– Спасибо, ваше высочество, – шептала женщина им вслед. – Да поможет вам Бог!
Глава 35
Человек с бледным лицом ехал через лес на черном, как смоль, жеребце.
Солнце садилось. Серо-голубые сумерки бродили среди деревьев. Ночные насекомые заводили свои песни, летучие мыши вылетали на охоту.
Всадник подъехал к пруду и спешился. Пока конь рыл копытом землю, человек подошел к воде. Ветерок зашелестел кронами деревьев, наморщил поверхность пруда.
Но Корвус, Король Воро́н, этого не заметил. Его взгляд был прикован к двум живым существам на дальнем берегу пруда – к девушке и собаке. Девушка сидела, привалившись спиной к стволу древнего дуба. Она долго бежала и очень устала, судя по опущенным плечам. Капли пота оставили светлые дорожки на перемазанных грязью щеках.
Еще до того, как упасть без сил у дуба, она набрала голубики, и теперь доставала из шапки ягодку за ягодкой и ела, не забывая делиться со своей собакой. Когда с едой было покончено, она отвинтила пробку с фляжки с водой и стала пить.
«Совсем исхудала от голода. С ней никого нет, ей страшно. И все же она не сдается, – думал Король Воро́н. – Охотник ее не убил. Змеи тоже. Как это возможно? Сестра считает, что семеро братьев смастерили ей новое сердце. Неужели она права?»
Глаза Корвуса злобно сверкнули во мраке. Он привык всегда получать желаемое. Вот почему его так бесила эта неудача. Она лишала его веры в себя.
– А это не так легко, – сказал он сам себе.
Девчонка оказалась сильнее, чем он рассчитывал. Сильнее, чем думала сама. Он видел ее сегодня, в Дрогенбурге.
Да, да. Он тоже был там. Бродил незаметно в толпе. Нашептывал горожанам разные вещи. Бросал семена недовольства в красную почву их сердец, щедро удобренную страданиями и обидой. Он видел, как девчонка отдала все, что у нее было, выручая семью бедняков. Видел, как она не побоялась подойти к капитану, как ловко улизнула от барона.
Она умнеет не по дням, а по часам, набирается опыта, а это уже совсем никуда не годится.
Он убедил Аделаиду в том, что девчонка представляет для нее угрозу. Заставил королеву избавиться от падчерицы.
Но он солгал.
Девчонка действительно представляла угрозу.
Но не для Аделаиды. А для него самого.
Да, она была слабой, мягкосердечной, доброй – временами до безрассудства. Одним словом, дурочка, разиня. И все же именно она, и никто другой, угрожала его тщательно выстроенным, хорошо продуманным планам.
Укрывшись под ветвями раскидистой сосны, Корвус продолжал наблюдать, как девушка устраивается на ночь. Вот она расстелила позаимствованную у братьев подстилку, легла и укрылась белым одеялом. Собака сунула под одеяло свой нос, заползла внутрь и улеглась, свернувшись калачиком под боком у хозяйки.
– Паучий шелк, – сказал, как выплюнул, Корвус.
Под ним девчонка не замерзнет, он защитит ее и от ветра, и от дождя. Для этого членистоногий паразит и дал его ей.
Придется еще раз наведаться во дворец, к королеве. Но сначала надо завершить объезд ее владений.
Он принесет ее народу цветы. Из собственного сада. С лепестками, алыми, как кровь, и темными, как ночь. А зовут их ненависть, хаос, отчаяние и горе.
Тебе грозит беда, Аделаида.
Только семена страха дают такие цветы.
Глава 36
Софи опустилась на колени и уставилась на грибную семейку. Ее рот наполнился слюной.
– Как там говорил Йозеф? – подумала она вслух. – Если шляпка коричневая, а крапинки белые, значит грибы съедобные? Или наоборот – шляпка белая, а крапинки коричневые?
Она выбранила себя за то, что не смотрела внимательно, как Йозеф перебирает грибы, принесенные Тапфен. Есть хотелось до смерти. Желудок как будто сжался до размеров лесного ореха, и все же Софи не отваживалась есть грибы, которые вызывали у нее сомнения.
Она убежала от капитана Краузе и его солдат, но разве убежишь от голода и усталости, что кружат над ней, словно стервятники?
Грязная и потная, с волосами, где застряли листики и травинки, со вспухшей губой, которая болела даже через сутки после оплеухи капитана Краузе, Софи снова опустилась на землю, открыла фляжку и сделала глоток. Она надеялась, что вода хотя бы ненадолго уймет боль, терзавшую желудок, но знала, что от страха, сковавшего сердце, та не вылечит. Надо найти что-нибудь съедобное, иначе она сама скоро станет скелетом, одним из тех, что истлевают в Темном Лесу. Но где взять еду, она не знала. Все ценное – рубины и кольцо – у нее отняли, а до ближайшей деревни, где можно было раздобыть съестное – Граузельдорфа – оставалось еще много миль.
Сердце тревожно ударилось в ребра.
– Тише, – сказала ему принцесса. – Это все ты виновато.
Не послушай она его тогда, в Дрогенбурге, и не вступись за Беккеров, то не оказалась бы сейчас в глухом лесу без гроша в кармане и маковой росинки во рту.
