Сойера весточки еще не было.
– Вам, должно быть, интересно, зачем мы встречаемся в долине, – произнесла профессор Трисса, абсолютно ровно дыша, а затем достала из рюкзака семь листов с иллюстрациями и протянула их нам, по одной на человека.
Я вновь широко улыбнулась. Есиния и остальные уже запустили печатный пресс.
На рисунке была изображена тирская руна вроде тех, что были в книге с узорами, оставленной мне Ксейденом после его выпуска. При ближайшем рассмотрении я ее узнала. Череда увеличивающихся квадратов, почти таких же, как на рукояти кинжала у меня на правом бедре.
– Сейчас вы лучший отряд и лучшая стая, и мы выбрали вас для… так сказать, эксперимента. – Профессор Трисса отступила, чтобы видеть оба наших ряда. – Вы уже можете транслировать? – спросила она летунов.
– Со вчерашнего утра – на половине нашей мощности, – ответила Кэт.
– А ментальные дисциплины? – спросила профессор с любопытством.
– Пока нет, – ответила Марен.
– Но скоро, – сказала Кэт, взглядом буквально прожигая во мне дыру. – Стаи крепнут с каждым днем.
Будто я могла забыть, как она копалась у меня в голове.
– Так что у нас тут? Опять урок труда? – спросил Ридок, сложив руки на груди.
– Кто знает, как работают магические огни? – спросила профессор Трисса, пропуская мимо ушей его вопрос и снова открывая рюкзак. Она достала восемь деревянных дощечек размером не больше тарелки. Поставила их между нашими шеренгами. – Ну?
– Это малая магия, – ответила Марен.
– Та, которую вы творите сами, – кивнула профессор Трисса. – А как же те, что бесперебойно светят, скажем, в общежитиях первого курса? Которые начинают работать еще до того, как вы научитесь транслировать?
Все всадники посмотрели на меня.
– Они работают на избытке магии, которую транслируем мы и наши драконы, – ответила я. – Она исходит от нас естественным образом, как… тепло тела, но в таких небольших объемах, что мы и не замечаем.
– Именно, – подтвердила профессор. – А благодаря чему эта магия возможна? Магия, привязанная к предметам, а не к колдуну? – Она оглядела нас с ожиданием в темно-карих глазах, потом потерла переносицу. – Боги, а я-то думала, Феликс шутит. Сорренгейл, ты же ими практически полностью покрыта.
Я опустила взгляд, полюбовалась на блеск своих доспехов из драконьей чешуи, потом – на кинжалы от Ксейдена.
– Руны?
– Руны, – подтвердила Трисса. – Руны – не просто украшения. Это пряди магии, взятые от нашей энергии и сплетенные в геометрические узоры для конкретного назначения, а затем перенесенные на предмет – для использования либо сразу, либо – в будущем. Этот процесс мы зовем закаливанием.
– Это невозможно, – покачала головой Марен. – Магией владеют непосредственно люди.
– Так и есть. – Профессор Трисса еле сдержала вздох разочарования из-за нашего невежества. – Но так же, как мы заготавливаем провизию на зиму, колдун может закалить руну, потратив столько энергии, сколько хочет, а потом на что-либо нанести. – Она наклонилась, взяла дощечки и показала нам. – Например, на дерево или металл – на что пожелаете. Руна заработает, когда ее активируют, и выполнит то, для чего ее закалили. В отличие от сплава, хранящего энергию, руны закаляются для конкретной функции.
Мы с Ри в замешательстве переглянулись.
– Похоже, мне нужно вас убедить. – Трисса положила дощечки и подняла руки. – Сперва отделите прядь своей энергии. – Она протянула руки перед собой и ущипнула воздух большим и указательным пальцами. – Если честно, это может быть самым трудным шагом.
– Она что, прикидывается? – прошептал Ридок.
Профессор Трисса буквально прострелила его взглядом.
– Если вы не видите мою энергию, это еще не значит, что ее не вижу я. Или вы не знакомы с процессом заземления? Как и ваши щиты, энергия видима только вам, когда вы придаете ей форму, будь то ваша печать или малая магия, на которую вы все способны.
– Принято. – Ридок смиренно поднял руку.
– Энергию можно формировать. – Пальцы Триссы быстро задвигались, словно дергая воздух, затем стали лепить невидимые формы. Шары? Кубы? Или это была пирамида? Трудно сказать, когда не видишь. – У каждой формы есть свое значение. Места, где мы привязываем энергию, это значение меняют. Все это вам придется заучить. – Она снова потянулась в воздух и вылепила… ромб? – Из форм мы создаем слои значений, меняя руну. Сработает ли она немедленно? Будет ждать дальнейшего применения? Сколько раз ее можно активировать до полного истощения? Все решается здесь. – Она как будто перевернула то, над чем работала, затем вытянула новую прядь и… что-то сделала.
– Охренеть безумие, – пробормотал под нос Ридок. – Это так же, как в детстве, когда просишь родителей понарошку угоститься твоим чаем, хотя и знаешь, что в чашке пусто.
Рианнон шикнула.
– Когда руна готова, – профессор наклонилась и взяла дощечку, – мы ее размещаем. До размещения у нее нет ни смысла, ни цели, и она быстро пропадет. Закаливание и наделяет руну активной магией. – Правой рукой она схватила, по всей видимости, руну, которую закаляла, затем прижала ладонь к деревянной дощечке. – Эта – простая руна нагревания.
