– Я понял это в ту же секунду, когда он поцеловал тебя после Молотьбы. Это жуть как неловко выглядело. – Он провел рукой по все еще всклокоченным волосам. – А отвечая на вопрос, я бы почувствовал ревность. Есть у тебя такая уникальная способность пробуждать во мне это чувство. И потом надрал бы ему задницу, отчасти – потому что всегда так делаю на вызовах, но что важнее – за намеки, будто есть какое-то другое будущее, кроме того, где мы с тобой вместе навсегда.
У меня мигом остановилось дыхание, просто замерло. Воздух кончился. Боги, такими словами он меня просто убивает.
– Что еще ты чувствовала на мате? – спросил Ксейден.
– Гнев. – Я подняла глаза на высокий потолок с балками. – Слабость. Неуверенность в себе. Она перепробовала все – и это сработало.
– Гнев я понять могу. Она меня тоже часто бесит. – Он покачал головой. – Но вот слабость тебе придется объяснить, учитывая, что ты сильнее любого кадета.
– Печати тут ни при чем. – Я показала на большой трон, на котором сидела. – Она напомнила, что ты – Риорсон.
– Ты это знаешь с самого парапета. – Он постучал пальцем по следу на шее.
– Я не о том. Ты сам это только что назвал троном.
– Это и есть трон. Ну, или был до объединения. – Очередное раздражающе небрежное пожатие плечами.
Я моргнула, когда осознание врезало мне прямо по лицу.
– Погоди. Так ты… ты король Тиррендора?
– С хрена ли? – Ксейден покачал головой, потом осекся. – Ну то есть технически – да. Я герцог Аретии по праву рождения, но Льюэллины – они на нашей стороне и неплохо справляются с управлением провинции. Даже если Тиррендор станет независимым, от меня больше пользы на поле боя, чем на троне. Мы говорим о чем-то не том. Я отлично знаю, что ты не считаешь себя хуже меня, тогда хуже кого? Кэт?
Я закусила губу.
– Думаю, ты мне больше нравился до того, как решил, что нам надо обсудить наши чувства.
– Уж прости за неудобства, но в этом году роль Вайолет Сорренгейл… – он показал на меня, – исполняет Ксейден Риорсон… – он постучал себе по груди, – который затащит ее – силой и с воплями, если потребуется – в настоящие отношения с настоящими разговорами, потому что отказывается снова ее терять. Если мне придется расти над собой, то придется и тебе.
Он сложил руки на груди.
– А он закончил говорить о себе в третьем лице? – Я поковыряла металлическую полоску на сфере. – В одном Кэт была права. Она лучше тебе подходит. Она знать от рождения, отважна, потому что стала летуньей, она одержима, безжалостна и сурова до безобразия, прямо как ты.
Проклятье, да они считай что один человек.
Глаза Ксейдена полыхнули, потом он прищурился.
– Погоди. Ты с чего-то взяла, что это я считаю тебя хуже ее?
Я пожала плечами не то чтобы небрежно.
Он покачнулся так, словно хотел подойти, потом остановился и твердо уперся руками в стол.
– Вайолет, ты только что побывала в моих мыслях. Ты знаешь, что я считаю тебя идеальной, хоть ты и доводишь меня до белого каления. А теперь рассказывай о неуверенности. Я думал, с этим мы покончили в прошлом году.
– Еще бы. Но это было до того, как я узнала, что ты возглавляешь революцию. И до того, как ты предупредил, что хранишь секреты. И еще намного раньше того, как появилась красивая аристократка, с которой вы были помолвлены, но о которой ты почему-то никогда не упоминал, с ее большими карими глазами и охрененно острыми коготками. Причем появилась полуголой на пороге нашей спальни…
– Что-что она сделала? – Он вскинул брови.
– …а потом имела наглость мне сказать, что я не особенная только потому, что мы с тобой трахаемся.
– Но мне нравится с тобой трахаться. – Его губы медленно скривились в улыбке. – Вообще-то я это даже обожаю.
– Не вставай на ее сторону! – Я вцепилась в трон. – Ну, блин!
Крик эхом отразился от балок, и я спрятала лицо в ладонях.
– Почему я из-за нее превращаюсь в размазню? И как это прекратить?
Я все-таки убью ее еще до солнцестояния. Я услышала шаги, потом почувствовала, как теплые руки сжимают мои запястья.
– Посмотри на меня.
Я медленно опустила ладони и открыла глаза. Он был там же, где мы и начали этот разговор, – на коленях передо мной.
– Я не хочу опять об этом говорить, – начал он своим командирским голосом, потом замолчал на мгновение. – Но буду. Ты узнаешь жестокую истину, потому что я слишком непонятно объяснял в Кордине.
Я расправила плечи.
– Сегодня ты буйствовала потому, что ты злая. – Ксейден провел большими пальцами по жилке у меня на запястье. – Ты ревновала, потому что ты ревнивая. Ты мучилась из-за слабости, потому что – уж не знаю почему – чувствуешь себя слабой. И страдала от неуверенности, потому что, по-моему, мы пока оба с трудом учимся настоящим отношениям. Признайся в своих чувствах, как в прошлом году, будь со мной честной. Кэт не может зарождать, искажать или даже менять чувства – если только ты сама этому не сопротивляешься. Кэт может только усиливать то, что ты и так чувствуешь.
