– Мам. – Энергия потрескивала, приподнимая пряди моих волос, когда я вперилась взглядом в стоящего за ее плечом человека, который помог взять меня в плен.
– Серьезно, Вайолет? Не могла войти через дверь? – Мама взглянула на Миру, затем ее взгляд поднялся к приземляющемуся Кэту.
Ее выражение лица изменилось, но поза осталась по-прежнему жесткой.
– Он не то чтобы с нами, – сказала Мира, не опуская меча, направленного в сторону подбирающегося к нам капитана с другой стороны. – Вообще-то он даже бесится, что мы прилетели.
Мама чуть склонила голову в движении, выдававшем, что она говорит с Аймсиром.
– Похоже на полномасштабное вторжение.
– Мы здесь не для того, чтобы сражаться с вами. Мы здесь для того, чтобы сражаться за вас, – сказала я. – Можешь не верить, но ваши чары под угрозой.
– С нашими чарами все в полном порядке, ты это и сама наверняка чувствуешь. – Мама скрестила руки на груди, увидев, что к нам присоединился Даин. – Да вашу ж мать. Холлин, открой гребаные ворота, пока какой-нибудь дракон не снес нам крышу! – крикнула она через двор, затем многозначительно посмотрела на тени на своем пути.
Они поднялись и отступили до носков моих сапог.
«Сообщи другим, что ворота открываются», – передала я Тэйрну.
«Я займу соответствующую позицию».
Спустя минуту стражники распахнули ворота, и мы увидели, как спешивается остальной отряд.
– Поверь, мам. Битва, которую вы ждете, пройдет не в Сэмарре, а здесь. – В следующие минуты, пока наши собирались рядом, я пересказала свои доводы. – Кто-то придет по ваши чары.
– Невозможно, кадет. – Мама покачала головой, пока вокруг опускалась ночь. – Их охраняют днем и ночью. Самая большая угроза чарам – это вы.
– Давайте проверим, – сказал у меня за спиной Ксейден. – Вы же знаете, ваши дочери никогда не лишат Наварру защиты.
– Я отлично знаю, что у меня за дочери. И ответ – нет, – жестко проговорила она. – Вам повезло, что вы вошли во вражеское воздушное пространство живыми. Считайте свои жизни моим личным подарком.
– Я так не думаю. – Мира окинула взглядом двор. – В такой час двор должен быть забит кадетами по дороге из столовой, а я могу насчитать только пятерых. Один капитан и четыре кадета – и нет, я не буду считать целителей в углу. Вы отправили всех, кого могли, в Сэмарру, правильно?
Атмосфера на дворе превратилась из просто ледяной в безвоздушную.
– У стражников за тобой, мама, ментальные печати. Вообще-то я готова спорить, что самые сильные всадники в академии – ты и… кто? Профессор Карр? – Мира бесстрашно двинулась вперед. – Наши силы могут либо вам помочь, либо захватить вас. Решать тебе.
Мать раздула ноздри. Потянулись напряженные секунды.
– Если вы не отведете их к чарам, – сказал откуда-то позади Даин, – я отведу сам. В прошлом году отец показывал, где это.
Почему мы и взяли его в наш отряд.
– Кем хочешь быть? Генералом, который спас Басгиат, или генералом, который проиграет тем самым кадетам, которые отвергли твою ложь? – Я вздернула подбородок.
– Черный и правда тебе идет, Вайолет.
Возможно, это самое приятное, что мама говорила мне в жизни.
– Как сказала капитан Сорренгейл, решать тебе. Мы теряем время, – не стала подыгрывать я.
Когда падет ночь, наступит солнцестояние.
Взгляд мамы перескочил на Миру, потом вернулся ко мне.
– Милости прошу, давайте посмотрим чары.
Мои плечи опустились от облегчения, но энергию я держала наготове всю дорогу по лестнице и сглотнула нервный комок, когда мы приблизились к Нолону.
– Вайолет… – начал он.
От одного звука его голоса у меня подступила желчь к горлу.
– Держись от Вайолет подальше – и я наверное сохраню тебе жизнь, чтобы хотя бы чинить всадников, если будет битва, – предупредил Ксейден, когда мы прошли мимо Нолона.
Мы шли по знакомым коридорам под светящимися магическими огнями; мимо проскользнула пара целителей со стороны столовой, где из дверей выглядывали кадеты в бледно-голубой форме.
«Шрадх тревожится», – напряженно заметил Тэйрн.
«С чего тревожиться дракону Гаррика?» – спросил Ксейден по связи для нас четверых.
«Руны», – ответила Сгаэль.
Точно. Коричневый жалохвост нашел приманку в Рессоне, потому что чувствителен к ним.
«Весь Басгиат построен на рунах», – напомнила я.
«Это другое. Он чует ту же энергию, что заметил в Рессоне. – Голос Тэйрна сменился. – Его всадник и Девера взяли под контроль спальни».
Гаррик на позиции.
Мама вела нас по коридору в северо-западную башню, затем – по винтовой лестнице, настолько напоминавшей свою южную сестру, что у меня перехватило дыхание от запаха земли.
Кап. Кап. Кап.
Я слышала звук в голове так же четко, как реальный, словно я вернулась в допросную камеру. Рука Ксейдена взяла мою, сплетая наши пальцы.
