И радиожурналисты с диктофонами, и корреспонденты разных газет, и все кто там столпился – вот что они услышат. И Люси решила, что, улучив момент, схватит Примулу за руку и влепит ей воплей по полной.
Примула уже представляла их телезрителям.
- Скажите, как вас зовут? – проворковала она своим знаменитым голосом. Ее коллега приблизил к ним мохнатый микрофон.
Люси начала говорить. Она не представилась. Она знала, что нужно сказать все, что хотела бы сообщить Железная Женщина. Перед глазами у нее стояли обитатели вод – их распахнутые рты, наполненные ужасом глаза. И те существа, что плясали в огненном туннеле. Хогарт в изумлении наблюдал за своим новым другом - Люси извергала потоки слов.
Примула попыталась ее перебить.
- Расскажите нам про эти странные крики.
Люси не обратила на вопрос никакого внимания, и, в конце концов, Примула решила: пусть говорит. Все-таки зрелище необычное – маленькая девочка в такой ярости. А через минуту она все равно расскажет про вопли, и телезрители ахнут.
Люси продолжала говорить, но к ней подкралось странное чувство: ей, кажется, никто не верил. Требовалось что-то более убедительное. Примула слушала - но с улыбкой на лице. Изредка она хмурилась – но, как правило, улыбалась. Люси пригляделась к синему рукаву чуть повыше локтя и придвинулась поближе. Но тут из толпы послышался возглас – к ним пробирался какой-то служащий.
Это был Секретарь Компании – Хогарт узнал в нем человека, который схватил его, придя на помощь Управляющему. Вид у него был очень сердитый.
- Простите, - воскликнул он, - но мне кажется, вам не с ними надо беседовать…
Люси замолчала, Примула обернулась на голос - и замерла, распахнув глаза. У Секретаря глаза тоже округлились - точнее, они стали идеально круглыми. Лицо его потемнело; огромный рот открывался и закрывался. Он рухнул на землю у самых ног Примулы. Толпа отпрянула назад. Извиваясь на бетонных плитах, словно гигантский угорь, он выполз из ворота рубашки, и все увидели: он и впрямь превратился в гигантского угря! В сторонке, пустые и помятые, лежали его брюки и пиджак. Шестифутовый угорь, толщиной с шею взрослого мужчины, извивался, скручивался, раскручивался, мотал головой и щелкал челюстями - большими как пасть немецкой овчарки – и само лицо его стало похоже на морду немецкой овчарки.
Вот так, у всех на виду Секретарь Компании превратился в гигантского угря.
Примула придушенно вскрикнула и лишилась чувств. Оператор поверить не мог своему счастью. Он приблизил в объективе тщательно накрашенное лицо, синеватые веки – закрытые, словно во сне, - волосы, рассыпавшиеся по бетонным плитам. Потом взял в кадр свирепую морду огромного угря – в каком-то метре от нее. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Один из журналистов поднес микрофон к острой морде.
- А скажите, каково вам… - послышался надрывный, прерывистый голос, каким репортеры берут интервью. – Аааааааааа! – Угорь сомкнул челюсти, проглотив микрофон вместе с рукой. Репортер вытащил из пасти окровавленную руку и, шатаясь, отступил. Его коллеги подняли Примулу на ноги – она водила вокруг затуманенным взглядом.
Угорь тем временем, выполз на траву и – словно точно знал, чего хочет - устремился к реке. Наконец, его хвост мелькнул в воздухе, и он ушел под воду.
Все случилось в считанные минуты. Журналисты разом затараторили. Примула вдруг пришла в себя и заорала оператору:
- Ты это снял?
Оператор увлеченно снимал плоский костюм, одиноко лежавший на бетонных плитах. Он долго держал в кадре пустой ботинок и висящий на нем носок с красно-желтым узором.
- Фантастика! – раздались крики. – Невероятно! Что творится в этом городе?
Люси и Хогарт наблюдали за происходящим, не произнося ни слова. Они были потрясены не меньше, чем все. И тут Люси воскликнула:
- Смотрите, смотрите туда!
Тем временем мистер Уэллс проводил совещание с управляющим и владельцами международной фирмы «Глобальная Очистка». Эта фирма занималась только тем, что перевозила ядовитые отходы из одной страны в другую. Если у кого-то скапливался мусор, «Глобальная Очистка» помогала от него избавиться. Его вывозили в дальние страны, где никто не протестовал, или топили в море, или отправляли на свалку, или опускали на дно заброшенных шахт. А бывало – и просто закапывали в яму, если удавалось договориться с фермером, которому принадлежало поле. А что-то и вовсе сжигали.
Теперь они подписывали соглашение с мистером Уэллсом. Ему заплатят из расчета один фунт за тонну, если он возьмется ликвидировать миллион тонн особо ядовитых химических отходов. Один миллион тонн!
Все сидели за столом в его кабинете. Он только что подписал соглашение и, уставившись, смотрел на чек. Впервые в жизни он видел чек на один миллион фунтов. Официантка разливала напитки. Потом в зале заседаний совета директоров состоится ланч. Мистер Уэллс поднял стакан односолодового виски.
- За «Глобальную Очистку»! – воскликнул он.
- За «Глобальную Очистку»! – повторили все хором и, широко улыбаясь, подняли стаканы в честь мистера Уэллса, а потом осушили их, запрокинув головы.
