— Раньше это никогда не было проблемой. Мы наблюдали за тобой и твоей маленькой Вайолет повсюду в этих туннелях. Раньше тебя это никогда не беспокоило.
— Не то чтобы я пытался расти. И, кроме того, — он почувствовал, как его щеки пылают от стыда, — она не моя Вайолет. — Деметрий сжал губы, прислушиваясь к свистящему через ноздри дыханию; его спутники, как он заметил, шли беззвучно. — В любом случае, — продолжал он, — я даже не думаю, что она моя подруга. — Его глаза горели и горели, а горло распухло. Он попытался сглотнуть, но не смог.
Тетушка задумчиво прищелкнула языком.
— Вот уж не повезло. Если это правда.
Впереди легкий шорох возвестил о возвращении Нода. Если бы Деметрий не прислушивался, он бы вообще ничего не услышал. Тетушка с отвращением покачала головой.
— Мальчик ходит как человек, — насмешливо сказала она. — Можно подумать, он привязал камни к ботинкам. Или тарелки.
Нод выскочил из-за угла и помчался — совершенно неуправляемый — прямо к Тетушке и Деметрию (Мот мысленно поблагодарил свою счастливую звезду за то, что ему хватило предусмотрительности держаться сзади) и врезался головой в плечо Деметрия, отскочив назад и приземлившись на пол с глухим стуком.
— Ой, — сказал Деметрий, удивленный тем, что такое маленькое существо может так сильно ударить.
— Мальчик никогда не отличался утонченностью, — пробормотал Мот. — Только скорость, никакого контроля. Его дед был таким же, да хранят его Старики.
Нод поднялся с пола, покачал головой и сел на колени.
— Король покинул замок, Тетушка, как вы и сказали.
— Он что? — почти крикнул Деметрий.
— Тише, дитя, — сказала тетушка, сильно шлепнув его по носу. — Ты уверен, Нод? Полностью? А корона? Был ли король в короне, когда уходил?
— Нет, он от… отре… — Нод уставился в потолок, как будто мог найти слово, написанное на камне.
— Отрекся? — подсказал Деметрий.
— Думаю, да. Корона теперь у этого старого болтуна-сказочника. Она ужасно чешется. Король был в капюшоне. Потрепанная вещь, но теплая на вид, так что он не замерзнет насмерть. И я добавил немного еды в его седельные сумки, чтобы он тоже не голодал.
— Хороший мальчик. Если мы сумеем отобрать корону у этого старого дурака, тем лучше, но есть несколько вещей, которые нам понадобятся в кабинете короля. Нод, дорогой, ты ведь не видел шкатулки в седельных сумках короля?
— Нет, Тетушка. И я все проверил.
— У него на теле ничего не было? Может быть, ранец или мешок? Что-нибудь, что могло бы содержать его бумаги?
Нод покачнулся на пятках.
— Не-а, Тетушка. Только он сам.
— Хорошо, — сказала она, отворачиваясь от Деметрия и торопясь в темноту. — Если бы Ниббас знал об исследованиях или записках, он убедил бы короля взять их. Это, дорогие мои, заимствованное время. Не отставай, Деметрий, мы почти на месте.
Деметрий изо всех сил старался двигаться, чувствуя, как стены туннеля с каждым мгновением становятся все уже и уже.
— Почти где? — спросил он, заметив, что его голос, такой приглушенный в тесном пространстве, вдруг стал гулким и экспансивным. Он двинулся по узкому коридору к тусклому свету тетушкиного фонаря.
— Здесь, — донесся до него голос Тетушки. Она стояла на краю пропасти, свесив пальцы ног. Дальше Деметрий видел только темноту. Из ямы поднялся холодный ветер, пахнущий мхом и сырым камнем. Он вздрогнул.
— Что это? — спросил Деметрий. Где-то в туннеле позади него Мот похлопал его по ноге.
— Ты, наверное, захочешь закрыть глаза, мальчик.
Тетушка прижала пальцы ко рту.
— Это вход в самое сердце замка. Вот тут-то мы и прыгаем. Это единственный способ попасть туда. Мы почти уверены, что там, внизу, будет что-то, что остановит наше падение.
— ЧТО? — взревел Деметрий. — Уверены? Вы хотите сказать, что никогда там не были…
— Нод, — позвал Мот. — Хватай мальчика за пояс. Теперь на счет три.
— Если вы никогда там не были, откуда нам знать, что мы не падаем навстречу смерти?
— РАЗ! — крикнул Мот. Его голос, холодный и одинокий, эхом отдавался в темной яме. Это определенно звучало так, как будто они шли на смерть.
— Это не так, — в отчаянии сказала Тетушка, хватаясь за плечо Деметриуса и напрягаясь всем телом. — Старые Боги хотели, чтобы наши и ваши сородичи работали вместе перед лицом…
— ДВА! — крикнул Мот.
— Катастрофы, — закончила Тетушка.
— Но откуда ты знаешь, что это правда? Это звучит как сказка. — Деметрий уперся ногой и рукой в стену, но три маленьких существа были гораздо сильнее, чем казалось, и его хватка медленно ослабевала.
— Мой дорогой мальчик. У нас есть вера.
— Но у меня нет! — воскликнул Деметрий.
— Кроме того, что ты знаешь, — ласково сказала Тетушка. — Потому что ты здесь, и мы здесь, а это должно быть невозможно. А если мы ничего не делаем, то надежды нет. И как мы можем жить без надежды?
— ТРИ! — крикнул Мот, и вместе с тремя маленькими существами, цеплявшимися за его одежду, Деметрий бросился в темноту и упал в яму.