Я сглотнула, но комок из горла никуда не пропал. Так значит, все это… я.
– Да, хреновое осознание. Мне это знакомо. – Он сплел со мной пальцы. – Она может довести от раздражения до бешеной ярости всего за минуту-две. И да, она охренительно сильна, но и ты тоже. Просто единственное оружие, что у нее есть, – то, что ты даешь сама. Хочешь держать чувства под контролем? Учись.
– Я не могу… – Я почувствовала, как в животе словно пропасть разверзлась. – Я потеряла контроль со времен Рессона, – призналась я шепотом. – Я позволила чувствам Тэйрна взять верх. Я ношу с собой проводник, чтобы не спалить тебе дом своей гребаной силой. Я не справилась с чарами и теперь не справляюсь с экзаменами, принимаю идиотские решения, ошибаюсь налево и направо, а на кону – жизни людей. Я все надеюсь, что еще вернусь в колею, но… – я покачала головой.
Ксейден поднял руку к моей щеке, обводя пальцами синяк на том месте, куда пришелся удар Кэт.
– Тебе придется вернуть равновесие, Вайолет. Я это за тебя сделать не смогу. – Он поймал мой взгляд, дал мне время осознать, а потом добавил: – Ты живешь логикой и фактами, а сейчас все, что ты знаешь, то и дело выворачивается наизнанку. Тебе никогда не понять, как я из-за этого переживаю. Но нельзя просто сидеть и надеяться. Хочешь что-то изменить – думай. Как было на Полосе. Ты единственная, кто с этим справится.
И говорил он это намного добрее, чем в прошлом году.
– Но как тут искать равновесие посреди бури из-за Кэт? – простонала я.
Он отвернулся.
– Слушай, Кэт до тебя добралась, потому что ты сняла кинжалы. Те, с вплетенными V. Это руны для твоей защиты от ее дара. Не расставайся с ними, пока не встанешь на ноги, и она ни хрена тебе не сделает. То же самое случилось и в Кордине. Ты сняла их ради той кружевной фиговины, которая называлась платьем. Ох, как хотелось сорвать ее… – Он клацнул зубами.
– Ты подарил мне кинжалы в прошлом году. – Моя рука опустилась к его ладони.
– Я решил, она еще придумает, как усложнить мне жизнь из-за разрыва соглашения, а это неизбежно связано с тобой. – Ксейден придвинулся ближе. – Я люблю тебя. Она никогда не будет сидеть на этом месте. Никогда не наденет тирскую корону. Никогда не увидит меня на коленях перед ней. – Его губы изогнулись в лукавой ухмылке, и я тут же приготовилась к тому, что ждало нас… вечером. – И я никогда ее не вылизывал.
Кровь прилила к щекам, и я приоткрыла рот… от изумления? или желания?
– Теперь можем считать вопрос закрытым? К сожалению, мне еще идти на доклад.
Я кивнула:
– А у меня занятия.
– Точно. Физика? – предположил он, когда мы оба встали.
– История. – Я приняла его руку, и мы сошли с помоста. – В которой я на удивление мало что понимаю, как выясняется. Видать, кто-то читал не те книги.
– Может, тебе стоит поискать те. – Его улыбка отражала мою, и на блаженный миг все казалось… нормальным. Если это слово когда-то будет относиться к нам.
– Может.
В шумном коридоре он взял меня за затылок и притянул к себе для быстрого, но глубокого поцелуя.
– Сделай одолжение? – прошептал он.
– Что угодно.
– Приходи сегодня вечером пораньше.
Глава 49
Летуны и всадники равны во всем, за исключением их отношения к структуре крыла. Всадники сохраняют крылья, секции и отряды, а также свое командование. Одна стая войдет в состав одного отряда, и командир стаи заменит текущего заместителя командира отряда для эффективной работы боевой единицы.
– Такое ощущение, что только ты ничему не удивляешься, – сказала Имоджен следующим утром, пока мы стояли на плацу после построения.
– Мы – самый сильный отряд. Они – самая сильная стая. Не знаю, чему удивляетесь вы. – Я пожала плечами, бросив взгляд на стаю Кэт и на лица летунов, которые после вчерашних вызовов окрасились в разные оттенки синего и зеленого.
То же относилось и к нам.
– Начнем. – Рианнон раздала шестерым из нас знакомые зеленые нашивки.
– Нам правда надо передать это им? – Ридок скривил губы при виде нашивки, ради которой с нас сошло семь потов – нашивки, ради которой первокурсники сражались. Насмерть.
– Да, – укоризненно сказала Рианнон. – И это правильно. На данный момент они – часть нашего отряда, нравится нам это или нет.
– Я выбираю «не нравится», – заметила Слоун.
Посмеиваясь, я провела кончиком большого пальца по вышитому узору.
– Хочешь, я сама отдам ее Кэт, – тихо сказала Рианнон. – Тебе необязательно…
– Я разберусь. – Надеюсь, улыбка у меня получилась успокаивающая. – Пошли.
– Пошли, – повторила она. – Второй отряд – пора.
Мы вместе перешли покрытый инеем плац, и я похлопала по кинжалу на левом бедре, проверяя, на месте ли он.
Ксейден меня любит. Он меня выбрал. Я буду самым могущественным всадником своего поколения.