Он рассмеялся – самоуничижительный смешок отразился от стен.
– А ты осталась той же, когда перешла парапет?
– Нет, – я покачала головой. – Конечно нет. Первый год меня так ожесточил, что… – Я поймала его взгляд и увидела, как высоко он поднял брови. – А. Видимо, ты тоже изменился.
– Ага. Жизнь по Кодексу и не такое делает с людьми.
– Отчасти я удивляюсь, зачем нас так гоняли. Нас превратили в идеальное оружие, научили критически мыслить обо всем, кроме Кодекса и их приказов.
Даин почесал короткую каштановую бородку и посмотрел на дневник.
– А где твои переводы начала? Может, сравнить символы?
– Я сразу переводила записи про чары, ведь нам только это нужно.
Он моргнул.
– Ты… пропустила их? Ты – именно ты – не прочитала книгу от начала до конца?
Проблеск улыбки, которую он пытался скрыть, ударил меня где-то в области живота, напоминая дни, когда он был моим лучшим другом, – и вдруг я сломалась.
Вскочила на ноги, отряхнула кожанку и подошла к камню.
– Ви, – сказал Даин тихо, но здешняя акустика усилила голос так, что он мог бы это и прокричать. – Мы можем, наконец, поговорить о том, что случилось?
Камень был все таким же пустым и холодным под рукой, как в ночь, когда я не смогла поставить чары.
– Ты знаешь, как заряжать? – спросила я, пропуская мимо ушей его вопрос.
– Да. – Его вздох был такой громкий, что мог бы опрокинуть камень чар. Наверное. А когда я оглянулась через плечо, увидела, что Даин положил дневник на мой рюкзак и поднялся. Через секунду он стоял рядом.
– Прости, Вайолет.
– Такое ощущение, что в него нужно влить силу, как думаешь? – Я провела пальцами по самому крупному из вырезанных кругов. – Это напоминает мне ощущение от необработанного сплава. Пустота.
– Прости за то, что поспособствовал их смертям. Мне ужасно жаль…
– Ты крал мои воспоминания каждый раз, когда касался моего лица в прошлом году? – выпалила я, позволяя холоду просочиться в ладонь.
Тишина на долгий миг наполнила горную впадину, и наконец Даин ответил:
– Нет.
Я кивнула и повернулась к нему.
– Значит, только когда хотел знать то, о чем не мог меня спросить.
Он положил руку на камень в паре дюймов от моей, широко расставив пальцы.
– В первый раз это было случайно. Я просто привык тебя касаться. А ты сблизилась с Риорсоном, и мой отец все время повторял, что Ксейдена порезала именно твоя мать, как будто хвастался этим. Я знал, что он хочет отомстить, но ты меня не слушала.
– Он никогда не хотел отомстить. Не через меня. – Я покачала головой.
– Теперь-то я знаю. – Даин крепко зажмурился. – Я облажался. – После глубокого вдоха вновь поднял веки. – Я облажался и доверился отцу, а надо было довериться тебе. И я уже ничего не могу сделать или сказать, чтобы их вернуть… чтобы вернуть Лиама.
– Нет, ничего. – На глаза навернулись слезы, и я попыталась выжать из себя улыбку, но та быстро погасла.
– Мне ужасно жаль, Вайолет.
– Мне плохо, – прошептала я. – И я не знаю, как даже начать возвращаться к норме. Знаю только, что не могу одновременно думать о Лиаме и смотреть на тебя без того, чтобы… – Я покачала головой. – Я сама не хочу тебя ненавидеть, Даин, но не уверена, что когда-нибудь смогу… – Мой взгляд упал на руку. Мою очень теплую руку на камне рядом с его. – Ты заряжаешь его?
– Да. Ты же вроде сама просила.
– Просила. – Я качнула головой. – И как думаешь, долго придется ждать, чтобы зарядить такую штуку?
– Недели. Может, месяц.
Я убрала руку, потом вернулась к рюкзаку и сложила туда все вещи, собираясь уходить.
– Мне нужна твоя помощь с дневником. И да, это нечестно, потому что я хочу, чтобы мы больше об этом не разговаривали – о Лиаме и Солейл. Как минимум пока не пройдет больше времени. – Собравшись, я снова встала лицом к Даину.
Его плечи опустились, но ладонь осталась на камне.
– Договорились.
– Спасибо. – Я взглянула на пасмурное небо над нами. – Обычно в это время дня я свободна где-то на полчаса.
– Я тоже, и я могу заряжать камень.
– Я попрошу помочь и Ксейдена. – Я подняла рюкзак и просунула руку под лямку.
Ладонь Даина отлепилась от камня.
– Насчет Риорсона…
Я напряглась всем телом.
– Сейчас очень хорошо подумай, что ты скажешь.
– Ты его любишь? – спросил он, и его голос прозвучал надтреснуто на последнем слове. Даин повернулся ко мне. – Мы с Гарриком слышали обрывок того, что он сказал в допросной, и поверь, после такого заявления кто угодно в него влюбился бы, но ты его любишь? По-настоящему? Всем сердцем?
– Да. – Я выдержала его взгляд, чтобы он понял, что я говорю серьезно. – И это не изменится.
Даин стиснул зубы и коротко кивнул:
– Значит, буду доверять ему так же, как ты.