«Ты в порядке?» – спросил он, когда наши руки охватили тени, мягкие, как бархат.
Секунду я думала свести все к шутке, но я же сама и требовала полного доверия, и казалось честным его поддерживать.
«Пахнет, как в допросной».
«Когда улетим, спалим ее на хер», – пообещал он.
Внизу лестницы… ничего не было. Только круглая комната с каменными стенами.
Мама посмотрела на Даина, и он прошел мимо, оглядывая кладку, а потом нажал на прямоугольный булыжник на высоте плеч. Тот поддался, и в стене со скрежетом открылась дверь, ведущая в освещенный магическими огнями туннель – такой тесный, что и у самого смелого человека началась бы клаустрофобия.
«Прямо как в Архивах», – сказала я Ксейдену.
Мама приказала сопровождающим солдатам встать на страже. Рианнон в ответ приказала Сойеру и Имоджен охранять их, а мы вошли в туннель. Первой была мама.
– А как же та самая сильная охрана? – спросил Ксейден, пробираясь передо мной. Мира была позади.
– Чары под охраной, – повторила мама, повернувшись боком, когда туннель сузился еще сильнее. – Разве не было бы подозрительно, если бы караул стоял в пустой комнате? Иногда лучшая защита – простая маскировка.
Я шла боком, вдыхала через нос и выдыхала через рот, стараясь притвориться, что я где-то – где угодно – еще.
Нам с тобой будет очень весело. В голову проскользнули слова Варриша, и у меня ускорилось сердцебиение.
Тени Ксейдена перешли от рук до моей талии, и казалось, словно он обхватил меня рукой, помогая пережить следующие двадцать футов туннеля, пока он вновь не расширился. Так мы пробирались ярдов пятьдесят и наконец подошли к сияющей голубым арке – и гул энергии, как я понимала, от камня чар, отдался в самых моих костях, в десять раз сильнее, чем в Аретии.
– Вот видите, они охра… – слова мамы умерли на языке, и мы увидели их одновременно с ней.
Два тела в черной форме лежали на полу, лужи крови медленно ползли друг к другу. Глаза открытые, но пустые – смерть наступила буквально только что.
У меня екнуло сердце, и, когда мы потянулись за оружием, тени отпустили меня вместе с рукой Ксейдена.
– Вот дерьмо, – прошептал Ридок, когда остальные набивались в зал через бутылочное горлышко позади, обнажая мечи, кинжалы и топоры.
Металл лязгнул по металлу, когда меч достала мама и перешла на бег дальше по туннелю.
– Ты же не останешься здесь, если я… – начал Ксейден.
– Ни хрена, – бросила я через плечо, уже мчась за ней.
От стен смутно отдавались крики приказов. Мира быстро нагнала меня, потом обогнала и присоединилась к матери, а Ксейден держался рядом.
«Ты знаешь, где зал чар открывается небу?» – спросила я Тэйрна, пока мои сапоги стучали по каменному полу. Он же должен, если построен как в Аретии.
«По твоим словам, я не могу дать огня больше чем одному… – Он помолчал, словно оценивая мою ситуацию. – Уже лечу».
– Нет! – От крика матери по спине пробежали мурашки – они с Мирой достигли зала впереди и метнулись влево с оружием наготове.
Выбежав следом, я не успела оглядеться, как тени Ксейдена подхватили меня с пола на высоту его груди и прижали спиной к стене, а по тому самому месту, где я только что стояла, пронесся оранжевый скорпионий хвост.
Там хренов дракон?
– Ты как?.. – Глаза Ксейдена широко распахнулись.
– Не попал, – заверила я.
Он кивнул, и облегчение переключило выражение его лица со встревоженного на боевое, когда мы оба заглянули внутрь вместе с нагнавшими нас Ридоком, Рианнон и Даином.
У меня отпала челюсть, а энергия ринулась по венам так, что руки загудели.
Зал и сам камень чар был вдвое больше, чем в Аретии, но, в отличие от нашего, кольца и руны на этом перемежались ромбами. И, в отличие от нашего, этот камень чар горел, сверху на нем танцевало дрожащее черное пламя. Тут слева из-за камня показался дракон, гнавший маму и Миру обратно к нам.
И не просто какой-то дракон. А Бейд.
«Убирайся оттуда!» – приказал Тэйрн, когда Бейд опустила голову, и я заметила ее глаза – матовые, а не золотые, – перед тем как мама бросилась к ее морде, замахнувшись мечом.
Бейд отбросила ее простым движением головы, и мама с хрустом влетела в каменную стену головой, упав словно мешок.
Ксейден выкинул руку вперед, и мимо нас устремились тени, хватая маму с Мирой и оттягивая к нам, пока Бейд рычала, пуская из пасти дым и слюну.
Она двинулась вперед, скребя когтями по полу, выбралась из-за камня целиком, и в седле на ее спине показался Джек Барлоу. От его улыбки у меня екнуло сердце.
– Ты как раз вовремя, Сорренгейл.
«Будем тебе рады в любой момент», – сказала я Тэйрну, когда тени Ксейдена опустили Миру рядом со мной, а бессознательную мать протащили в арку.
Здесь я бросаться молниями не могла, не подвергнув угрозе и всех остальных. К тому же заряд камня притянет любую молнию к себе.
«К вам не так-то просто добраться»,