- Ты исторг из себя всю ложь, - грохотала Железная Женщина, - а теперь признайся, кто ты на самом деле.
Люси и Хогарт упали на землю. Звук был такой силы, будто миру пришел конец. Огромная туча поднялась еще выше - и в то же время, словно придавила собой землю. С изумлением Хогарт увидел, как синеватый длинный язык мелькнул, будто хлыст, обвил Железного Человека и увлек его за собой, в утробу тучи-паука.
- Железный Человек! – закричал Хогарт, словно от этого был какой-то прок.
Еще миг – и длинный язык мелькнул еще раз и плотно обвил Железную Женщину.
- О нет! – воскликнула Люси. – Нет!
Но тут – растянутый во всю длину – язык застрял. Он дернулся, пытаясь освободиться от Железной Женщины. Туча-паук широко открыла рот - губы ее дрожали, глаза будто пытались спуститься по толстой верхней губе, чтобы прийти на помощь языку. А язык попал в беду. Он не мог освободиться от Железной Женщины. Ее пальцы впились в него, будто страшные щипцы. Язык пытался втянуться через плотно закрытые губы и сбросить ее. Но она, переставляя руки, карабкалась по нему все дальше и, вытягивая язык еще больше наружу, поднималась все выше.
- Аааааа! – прозвенел металлом жалкий стон, отзываясь эхом в дальних уголках неба. И туча-паук поднялась, перевернулась, будто кит, выныривающий из глубины моря, и обрушилась на город. И опять поднялась, и опять обрушилась. Рот открывался все шире - глаза выпучились и болтались, как волдыри. Люси и Хогарт оцепенели от ужаса. Железная Женщина одолела уже больше половины языка и подбиралась все ближе к миндалинам, висевшим в глубине черного рта-пещеры, который открывался все шире, словно пытался вывернуться на изнанку. Исполинская темная туча билась о землю. Как беспрерывные раскаты грома раздавался ее кашель. Железная Женщина пробралась уже глубоко в рот-пещеру, к самому основанию языка. Вдруг рот захлопнулся, и, рухнув на город, словно без сил, туча-паук замерла.
Люси и Хогарт поднялись. Лица у них были мертвенно-бледные, волосы стояли дыбом, будто они пережили какой-то взрыв. Оба словно онемели. Похоже, что Железной Женщине и Железному Человеку пришел конец.
Но в этот миг туча вздрогнула, и снова послышались всхлипы. Голос Железной Женщины, приглушенный и отдающийся эхом, донесся из утробы тучи-паука:
- Признайся, кто ты! Признайся! Признайся!
Каждое слово сопровождалось глухим стуком, от которого сотрясалась земля. И с каждым толчком раздавался странный звук – будто внутри корабельного корпуса со звоном падала балка. И с каждым ударом Туча-Паук подпрыгивала и тряслась, будто мешок с каким-то животным.
- Это Железная Женщина! - воскликнула Люси. – Она пляшет там, внутри. Слушай!
- А Железный Человек, - воскликнул Хогарт, - бьет себя в грудь, как в барабан!
Туча-Паук открывала рот, все шире растягивая дряблые, дрожащие губы. Крупные слезы текли из-под плотно закрытых век и падали вниз, на город.
- Мусор, - простонало огромное лицо. – Мусор.
- Кто ты? – прогремела Железная Женщина глубоко внутри Тучи. – Повтори. – В такт ее словам гулкий топот сотрясал землю, и Туча-Паук дергалась и корчилась, как резиновая маска.
- Я мусор, мусор, - донеслись жалкие всхлипы.
- И кто тебя выметет? – громыхала Железная Женщина в такт своей пляске и странному гулкому стуку, сотрясавшему холм. – Кто тебя выметет? Кто? Кто?
- Мама, - простонал огромный рот.
- Кто?
- Мама.
- Кто?
- Мама.
- Повтори еще раз. Кто?
- Мама выметет.
Постепенно Туча-Паук начала вращаться - Железная Женщина плясала и кружилась внутри нее, увлекая ее за собой, будто платье. Стон звучал все резче, выше, тоньше. Края тучи приблизились к оси вращения, словно спагетти, накрученные на вилку. Двигаясь все быстрей, она поднялась над землей. Вскоре она вертелась уже, как огромный смерч. Железная Женщина плясала и кружилась, и в этой пляске закружилось что-то еще. Словно воронка смерча, оно поднималось теперь от земли. Исполинская Туча-Паук вместе с паутиной плотно обернулась вокруг этой воронки.