Я медленно кивнула в ответ:
– До встречи завтра.
– До завтра, – отозвался он.
Глава 50
Совершенное владение печатью не приходит ни в Басгиате, ни в дальнейшей жизни. Ни один живой всадник не верит, что достиг предела своей силы. Мертвые могут считать иначе.
– Уже лучше. – Неделю спустя Феликс сунул виноградину в рот, потом показал на гору камней и завитки дыма у их основания, пока всего секунду спустя их не скрыли от нас ветер и снег. – В этот раз почти попала.
Я сжала в ладони теплый от переполняющей его энергии проводник.
– Попала. – Я пошатнулась, но стряхнула усталость.
Слишком много ночей ушло на перевод дневника Уоррика с самого начала, слишком много обедов было съедено в той холодной каменной впадине, и уж точно слишком много времени проведено в компании Даина.
Я чуть не позабыла, как он хорош в языках, как схватывает все буквально на лету.
– Нет. – Феликс покачал головой, потом взял еще виноградину. Почему они не замерзли-то? За час, что мы здесь были, на земле скопилось дюймов шесть снега. – Если бы попала, камней бы там больше не было.
– Ты сам сказал – тратить меньше энергии, помнишь? Удары послабее. Контроля побольше. – Я показала сферу. – Как это называется?
– Промах.
Снежинки с шипением превращались в пар, падая на голую кожу моих рук, пока я изо всех старалась не испарить точно так же и самого профессора.
– Вот. – Он убрал виноград в рюкзак у ног, потом взял сферу у меня из руки. – Бей по проводнику.
– Прошу прощения? – Я выпучила глаза, смахнув с лица выбившуюся прядку волос.
– Бей по проводнику, – сказал Феликс так, будто ничего проще не бывает, держа шар из металла и стекла в каких-то дюймах от моих пальцев.
– Я же вас убью.
– Если бы умела целиться – убила бы, – поддразнил он, сверкнув белозубой улыбкой. – Ты явно понимаешь, как работают энергия и притяжение, – ну, судя по тому, как ты справилась с теми вивернами, так?
– Я выстрелила в облако. – Я нахмурила лоб. – Думаю, так. Да. Но не могу объяснить. Я просто знала, что молния может существовать в облаке, и когда попробовала ударить, она там и была.
Феликс кивнул:
– Энергетические поля. В этом смысле очень похоже на магию. И ты… – он коснулся моей руки, потом шара, – величайшее энергетическое поле. Призови свою силу, но вместо того, чтобы отдавать ее всю проводнику, отрежь сама.
Я нервно переступила с ноги на ногу и с силой сглотнула, борясь с волной огня, от которой вставали дыбом волоски на руке. Представив, как двери Библиотеки закрываются, оставляя щелочку в пару дюймов, я допустила в свои руки лишь долю энергии Тэйрна.
Мои пальцы коснулись металла сферы, и в той с треском возник знакомый образ: беловато-синие усики чистейшего электричества, разбегающиеся от моих кончиков пальцев у стекла и собирающихся в единый тонкий ручеек к медальону из сплава. В отличие от переливающихся нитей, которые я брала из энергии Андарны для закалки рун, это явление было явно физическим – словно крошечная и нескончаемая молния. Улыбка потянула уголки моих губ вверх, пока я пропускала энергию из себя в проводник. Я делала так каждый вечер с камнями после того, как узнала, как именно надо их менять после зарядки.
– Обожаю наблюдать за этим.
Только в такой момент моя энергия – неописуемая и безвредная красота.
– Ты не наблюдаешь, Вайолет. Ты это делаешь. И правильно делаешь, что обожаешь. Лучше находить в своей силе радость, чем бояться ее.
– Я не боюсь силы… – Как можно, когда она так прекрасна? Так разнообразна? Я боялась себя.
«Не стоит, – наставительно сказал Тэйрн. В последний час он подавал комментарии – когда не пытался помешать Андарне гонять две новых овечьих отары, которые Бреннан привел в долину. – Тебя выбрал я, а драконы не ошибаются».
«Каково это – жизнь с такой уверенностью в себе?»
«Просто… жизнь».
Я пыталась не закатывать глаза, а сосредоточить все внимание на ограничении энергии Тэйрна.
– Хорошо. Продолжай. Пусть течет, но ручьем, не потоком. – Феликс медленно отодвинул проводник. – Не останавливайся.
Все мышцы в теле напряглись, но я делала, как он говорит, и не прерывала течение энергии. Теперь искры все того же бело-голубого цвета растянулись в дюйме пространства между моими пальцами и сферой.
– Что… – Сердце заколотилось так, что отдавалось в ушах, и пять отдельных волокон энергии пульсировали в его ритме.
– Это ты, – тихо сказал Феликс так мягко, как никогда еще не говорил со мной, отстраняя сферу еще на дюйм и еще. Да уж, на его месте я бы сейчас тоже обходилась с собой как можно мягче. – Понемногу наращивай мощь.
Двери в моей Библиотеке приоткрылись еще на фут, и энергия растягивалась без боли и обладая вполне безобидной температурой, испаряя лишь невезучие снежинки по пути.
– Начинаешь понимать, да? – Феликс сделал шаг назад, и моя рука задрожала, стараясь усилить энергию, чтобы дотянуться до проводника, но не ударить.