– Где ты взяла эти кинжалы? – поинтересовалась Рианнон, когда мы были уже на полпути к дубам.
– Ксейден. – Я даже не подумала о том, чтобы солгать. – Он заказал их для меня.
– Надо же, какая неожиданная радость! – раздался за нашими спинами голос профессора Грейди.
Мы обернулись, и я выхватила из ножен два кинжала. Я скорее навещу Малека, чем вернусь в то помещение. Но я еще вернусь… на итоговый экзамен.
«Подумаешь об этом позже», – велел Тэйрн.
«Я в порядке, спасибо, что спросил».
«Разумеется, ты в порядке. Я умею выбирать».
Профессор Грейди улыбнулся и, поставив кружку на большой камень, поднялся со стула, который расположился в нескольких метрах от двери в скалистом утесе.
Рианнон рванулась к нему, замахнулась мечом словно для удара и протянула вперед вторую руку.
– А теперь мы заберем эту нашивку!
Следующие несколько дней Даин избегал встречаться со мной взглядом, а я не пыталась с ним заговорить. Да и что я могла сказать? «Спасибо за единственный приличный поступок, который сохранил мне жизнь»?
– Я просто говорю, что плохо тратить каждые выходные на полеты в Сэмарру или посиделки в твоей комнате с Риорсоном, – произнес Ридок, пока мы поднимались по лестнице академического крыла, направляясь на инструктаж.
– А ты предлагаешь… – Я бросила на него взгляд и поморщилась: щека была все еще иссиня-черная.
Благодаря Нолону на мне не осталось ни следа. Едва ли это справедливо.
Пока мы были на допросе, мы пропустили смерть первогодка, Тристена, на полосе препятствий. Мы пропустили построение, где его имя внесли в список погибших. Это тоже несправедливо.
– Быть нормальной второгодкой и время от времени выпускать пар, – ответил за Ридока Сойер, идущий с другой стороны от меня. После допроса товарищи практически не выпускали меня из своего поля зрения.
– Я в порядке, – заверила я их обоих. – Такое случается, когда пара драконов выбирает всадников с разных курсов. – Через двадцать четыре часа я должна уже быть в седле на пути к Ксейдену.
– Именно поэтому так обычно и не делают, – пробормотал Ридок.
– Первый отряд потерял одного, – произнесла подошедшая Рианнон, когда мы добрались до второго этажа. – Они вышли с допроса около часа назад. Завтра в списке погибших добавится имя Соррель.
Мое сердце замерло. Испытание допросом забрало уже двоих второгодок.
– Девчонки, которая потрясающе стреляла из лука? – ахнул Сойер.
– Да, – тихо ответила Рианнон, вклиниваясь между нами.
Мимо прошел писец в накинутом на голову капюшоне, и я не смогла понять, кто это был. Странно. Обычно писцы появляются в квадранте только на оглашение списка погибших, ну или когда Маркему нужны дополнительные люди.
– Она сломалась? – спросил Ридок. – Или ее сломали?
– Я не… – Рианнон запнулась, да и мы остановились, когда несколько кадетов из Первого крыла отлепились от стен и преградили нам дорогу. – Чем вам помочь?
Все второгодки. Я опустила руки поближе к кинжалам.
– Вы же сбежали, верно? – шепотом спросила Кэролайн Эштон. – Ребята рассказывают о вашей новой нашивке. – Она показала на свое плечо, на то место, где мы теперь носили серебряный кружок с черным ключом.
– Ее значение засекречено, – ответил Сойер.
– Мы просто хотим знать, как вы это сделали, – прошептала Кэролайн, пока толпа других кадетов, направляясь в зал для инструктажа, оттесняла нас в сторону. – Ходят слухи, что им понадобился целый день, чтобы заново подготовить комнату для допросов после вас.
Она сказала «комнату», а не «комнаты». Значит, и в самом деле никто об этом не говорит.
– Мы можем лишь дать вам тот же самый совет, что вы уже слышали. Не ломайтесь, – включилась в разговор Рианнон.
– Держитесь вместе, – добавила я, решительно смотря в глаза Кэролайн.
– А вы все разве не должны быть на инструктаже? – громко спросил подошедший сзади Боди. Одного его взгляда хватило, чтобы все поспешили к двери.
– Тэйрн сообщил мне, что Сгаэль вчера ночью сильно сердилась, – сказала я Боди, когда мы двинулись дальше. – Мне следует о чем-то знать?
– Я ничего такого не слышал.
Пройдя через широкие двойные двери в зал для инструктажа, мы разделились.
Мы с товарищами по отряду начали спускаться по ступенькам, но что-то было не так. Кадеты подбирали валявшиеся на каждом сиденье листовки, и обычный гул сменился громким ропотом, в котором прорезались отдельные восклицания.
– Что происходит? – поинтересовался Ридок.
– Пока не понимаю, – ответила я.
Мы прошли мимо первых кадетов в нашем ряду, пробираясь к своим местам, и я увидела на наших сиденьях небольшие листки.
Я взяла листок со своего места, прочитала заголовок, и мои колени подкосились.