Но когда опустили стаканы, сглатывая огненный напиток - четверо представителей «Глобальной Очистки» увидели нечто невозможное. Лицо мистера Уэллса стало лиловым, как спелый инжир. Стакан выпал из его руки и покатился по столу, и сам он шлепнулся грудью на стол - прямо на чек, которым любовался. Опрокинулись четыре стула – гости вскочили с мест. Что с мистером Уэллсом? Сердечный приступ? Или припадок? Нет – это уже был не мистер Уэллс.
- Боже мой! – воскликнул Менеджер по продажам. – Да это сом! И всем сомам сом!
Все четверо уставились на плоскую, широкую блестящую голову с фиолетовым отливом, торчавшую из разорванного белого воротничка мистера Уэллса - на крошечные глазки, будто пуговки из той же материи, что и кожа, на усы, шевелившиеся у рта.
Огромная рыбина, одетая в рубашку и пиджак мистера Уэллса, сжалась, рывком подалась вперед и рухнула на стол. Брюки вместе с ботинками и носками упали с нее на пол. Сом тяжело ударил хвостом и два или три раза открыл рот.
Один из четырех гостей от ужаса бросился наутек. Врезавшись в стену, он замер, но попытался тут же по ней взобраться – и на него свалилась картина с изображением Фабрики.
Трое других между тем осознали, что из коридора доносятся крики и вопли - в офисах, похоже, царила страшная паника. Дверь с треском отворилась и в кабинет, будто спасаясь от погони, влетела секретарша мистера Уэллса. Она не пыталась ничего объяснить и лишь голосила. В коридоре за ее спиной два крупных морских льва, мыча и толкаясь, пытались протиснуться к выходу.
И тут секретарша увидела сома. Издав протяжный стон, она села на пол, съежилась и зарыдала.
Четверо гостей бросились из кабинета - и замерли у дверей. Повсюду, с криком и плачем, бегали секретарши. Помощники управляющего, выпучив глаза, орали друг на друга - волосы у них стояли дыбом, будто иглы у дикобразов. Лишь один человек не терял головы – в его руках извивался осетр величиной с него самого.
- Это мистер Плотецки! – кричал он. – Ему надо в воду. Помогите донести его до реки!
Отличная мысль! Четверо гостей из «Глобалной Очистки» воспряли духом.
- Объяснения потом! – воскликнул один из них. – Потащили мистера Уэллса к реке! – Всей гурьбой они высыпали из кабинета. Из соседних дверей выкатился клубок огромных угрей – лупя хвостами, они кубарем понеслись по коридору.
Служащие по всему зданию шлепались на плавники и кувыркались по полу, опрокидывая корзины для бумаг и шкафы с документами.
- К реке! – звучал возглас. - Дженис! Дафни! Ну-ка, взялись за хвост!
- Джейн, ты управишься?
- Скорей, Джоанна, помоги!
Поднялся такой гвалт и переполох, что даже словом «светопреставление» этого не описать. Повсюду летели осколки дверного стекла, офисная мебель шаталась и опрокидывалась, а худенькие секретарши, спотыкаясь о разбросанные ботинки и пустые, смятые штаны, боролись с карпами, усачами, лососями и щуками величиной с человека. Тюлени, огромные угри, гигантские жабы и колоссальных размеров жуки-плавунцы добирались до воды сами.
Все офисные служащие, кто работал на Фабрике шли вперевалку, семенили или ползли, устремляясь к выходу.
- К реке! К реке!
Словно толпа футбольных болельщиков на поле по окончании матча, они высыпали из парадного входа офисного блока.
Эту толпу и увидела Люси, когда воскликнула: «Смотрите, смотрите туда!» - к ним неслась трепещущая масса людей, гигантских рыб и прочих водных обитателей.
- Невероятно! – заверещала Примула. – Оператор! Оператор! – и она принялась, часто дыша, голосить в микрофон.
Но это была только первая волна. Потом появилась вторая – и значительно больше: толпа фабричных рабочих. Они шли так же, шатаясь, под весом огромных рыбин – своих товарищей и коллег.
Река кипела – тяжелые тела извивались и кружили, бросались или заползали в воду. Мужчин, которые несли на себе товарищей, постигала та же участь: выпустив своих чешуйчатых коллег в воду, они падали вслед за ними, преображаясь на лету. Река бурлила – кругом плавала чья-то одежда и мелькали огромные спинные плавники – рыбы освобождались от пиджаков, рубашек и брюк.
- Снимай! Снимай, как они меняются! Смотри: получеловек–полурыба! – кричала Примула оператору.
– Какое лицо – и оно превращается! Потрясающий кадр! Сенсация! Невероятно! Смотри, какой страх! Снимай! Вот, шикарно! И ужас в глазах! Чудесно!
Но вот, очевидцы всех этих событий стали замечать, что облик меняли только мужчины. Из женщин никто ни в кого не превратился. Также съемочная группа и журналисты остались какими были. Все они глядели в реку – на темные, плоские лица, круглые, изумленные глаза и большие, почти застывшие рты, которые медленно закрывались и открывались. Гигантские существа не могли выйти на сушу. Но уплывать они тоже не собирались. Покачиваясь на волнах у набережной, они высовывались из воды и, положив голову на бетонный бортик, беззвучно таращились, изредка открывая рот, но задыхались и ныряли снова, а секретарши, буфетчицы и ароматерапевты глазели на скопление длинных чешуйчатых тел, которые кружились и толкались в пенных водах реки.