– Путешествиями, – ответил кто-то из секции Когтя. – Здесь мы в безопасности, но за границей нам не рады.
Как и мы не рады чужакам.
– Хорошее замечание, – кивнула Девера. – Наварра, может, и крупнейшее королевство на всем Континенте, но далеко не единственное. Да и на острова мы больше не ездим. Что еще?
– Мы потеряли значительный пласт нашей культуры, – ответила сидевшая в двух рядах от нас девушка с довольно заметной меткой восстания, обвивавшей руку. Секция Хвоста, кажется. – Не только язык. Наши песни, наши фестивали, наши библиотеки. Все, что было на тирском, пришлось заменить. Единственный уникальный элемент, который нам удалось сохранить, это руны. Они играют слишком важную роль в нашей архитектуре, чтобы их тоже можно было заменить.
Как те руны, что украшали мои кинжалы. Как те, что на колоннах храма в Аретии. Как те, что я сейчас плела на коленях.
– Да, – каким-то образом Девере удалось сделать так, чтобы это слово одновременно звучало и сочувственно, и резко. – Я не историк. Я – тактик, и я не могу даже представить объемы утраченных нами знаний.
– Все книги перевели на общий язык, – возразил какой-то парень из Третьего крыла. – Фестивали по-прежнему происходят. Песни по-прежнему поют.
– А что было утрачено при переводе? – поинтересовалась тирская девушка. – Ты знаешь?
– Разумеется, нет, – оскалился парень. – Это же мертвый язык для всех, кроме горстки писцов.
Я уткнулась носом в тетрадку.
– То, что какую-то там книгу не сохранили на тирском, еще не значит, что ты не можешь пойти в Архивы и прочитать ее в переводе на общий!
Этот надменный, высокомерный тон меня просто взбесил.
– На самом деле не можешь. – Я бросила матерчатые полоски на колени. – Во-первых, никто не может просто так зайти в Архивы и прочитать все, что ему вздумается. Во-вторых, ты должен составить запрос, однако любой писец вправе отказать тебе в выдаче книги. В-третьих, только часть изначальных писцов говорила на тирском, а это значит, что для перевода всех книг с тирского на общий потребовались бы сотни лет. И в-четвертых, насколько мне известно, в наших Архивах нет исторических книг старше четырех сотен лет. Это все шестое, седьмое или восьмое издания. Логика подсказывает, что она права. – Я указала рукой на девушку. – Мы многое потеряли при переводе.
Парень явно намеревался со мной поспорить, однако Девера его опередила:
– Кадет Требор, на вашем месте я бы учла то обстоятельство, что кадет Сорренгейл провела в Архивах больше времени, чем кто-либо еще в этой комнате. А затем я бы крайне тщательно подумала над разумными аргументами. – Профессор изогнула бровь.
Парень из Третьего крыла обжег меня яростным взглядом и откинулся на спинку стула.
– Мы потеряли наш фольклор, – произнесла Рианнон.
Все мускулы в моем теле напряглись.
Девера наклонила голову:
– Продолжай.
– Я родом из приграничной деревни возле Сигнисена, – проговорила Рианнон. – Бо́льшая часть нашего фольклора пришла с другой стороны границы, скорее всего, в результате миграции Первого года. И, насколько мне известно, ничего из этих историй не записано. Они сохраняются только в устной форме. – Она покосилась на меня. – На самом деле мы с Вайолет обсуждали это в прошлом году. Люди, родившиеся в Коллдире, или Люцерасе, или других провинциях, воспитаны на другом фольклоре. Они не знают этих историй, и с каждым поколением мы теряем их все больше. – Ри посмотрела налево, затем направо. – Я уверена, у всех нас есть похожие истории, в зависимости от того места, где мы выросли. Сойер знает истории, которые не знает Ридок. Ридок знает истории, которые не знает Вайолет.
– Невозможно, – возразил Ридок. – Вайолет знает все.
Сойер засмеялся, а я закатила глаза.
– Отличное замечание! – Девера кивнула, ее рот изогнулся в удовлетворенной улыбке. – А что же дала нам миграция Первого года?
– Более цельную культуру, – ответила девушка из секции Хвоста. – Не только в наших провинциях, но и по всему Континенту. И она дала тем, кто жил на землях, сейчас ставших Поромиэлем, шанс оказаться под защитой чар, им было нужно только решиться на переезд.
Один год. Вот и все, что дала им всем Наварра прежде, чем закрыть границы.
А если вы не могли позволить себе перевезти семью, не могли рискнуть отправиться в полное опасностей путешествие… Ни в войне, ни в ее последствиях не было ничего доброго.
– Правильно, – ответила Девера. – А это значит, что, если вы сойдетесь в бою с отрядом ездоков на грифонах, есть все шансы, что вы наткнетесь на дальнего родственника. Вопрос, который мы все должны задавать себе, поступая на службу, звучит ли так: стоят ли все наши жертвы безопасности граждан Наварры?
– Да! – Ответ звучал со всех мест, и некоторые всадники кричали громче остальных.
Но я молчала, потому что знала – цену платила не только Наварра, но и все, кто остался по ту сторону наших границ.
В полдень зал гудел от предвкушения. Это были последние вызовы на ближайшие несколько месяцев. Начиная со следующей недели первокурсникам предстояло беспокоиться о Полосе, а затем о Презентации и Молотьбе. Ну а второкурсники скоро начнут исчезать целыми отрядами на несколько дней, чтобы научиться противостоять пыткам.
