рнулись, чтобы встретить тех, кто появится из-за тех деревьев.
«Что ты выбрала безопасность моего дома вместо разборок со мной? – Он нахмурился, но сплел пальцы с моими. – Нет, но…»
К нам направилась Мира – походка уверенная, но морщины тревоги на лбу никак не скрыть.
Я сжала его руку, потом отпустила.
«Мне нужно кое-что знать. – Я провела руками по бокам и бедрам, пересчитывая ножны с кинжалами, все шесть. – Ты хоть раз пользовался печатью, чтобы повлиять на мои чувства?»
«Никогда. – Ксейден покачал головой, однако его руки сжались в кулаки, а на челюсти выступили желваки. – Но рядом с тобой мне всегда не хватало самоконтроля, а из-за нашей связи слишком легко познавать твои намерения, хоть ты этого и не замечаешь».
Лучше смерть, чем стыд, сопровождающий это откровение.
«Если попросишь, могу его спалить на месте, – предложил Тэйрн. – Но ты вроде бы к нему привязана».
Кровь прилила к шее и обожгла щеки, напоминая о тех случаях, когда в присутствии Ксейдена у меня покалывало кожу головы.
«Ты знал, что в ту ночь у стены я хотела тебя поцеловать…»
Боги, я даже не могла закончить вопрос. Верхушки деревья закачались. Они привели драконов.
«Да. – Он посмотрел на меня. – И за это искренне извиняюсь. Если бы я знал, чем мы станем… – Он покачал головой. – Проклятье, да все равно бы это сделал».
«Ты это еще делаешь?»
Я должна была знать.
«Нет. Прекратил, как только ты стала для меня больше чем генеральской дочкой. И как только понял, что наделал Даин и что я не лучше его».
Только Ксейден не выдавал сведения, которые крал, и не был виноват в смерти Лиама и Солейл. К тому же с Даином я мало-мальски примирилась, правильно?
Может, я так терпима к предательствам, потому что они, блин, везде.
«Я тебя не выдам, – быстро сказала я, глядя на него, когда приблизилась Мира. – Но разборки мы еще устроим».
Я подняла брови. Лицо Ксейдена дрогнуло, словно он хотел сказать больше, но добавил только: «Я всегда буду открыт перед тобой».
– Ты готова? – спросила Мира, проходя перед Ксейденом и вставая рядом со мной.
– Нет, – ответила я. – А ты?
– Нет. – Она положила руку на рукоять короткого меча на бедре. – Но она об этом никогда не узнает.
– Хочу быть тобой, когда вырасту. – Я невольно улыбнулась, несмотря на то что часто дышала от волнения.
– Ты вырастешь еще лучше, – заверила Мира, потом бросила взгляд поверх моей головы на Ксейдена. – Кстати, не могла, что ли, уговорить его подождать в Аретии?
– Я не владею магией чувств, а члены Ассамблеи не любят, когда их свободу ограничивают. – Он достал один меч из-за спины левой рукой, оставляя правую свободной для магии. – Если нужно влиять на чувства, ищи летуна.
Я с трудом удержалась от того, чтобы подколоть его из-за этой остроумной семантики, – ведь этот человек явно специализировался на ментальной магии.
– Ну, поехали, – пробормотала Мира, когда на опушку вышли семь фигур в черном.
Я взяла в правую руку кинжал и приоткрыла дверь в Библиотеку, пустив в себя ручеек энергии.
Посередине шел Мельгрен, его глаза бегали по линии аретийских всадников. Мне не нужен был дар Кэт, чтобы усилить его гнев. Он носил на себе ярость, словно часть формы.
Я заставила себя посмотреть на остальных участников переговоров, узнавая только трех, двое из которых в прошлом служили адъютантами мамы.
«Полковник Фремонт – второй слева – очень сильный маг воздуха, – сказала я Ксейдену. – Может высосать воздух прямо из легких».
«Спасибо».
Перед нами троими на уровне колен поднялись тени, сгибаясь, как острые пальцы.
Затем мой взгляд упал на маму.
Она пересекала поле быстрыми уверенными шагами, переводя взгляд между мной и Мирой. Чем ближе она подходила, тем заметнее становилась ее усталость. Под глазами – темные синяки, выделяющиеся сильнее обычного, хоть линии от летных очков и показывали, что она проводит все время в небе.
Мира выставила вперед подбородок и превратила лицо в маску, которой я позавидовала и тут же попыталась повторить.
За ними последовали драконы, которых вывел из леса Кодаг. Этот воистину черный кошмар тут же опустил голову, а его прищуренный темный взгляд прикипел ко мне – нет, к Тэйрну, стоявшему за мной. Проклятье, я почти забыла, какой он огромный – не меньше чем на пять футов выше Тэйрна, – и многочисленные боевые шрамы украшали его чешуйчатую грудь и крылья.
За ним следовал мамин дракон, Аймсир, показавшийся из леса одновременно с пятью другими – двумя оранжевыми, двумя красными… и синим.
Тэйрн выступил вперед и поднял голову надо мной, с угрожающим рокотом в горле.
«Только не заляпай меня слюной», – пошутила я, но особой реакции не добилась.
Наваррские всадники вышли на середину поля, и тогда вперед двинулся Ульцес, а за ним и мы, пока между нашими шеренгами не осталось десять футов пустого поля. У всех под руками поблескивали мечи и кинжалы.