– То есть это было… просто? – спросил Сойер.
Доска задымилась, и я придвинулась поближе с широко раскрытыми глазами.
– Вот, пожалуйста. – Трисса повернула дощечку к летунам, потом показала нам. – Когда узнаете, какие символы получаются из каких форм, комбинации практически безграничны.
На миг у меня отвисла челюсть. Формы выжглись в виде, как я бы сказала всего десять минут назад, чисто декоративной руны. Я взглянула на свой листок и задумалась, какого хрена нарисовано у меня на кинжале.
Как там сказала профессор? «У каждой формы есть свое значение. Места, где мы привязываем энергию, это значение меняют». Я снова взглянула на многогранную фигуру, пока Трисса не перевернула доску к небу, – и мои глаза округлились от осознания.
– Это логосиллабический язык, – выпалила я. – Как старый люцерийский или морранийский!
Профессор Трисса одобрительно посмотрела на меня.
– Очень похоже, да. – Ее губы сложились в улыбку. – Ах да, ты же тоже умеешь читать на старом люцерийском. – Она кивнула. – Впечатляет.
– Спасибо.
– Наша умница! – заявил Ридок летунам, показывая на меня.
Правда, я сомневалась, что мной стоило хвастаться, учитывая, с каким трудом я сдала этим утром опрос по истории. Ну ладно, хотя бы справлялась с математикой, но, с другой стороны, математика не меняется в одночасье.
– Ты заклинаешь лед, правильно? – спросила Трисса Ридока. Он кивнул, и профессор протянула руку.
Ридок откупорил кожаную флягу на бедре, потом вытянул воду в виде замороженного цилиндра и подошел к Триссе.
Она положила лед на дощечку – и я далеко не одна не удержалась от возгласа, когда лед растаял в считаные секунды, и с шипящего дерева закапала вода.
– Осторожней с материалом, который выберете для руны. Чуть больше энергии – и эта дощечка бы загорелась.
– Почему нас никто этому не учит? – спросила Марен, переводя взгляд со своего листка на доску.
– Когда-то этот навык освоили и совершенствовали тирцы, но пару веков назад, после объединения Наварры, его запретили, хоть на рунах и построены многие форпосты и сам Басгиат. Почему? – Трисса вскинула брови. – Очень рада, что спросили. Видите ли, всадники от природы сильнее, учитывая, сколько магии мы транслируем и какими печатями владеем.
Трегер закатил глаза.
– Но руны – общий уравнитель, – продолжила Трисса, положив дощечку, которая перестала шипеть, на траву. – Руна ограничена только тем, сколько энергии в ней закалишь, длительностью и числом применений. Руны запрещены, чтобы не попали не в те руки. – Она взглянула на летунов. – А именно – ваши. Поднаторейте в рунах – и сможете состязаться со многими печатями.
– Значит, вы хотите, чтобы мы… создали вот это? – спросила Кэт, удивленно глядя на лист. – Из магии?
Не хотелось признавать, но тут я Кэт понимала – и, судя по выражениям лиц, не только я. Даже Ри поглядывала на рисунок с трепетом. Это казалось чем-то… ошеломительным.
– Да. Из энергии, которую научитесь отделять от себя, как я вам показала. – Профессор Трисса открыла рюкзак и достала новую стопку дощечек.
Как это у нее просто выходило.
– Начнем с простой отпирающей руны. Легко сконструировать, легко проверить. – Она осмотрела наши ряды.
– Мы все и так умеем отпирать двери слабой магией, – заметил Трегер.
– Ну конечно, – вздохнула профессор. – Но отпирающей руной может пользоваться и тот, кто не обладает магией. Теперь приступим. Жду ваши первые руны до заката.
– Не может быть, чтобы мы смогли такому научиться до заката, – возразил Сойер.
– Вздор. Все меченые научились простой отпирающей руне в первый же день.
– Никакого давления, – пробормотала Ри.
– Так Слоун и Имоджен это умеют? – спросила я.
– Естественно, – укоризненно покачала головой Трисса.
Вот почему Ксейден заставлял меня практиковать написание рун, сплетая ткань. Этот человек хоть когда-нибудь научится говорить прямо? Или мне всегда придется вытягивать из него смыслы клещами?
– «Я отвечу на любой вопрос», – передразнила я его себе под нос. Трудно задавать вопросы, о которых даже не подозреваешь.
– Вы же лучшие на своем курсе, так хватит таращиться и принимайтесь за дело, – наставительно проговорила профессор Трисса. – Первым делом научитесь отделять частичку своей энергии. Пусть она заполнит ваш разум, затем потянитесь и представьте, будто берете нить из ее потока.
Рианнон, Сойер, Ридок и я обменялись взглядами в духе «какого хрена», в точности отраженными летунами напротив.
«Будут какие-нибудь советы?» – спросила я Тэйрна и Андарну.
«Ничего не взорви». Тэйрн заворочался сзади.
«Взрывать хотя бы интересно», – подала голос Андарна, заслужив от Тэйрна усталый стон.
– Вперед, – объявила Трисса, а затем подняла палец. – А, и будьте осторожней. Когда вытягиваешь части энергии, она становится непредсказуемой. Но для подстраховки здесь связанные с вами существа. Чем ближе источник, тем проще для новичков. – Она осмотрела нас и сложила руки на груди. – Ну, и чего вы ждете?