Веселые времена.
На наш мат вызвали отряд из секции Хвоста.
– Я реально надеюсь, что меня сегодня вызовут. – Ридок подпрыгивал на цыпочках. – Я в настроении надрать пару задниц.
– В таком случае ты один такой. – Я затянула ремень перевязи поверх брони. Бросив взгляд по ту сторону мата, я кивнула Имоджен, которая разговаривала со Слоун, и вопросительно изогнула бровь.
Имоджен с улыбкой кивнула в ответ, без слов поведав мне, что Слоун готова к сегодняшнему вызову. Рианнон и Сойер также проверяли своих знакомых первогодков, пока преподаватели боевых искусств вызывали на соседние маты первые пары. Я покосилась на Аарика, но он, как обычно, полностью сконцентрировался на предстоящем ему бое и сверлил взглядом мат, отрешившись от всего остального.
– Как думаешь, насколько серьезным было то нападение на Восточное крыло? – поинтересовался Ридок. – Наверное, что-то из ряда вон выходящее, раз половина нашего руководства отсутствует целый день.
Достаточно серьезно, чтобы убить Майсена.
– Спекуляции только питают слухи, – произнес Даин, встав слева от меня.
Вот блядь. Я умудрялась избегать встречи с ним несколько недель. Я сдвинулась вправо, к Ридоку, и как могла усилила щиты.
– А лучше не замечать, что половина профессоров вылетела отсюда с такой скоростью, словно чары рухнули? – поинтересовался Ридок.
– Чары не рухнули. – Даин скрестил руки на груди и едва удостоил его взглядом. – Если бы они рухнули, ты бы узнал.
– Думаешь, мы бы это почувствовали? – уточнил Ридок.
– Нас бы тоже вызвали, – ответила я. – Да и драконы бы нам сказали.
– А ты не можешь у мамы поинтересоваться? – Ридок наклонил голову.
– У женщины, которая знала, что я отсутствовала неделю, а затем велела мне встать в строй, когда поняла, что я выжила в своем первом боевом задании? Ага, я уверена, она уже бежит делиться со мной свежими данными. – Я саркастически показала большой палец.
Профессор Эметтерио объявил первую пару на нашем мате, и я одновременно испытала и ужас, и облегчение от того, что не знала этих имен.
– Ты наконец-то начала со мной разговаривать? – спросил Даин.
– Нет! – Я не удостоила его даже взглядом, а чтобы окончательно донести свое к нему отношение, обошла Ридока и встала там.
– Брось, Вайолет! – Даин тоже обошел Ридока, а затем протиснулся между мной и Квинн. – Однажды тебе придется поговорить со мной. Мы друзья с тех пор, как тебе исполнилось пять!
– Мы больше не друзья. И я заговорю с тобой тогда, когда у меня пропадет желание всадить тебе кинжал в грудь по самую рукоятку. – Я отошла прежде, чем желание прирезать ворующего воспоминания мудилу пересилило меня.
– Ты не сможешь вечно от меня бегать.
Показав Даину средний палец, я обогнула край мата и заняла место рядом с Рианнон.
– Это что сейчас было? – поинтересовалась она, поморщившись, когда наш первогодок пропустил удар в живот.
– Даин вел себя как мудак, как обычно.
Иногда самый простой ответ – самый лучший.
Наш первокурсник ударил в ответ, угодив противнику из секции Хвоста прямо в губы, во все стороны брызнула кровь.
– Я не понимаю. – Ри растерянно взглянула на меня, затем наклонилась поближе, чтобы Даин не расслышал ее шепот. – Я так поняла, на выпускном они с Риорсоном пиписьками мерялись. Но ты больше вообще не разговариваешь с Аэтосом. Я думала, он твой лучший друг. Да, вы с ним отдалились друг от друга за прошлый год, но чтобы вообще не разговаривать больше?
– Был. – Я следила за Даином, который шел к профессору Эметтерио. – Он был моим лучшим другом. – Целых пятнадцать лет у меня не было никого ближе. Я думала, он станет для меня всем.
– Слушай, я принципиально начну его ненавидеть, если такова теперь наша позиция. Никаких проблем. Но я тебя знаю: ты не отворачиваешься просто так от людей, разве что они причинили тебе боль. Так что скажи мне, как твоей подруге, он тебя обидел? – тихо поинтересовалась Ри. – Или это что-то такое, о чем мы не говорим?
Мое горло сжалось.
– Он кое-что украл у меня.
– Серьезно? – Ее взгляд буквально сверлил меня. – Тогда доложи о нарушении Даином Кодекса. Он не должен быть нашим командиром крыла.
Знала бы она, что воровал наш прошлый командир крыла!
– Все несколько сложнее… – Сколько я могла ей рассказать, чтобы не сболтнуть слишком много?
Наш первогодок перехватил инициативу, зажав ногу соперника в захвате «лук-и-стрелы», после чего тот быстро сдался.
Мы зааплодировали. Пока что все выглядело отлично, и наш отряд вполне мог снова победить в этом году. Особенно с учетом того, как штамповал победы Аарик.
Эметтерио посмотрел на Даина, затем прокашлялся. Я сделала глубокий вдох, ожидая, что он назовет имя Слоун.