– А я-то думал, ты мертв, Ульцес, – начал Мельгрен с натянутой улыбкой, в основном состоящей из оскаленных зубов.
– А я-то надеялся, что это ты мертв, – парировал Ульцес, пользуясь преимуществом в росте, чтобы смотреть на Мельгрена свысока.
– Увы, не повезло, – ответил Мельгрен. – А как же наша встреча в форпосте? – Он показал за деревья. – У нас есть закуски, если пожелаете…
«Наверняка отравленные», – добавил Тэйрн, но рассеянно, будто поддерживая и другие разговоры – и скорее всего, так и было.
– Не пожелаем, – перебил Ксейден. – Говори, зачем пришел, Мельгрен.
Взгляд генерала перескочил на Ксейдена.
– Нельзя было подпускать тебя к квадранту и на выстрел.
– Сожаление не дает уснуть по ночам? – Ксейден склонил голову набок. – Перейдем к делу. Может, вам заняться нечем, но мы сражаемся за Континент.
– Нечем? – рявкнул Мельгрен, и его лицо пошло пятнами. – Да ты понимаешь, какой ущерб нанес, сбросив виверн на форпосты? На что нам пришлось пойти, чтобы сохранить это в тайне? Скольких гражданских нам пришлось… – Он осекся, сделал глубокий вдох и расправил плечи. – Ты едва не похоронил столетия стараний, продуманной стратегии по защите народа в наших границах.
– Но только в ваших границах, – обвинила его Мира. – Остальные-то могут идти на хрен, да?
Глаза мамы полыхнули от едва сдерживаемого упрека.
– Да. – Мельгрен обратил свой пугающий взгляд на сестру. – Когда спасаешься с корабля посреди шторма, ты спасаешь тех, кто уместится в шлюпку, а потом рубишь руки любому, кто попытается влезть, чтобы он ее не перевернул.
– Бездушная ты мразь, – ответила она.
– Благодарю.
– Мы просто так пришли? – спросил Ксейден. – Или послушать злодейские лекции?
На его мече блеснуло солнце, когда он сменил стойку.
– Мы вас отпустили, – ответил Мельгрен, переводя взгляд между Ульцесом и Ксейденом. – Позволили забрать половину кадетов из квадранта всадников без боя. Отпустили ее… – испепеляющий взгляд скользнул по мне, и я всеми силами заставила себя не содрогнуться, – после того, как она жестоко убила вице-коменданта. Вы не задумывались почему?
Все внутри меня сжалось.
– Лично я стараюсь о вас вообще не думать, – ответил Ксейден, неприкрыто солгав, но, проклятье, оно стоило того.
– Вы просто не можете себе позволить терять всадников в боях с нами, – ответил Ульцес. – Вы бы удержали нас дорогой ценой, учитывая, сколько всадников – и драконов – решили вас оставить.
– Возможно. – Мельгрен склонил голову к плечу. – А возможно, я вас просто отпустил.
Я сжала кинжал.
– Возможно… – протянул генерал, – я знал, что вы нам понадобитесь для скорой битвы.
Очень маловероятно. С кем им сражаться в пределах чар?
– Я лучше встречусь с Малеком, чем снова буду сражаться за Наварру, – оскалился Ульцес.
– Ты всегда был скоропалителен в важных решениях, – вздохнул Мельгрен, поглаживая себя по груди. – Поэтому мне и не жаль было тебя потерять.
Вот дерьмо. Это было обидно.
– Встреча окончена… – начал было Ульцес, и краска прилила к его шее и поползла по лицу.
– Мы уступаем им в Сэмарре, – перебил Мельгрен.
Все притихли.
Я с трудом вдохнула. Неужели я не ослышалась?
Я посмотрела на маму – и ноги стали ватными при виде ее слабого кивка мне. Напряглась даже Мира.
– Я сам видел, – продолжил Мельгрен. – Они придут на солнцестояние, и они победят.
Проклятье, он и правда это сказал. У меня по спине пробежал холодок, кровь отлила от лица. Если падет Сэмарра, если падет любой форпост, виверны получат полный доступ к районам Наварры, которые находились под защитой продленных чар в последние шесть веков.
Без форпостов чары Басгиата вернутся к своим естественным пределам – всего несколько часов лету, – не доставая до границы.
– Как? – потребовал ответа Ульцес, и всадники из отряда Миры обменялись недоверчивыми взглядами.
«Сделай одолжение, – сказала я Ксейдену. – Не переживай из-за того, что читал мои намерения, и прочитай, пожалуйста, их».
«Все, кроме майора справа, со щитами, но она напугана до смерти и намерена сделать что угодно, лишь бы мы согласились, – ответил он, придвинувшись так, что его рука коснулась тыльной стороны моей ладони. – А, и еще она хочет поесть после встречи и поспорить с твоей матерью из-за слабости той к дочкам. А теперь поставь щиты покрепче и заблокируй меня. И всех остальных».
Твою мать. Неудивительно, что интинсикам не оставляют жизнь. Ксейден – одновременно и умопомрачительное оружие, и пугающая слабость. Я сделала, как он сказал, оставив место только для Тэйрна и матовой поблескивающей связи с Андарной, которую чувствовала даже на таком расстоянии.
– «Как» – это неважно. – Мельгрен сложил руки на груди, а Кодаг обнажил влажные клыки. – Важно, что на солнцестояние мы проиграем.