ГЛАВА 48
Я стоял в темноте своей комнаты, тяжело дыша. Там было холодно — огонь, кажется, давно погас, — и хотя я дрожал и стучал зубами, я знал, что это не от холода.
— Свечи погасли, — сказал я, наконец. — Давай, я позвоню кому-нибудь, чтобы зажгли.
— Нам не нужен свет. — Голос Вайолет прорезал темноту. — Меня не интересует, дорогой Кассиан, как все выглядит. Меня гораздо больше интересует, как обстоят дела. — Она помолчала. Я слышал ее дыхание.
— Мое сердце подпрыгивает, принцесса, — сказал я, и мой голос застрял в груди, — при звуке вашего голоса. Пожалуйста. Дай мне взглянуть на твое милое личико.
— Ты носишь корону моего отца, — сказала Вайолет, игнорируя мою просьбу. — Как ужасно подло с твоей стороны.
— Подло? — воскликнул я. — Подло? — Мой голос поднялся до тошнотворного скулежа, который пристыдил меня. И все же я продолжал. — Принцесса…
— Не называй меня принцессой, — сказала она. — Этот титул мне больше не нужен. Меня зовут Вайолет. Называй меня так.
И о! Дорогие мои! Лед в ее голосе. Блеск кованого железа и острых лезвий в каждом слове. Я прижал руки к сердцу и продолжил:
— Конечно. Вайолет. Твой отец покинул замок во время войны, чтобы найти тебя. Он отвернулся от своего народа только потому, что ты решила поиграть в прятки. Где ты была, дитя?
Трусливый вопрос. Потому что я знал, где она была. Я видел ее в зеркале. Я слышал ее голос. Но я не мог вынести тяжести этого знания. И поэтому я проигнорировал. Я… запутался. Я сказал себе, что мне померещилось ее лицо, что это игра света и результат слишком бурного воображения. Я опустил голову, позволяя весу моего стыда тянуть меня вниз.
Вайолет вздохнула.
— В последнее время я была в темнице, так как ни мой отец, ни ты, Кассиан, не смогли узнать меня. Ты отослал меня.
— Вайолет, я…
— Ты узнал мой голос, Кассиан. Я могу это сказать. — Она глубоко вздохнула, и я услышал, как в холодной-холодной комнате раздались сдерживаемые рыдания. — Солдаты — мои солдаты… схватили меня. А ты! Ты знал! Ты знал, что это я.
— Нет, — воскликнула я в шоке. — Нет. — Но голос у меня был слабый.
— Да, — настаивала Вайолет.
— Ты знал о Ниббасе?
Я замолчал.
— Ты знал, Кассиан? — крикнула Вайолет.
— Ниббаса не существует. — Я заставил себя прошептать. — Это просто сказка, которую старики рассказывают старикам за несколько часов до смерти.
— Ты лжешь, — сказала она.
Я обмяк, снял с головы корону и положил ее на стол.
— Ты права. — Я пошел на голос Вайолет и сел на табурет, прижавшись лбом к коленям. — Ниббас так же реален, как ты или я. Но он был пойман в ловушку в течение двух тысяч лет, с тех пор как Старые Боги в последний раз сочли нужным прийти в этот мир и все исправить. Если бы они пришли сегодня!
— Не совсем верно. Они сохранили жизнь Ниббасу, не так ли?
— Я не хотел в это верить, Вайолет, честное слово, не хотел. Многие верили, что возвращение Ниббаса будет сигналом конца света. Или концом каждого мира. Или порабощением каждой вселенной прихотями существа, раздутого желанием, эгоизмом и ленью. Я просто хотел…
— Мне все равно, чего ты хотел, — отрезала Вайолет. — Я просто хочу знать, как его убить. Эта… штука. Он вторгся в мой разум. Он изменил мое тело и мое лицо. Он вторгается в мою страну. Это безумие распространяется в моем народе, как раковая опухоль. И я хочу, чтобы он умер, Кассиан. Ты можешь мне помочь или нет?
Я отрицательно покачал головой.
— Ниббас — один из Древних Богов. Меньший бог, конечно. Слабый. Необученный. Никогда особо не утруждал себя изучением того, как улучшить себя. И все же убить бога — дело хитрое. Если сами боги не смогут этого сделать…
— Ты не знаешь, как.
— Нет, — печально ответил я. По правде говоря, дорогие мои, у меня было несколько идей. Но я боялся драться. Я боялся умереть. И часть меня — хнычущая, трусливая часть меня — чувствовала уверенность, что если такая штука, как Ниббас, возьмет контроль, она будет полезна для такого рассказчика, как я. Так было всегда. Я переживу — и, возможно, преуспею — такой переход. Мои дорогие, мне больно признаваться в этих мыслях — в самом деле, мне до глубины души больно даже думать о том, что когда-то они у меня были. Но я это сделал.
— Тогда ты бесполезен. Я намерена выяснить это и убить его, чего бы мне это ни стоило. Но, во-первых, пока существуют зеркала, каждый человек находится в опасности, и каждый человек становится угрозой. Каждый раз, когда он соединяется с кем-то, он становится сильнее. Посмотри на этот замок. Посмотри на трещины! В эту минуту он становится сильнее. Ты же регент. Прикажите стражникам разбить зеркала. Нам нужно выиграть немного времени.
— Но я не могу! — воскликнул я. — Они подумают, что я сошел с ума! С тех пор как твой отец уехал, мой контроль над ситуацией, в лучшем случае, слабый, Вайолет. Если они отвергнут меня, нация останется без лидера.