Софи долго бежала, спасаясь от Краузе. Вместе с Зарой она выскочила на задний двор дома Беккеров, добежала до ограды, помогла перебраться собаке, потом перелезла сама. Промчавшись через яблоневый сад, они нырнули под спасительный полог леса. Там Софи ненадолго задержалась, чтобы перевести дух, но, услышав, как Краузе отдает приказы своим людям, снова бросилась наутек.
Итак, барон фон Арним и капитан Краузе узнали, что долг семьи Беккер оплачен драгоценностями принцессы, и Софи ни минуты не сомневалась, что эта новость дошла до королевы еще перед заходом солнца. Софи представила себе бешенство мачехи, когда та узнала, что ненавистная падчерица снова уцелела. По ее следу наверняка пустили целый отряд. Она поняла, что чувствует лиса, слыша приближение королевской охоты – лай гончих, крики загонщиков и егерей, топот коней.
И все же, спеша через лес, Софи думала не о своих страданиях и не об опасности, которая грозила ей. Все мысли принцессы были о Беккерах. Перед ее внутренним взором представала беспомощная старуха, распростертая в пыли, и солдаты, насмехавшиеся над ней. Ее слух терзали вопли мужчины, которому капитан изрезал лицо, и плач его перепуганных детей. Софи еще никогда не видела, чтобы над людьми так измывались, и эта картина напугала ее. Боль, страх, горе – вот какие плоды приносило безжалостное правление королевы. Люди Дрогенбурга такого не заслужили.
Софи отчаянно жалела, что не могла ничего больше сделать для жителей городка. Ей хотелось избавить их от беды. Но как? У нее не было для этого ни сил, ни средств. Спасти их было не в ее власти. Все, что она может сейчас, – это продолжать путь в Скандинайю. Идти пешком придется куда дольше, чем она рассчитывала, но она дойдет; у нее нет выбора. Сейчас Софи как никогда нуждалась в силе Хаакона. Она выйдет за него замуж, он сделается королем Грюнланда и спасет ее саму от смерти, а ее народ – от тирана. Хаакон будет справедливым и честным правителем. Он не станет выгонять людей из их домов. В это Софи почему-то верила твердо.
Громкое урчание в животе в очередной раз отвлекло ее от мучительных мыслей. Надо было срочно искать еду – любую.
Она встала и огляделась. У самой земли что-то шевелилось. Она пригляделась: кролик щипал траву. Зверек поднял голову, взглянул на Софи, замер и скакнул под куст шиповника. Софи уже не в первый раз видела кролика в этом лесу. Вот и Зара всего пару минут назад умчалась вдогонку за лопоухим.
«Может быть, я смогу его поймать», – подумала девушка.
Иеремия был охотником. Прежде чем уйти в Ниммермер, он давал ей пострелять из лука, а еще показал, как сделать из полосок кожи силки и поймать в них кролика. Правда, полосок кожи у Софи не было, зато у нее был поясной ремень.
Обрадованная замаячившей перед ней перспективой сытного обеда, девушка поспешно расстегнула ремень и вытянула его из штанов. Конец ремня она просунула в пряжку так, чтобы получилась петля. Потом нашла упавшую ветку и пристроила ее возле куста, под которым скрылся кролик. Обмотав длинный конец ремня вокруг ветки, она опустила петлю почти до самой земли, чтобы та оказалась напротив корней шиповника, где сидел зверек.
– Кролик, один упитанный кролик, и все, больше мне ничего не нужно, – сказала она себе, делая шаг назад.
В следующую секунду тяжелая бронзовая пряжка скользнула вниз и затянула петлю. Софи нахмурилась, наклонилась, чтобы поправить петлю, и стала молиться о том, чтобы петля осталась раскрытой. Тут ветка с ремнем упала. Девушка даже застонала от расстройства. Поправляя свою ловчую снасть, она зацепилась за шиповник, который оставил на ее руке глубокие красные царапины; Софи нетерпеливо выругалась и, глубоко вздохнув, начала все с начала. Но чтобы поставить силки на кролика, требуется точный глаз и твердая рука, а ее голова отказывалась думать от голода. Руки тряслись. Все тело била дрожь.
И все же несколько минут спустя ветка с ремнем была надежно закреплена возле куста, петля восстановлена. Скрестив на удачу пальцы, Софи отбежала подальше и распласталась на земле, не сводя глаз с ямки в корнях шиповника.
«Пожалуйста, прыгни в мои силки, – молилась она про себя. – Пожалуйста, прошу тебя. Я не хочу умереть с голоду в этом лесу».
Она приподняла голову и заглянула под куст. Кролика не было. Сколько же времени пройдет, прежде чем он высунет нос из своего укрытия? Минуты? Часы? А может, дни? При этой мысли желудок снова свело. Голод не знал пощады. От досады у Софи защипало глаза, но девушка сморгнула непрошеные слезы. И тут между колючими стеблями показался розовый нос.
Софи затаила дыхание. Вслед за носом появилась голова.
– Ну же… еще чуть-чуть… – не выдержала она.
Кролик потянулся носом к петле и стал ее нюхать. Сердце Софи забилось, как бешеное. Она вдруг поняла, что ей ужасно нравится этот кролик с милой пушистой мордочкой и большим карими глазами.
– Наверное, у тебя есть сестренки и братишки, – прошептала она. – А то и большая семья. – От этой мысли ей стало грустно. – Прости меня. Мне так жаль, что пришлось поставить на тебя ловушку. Но я так сильно, так ужасно хочу есть.