ЗОЛИЯ СГОРЕЛА В ДРАКОНЬЕМ ПЛАМЕНИ
ВЫДЫХАЮЩИЕ СИНЕЕ ПЛАМЯ ДРАКОНЫ И ИХ ВСАДНИКИ СОЖГЛИ ТРЕТИЙ КРУПНЕЙШИЙ ГОРОД В ПРОВИНЦИИ БРАЙЕВИК. ХОТЯ ЗАЩИТНИКИ ГОРОДА ДОБЛЕСТНО СРАЖАЛИСЬ, ДВУХДНЕВНАЯ БИТВА ЗАКОНЧИЛАСЬ ПОРАЖЕНИЕМ. ВСЕ, КТО НЕ УСПЕЛ БЕЖАТЬ, ПОГИБЛИ. ПОТЕРИ ОЦЕНИВАЮТСЯ В 10 000 ЧЕЛОВЕК, СРЕДИ ПОГИБШИХ – ГЕНЕРАЛ ФЕНЕЛЛА, КОМАНДУЮЩИЙ ГРИФОНЬИМ ФЛОТОМ БРАЙЕВИКА. ВСЕ ТОРГОВЫЕ МАРШРУТЫ В ГОРОД ЗАКРЫТЫ ДЛЯ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ ДАЛЬНЕЙШИХ ЖЕРТВ.
Два дня назад.
Моя рука задрожала. Повернувшись назад, я осмотрела аудиторию, переводя взгляд с одного третьекурсника на другого, пока не нашла Боди и Имоджен.
– О боги, – прошептала сидевшая рядом Рианнон.
Боди и Имоджен испуганно переглянулись, а затем их взгляды встретились с моим. И что же нам делать? Боди напряженно покачал головой, показывая, что он и сам не знает.
Поскольку самым разумным было привлекать к себе как можно меньше внимания, я повернулась лицом к карте и уселась на свое место.
– Это правда? – спросил Сойер, внимательно изучая обратную сторону листовки.
– Выглядит… правдиво? – Ридок почесал шею. – Это что, какая-то проверка? Типа сумеем ли мы отличить официальные новости от пропаганды?
– Я так не думаю, – медленно ответила Рианнон, глядя на меня.
Но я не сводила взгляда с лекторского места и профессора Деверы, которой только что вручили одну из агиток.
«Пожалуйста, будь той, кем я тебя считаю».
Глаза Деверы на секунду округлились, после чего профессор повернулась лицом к карте и задрала голову вверх. Я была готова жизнь свою поставить на то, что она смотрела туда же, куда и я – на маленький кружок у подножия Эсбенских гор, возле реки Стоунвотер, означавший Золию. Наверное, часах в четырех лета от нашей границы.
– Вайолет? – Рианнон повысила голос, словно бы уже не первый раз звала меня по имени.
– Что за суматоха нынче утром? – зычно поинтересовался спускающийся по лестнице Маркем. Кто-то передал ему листок.
– Что ты думаешь? – спросила Ри, нахмурившись.
– Бумага похожа на нашу, – вгляделась я в свой листок, – но лично я ни разу не встречала заграничную. Шрифт такой же, как у всех печатных машин, которые я видела. Печати нет, ни наваррской, ни поромиэльской. – Проведя пальцем по крупным буквам заголовка, я размазала надпись. – Его напечатали меньше двадцати четырех часов назад. Чернила еще не высохли.
– Но это правда? – повторил свой предыдущий вопрос Сойер.
– Шансы, что кто-то привез все эти агитки с самой границы, близки к нулю, – ответила я. – Так что если ты спрашиваешь, напечатали ли их в Поромиэле…
Резко вскинув голову, я увидела, как побагровевший Маркем что-то сказал сидевшей возле прохода Кэролайн Эштон. Она вскочила с места, взбежала по лестнице и скрылась за дверью.
– Это напечатали здесь, – прошептала я, холодея от страха. Если те, кто это сделал, оставили хоть какие-то следы, они уже могут считать себя трупами.
– Значит, это не правда? – Сойер вопросительно поднял брови, и веснушки на его лбу исчезли в морщинах.
– То, что это напечатали для распространения здесь, еще не означает, что это ложь, – объяснила я, – но и не гарантирует обратного.
– Мы бы этого не сделали, – возразил Сойер. – Мы бы ни за что не стали уничтожать мирный город!
– Внимание! – крикнул Маркем, и его шаги загрохотали по лестнице вниз.
Но шум не затих.
– Если кто-то решил бы распространить новости таким образом, первым делом надо было послать образец в типографию на одобрение писцам, – быстро произнесла я, зная, что времени мало. – После утверждения образца ушли бы часы на настройку печатного пресса, даже если этим занялись бы несколько писцов. Но это неофициальный документ. Печати нет. Так что это или фальшивка, созданная специально для нас, или же… это правда. Несогласованная правда.
Именно это я бы сказала, если бы не знала правды. А положа руку на сердце, я не была уверена, что агитка содержит достоверную информацию.
– Всадники! – проревела повернувшаяся к нам Девера. – Тихо!
И в зале воцарилась тишина.
Маркем с безмятежным лицом встал рядом с профессором Деверой. Если бы я не знала его так хорошо, я бы подумала, что он практически наслаждается хаосом. Но я заметила, как он потирает указательный палец о большой.
Что бы он ни сказал дальше, это не входило в его планы изначально.
– По всей видимости, – Маркем обвел собравшихся открытой ладонью, – вы все не готовы к сегодняшнему упражнению. Мы собирались продолжить нашу дискуссию о пропаганде, но теперь я вижу, что переоценил вашу способность отреагировать на простую агитку, подобную этой, без массовой истерии.
Все оскорбление было произнесено бесстрастным и монотонным тоном. Внезапно я снова почувствовала себя подростком, самооценка которого полностью зависела от мнения этого человека о моем интеллекте и самоконтроле.
– Проклятье. – Ридок съежился на своем сиденье. – Это было… грубо.
– Это же Маркем, – тихо ответила я. – Ты что, думал, только всадники могут быть жестокими? Слова способны выпотрошить не хуже клинка, и он в этом мастер.