– Не знаю. – Я хватаю герцога и вздергиваю его на ноги. – Вставай, светлейший. Ты наш живой щит.
Я оправляю на нем халат и оставляю на попечение маленьких чудовищ, стоящих с клинками у входа в хранилище. Герцог съеживается. Он уже дважды атаковал меня. Я удивлен. Мне казалось, он увянет, как цветочек, стоит ему пригрозить.
– Приглядите за ним минутку. Если будет дергаться – ткните в него мечом.
– Обездвижить или просто ранить? – спрашивает девчонка.
– Да черт возьми! Просто приглядите за ним. Маленькая психопатка!
Увидев трупы за пределами хранилища, мальчишка притихает и становится очень серьезным. Девчонка остается невозмутимой. Но когда я принимаюсь набивать прихваченную с собой сумку драгоценными камнями и чеками на предъявителя, она нетерпеливо разворачивается. У меня сердце разрывается при виде того, как мало я могу запихнуть в сумку и как много добра придется оставить. Я мог бы провести здесь много дней. От этого места у Киры расплавились бы микросхемы.
– Что ты делаешь? – нахмурившись, говорит девчонка.
– Извини, у меня проблема.
Я застегиваю сумку и закидываю ее на плечо. Подумываю, не взять ли какой-нибудь клинок в качестве сувенира, но эти фиговины слишком уж пугающи, и я подбираю старую железную печатку со скалящимся с нее трехглавым драконом. Я совсем уже собираюсь уходить, как вдруг замечаю краем глаза знакомый всплеск синего и желтого на холсте.
Не может быть!
– Серый, нам нужно идти!
Не обращая на нее внимания, я роюсь в стопке холстов, сбрасывая на пол картины стоимостью в миллионы кредитов, и вытаскиваю небольшое полотно в рамке, написанное маслом. При виде жутковатого монстра Дали – с ветки дерева и с края коричневой полки свисают мягкие часы, написанные яркими, растрескавшимися красками, – я смеюсь, не веря своим глазам. Это «La persistència de la memòria». Я вдруг осознаю, что у меня пальцы в крови.
– Серый! – заходится девчонка.
Вытерев руки, я осторожно надрезаю задник картины и, вынув холст, аккуратно сворачиваю его и кладу в сумку. Почувствовав себя чуть лучше, я присоединяюсь к детям.
– Когда-то я расследовал это дело. Они заявили, что картина погибла при пожаре! – со смехом говорю я. – Так я и знал, что они лгут!
– Крадешь даже сейчас, – фыркает девчонка. – Ты отвратителен.
– Тихо, злюка. – Я хватаю герцога за воротник и толкаю через проходную комнату к двустворчатой двери. – Всем держаться поближе ко мне. Если кто-нибудь подойдет вплотную, бейте прямо в яйца. Понятно?
Дети кивают. Мальчишка – воплощение сосредоточенности. Увидев трупы, которые я оставил на полу, он побледнел, но теперь гневно наклоняет голову. Стиснул зубы – ну вылитый отец! – а ручонки, сжимающие слишком большой для него клинок, дрожат. Пакс может сколько угодно демонстрировать, что он отродье Жнеца, но он всего лишь испуганный мальчик.
– Вы готовы, маленькие чудовища? – Они кивают; я смотрю на закрытую дверь, ведущую из комнаты охранников в коридор, и в мою душу проникает страх перед тем, что нас ожидает за ней. – Идем.
Мы открываем дверь. Рявкает полдюжины пистолетов. Дверь сотрясается, когда в нее врезаются пули и энергетические заряды. Летят щепки. Я захлопываю дверь и пригибаюсь вместе с детьми, затем затаскиваю герцога к себе на колени.
– Вы, слепые идиоты! – кричу я поверх его головы. – У меня ваш герцог!
С той стороны никто не отвечает.
– Ну-ка посмотри, что там, – говорю я девчонке.
У нее расширяются глаза.
– Что?
– Ты наименее ценная. Выгляни и расскажи, что увидишь.
– Иди в шлак!
– Прекрасно. – Я хватаю герцога, выталкиваю его за дверь, потом втягиваю обратно.
– Что ты видел?
– Иди на хер!
– Неужели никто не будет сотрудничать?!
– Я посмотрю, – говорит Пакс.
Но прежде чем он успевает шевельнуться, девчонка отталкивает его, припадает глазом к дырке в двери, потом ныряет обратно в укрытие.
– Четверо черных – наемных убийц, шестеро серых, трое бурых. Шесть винтовок «EFC-37», два пистолета «GR-19», два «Иглфора PR-117», импульсная перчатка «Вулкан 8к». Остальное не разглядела.
Я ошеломленно смотрю на нее:
– Что, и ни одной куклы для тебя?
– Это и был твой план? – кривится она. – И как он тебе?
– Не тявкай. Вообще-то, это тебя похитили. – Я приседаю и тычу в герцога пистолетом. – Скажи им, чтобы не стреляли.
– Не стреляйте.
– Очевидно, нужно громче.
Герцог свирепо смотрит на меня, как будто у него есть выбор. Я хватаю его за яйца сквозь халат и выкручиваю.
– Не стреляйте! Здесь ваш герцог! Не стреляйте!
Я рискую быстро выглянуть за дверь. Коридор забит шипами. Они смотрят друг на друга в замешательстве.
– Скажи им, чтобы положили оружие на пол.
– Положить оружие на пол!
Я снова выглядываю. Шипы повиновались приказу.
– Ну вы только посмотрите! Мы выходим, – объявляю я.
Заставляю герцога встать и поднимаюсь сам, используя его как щит: моя рука у него на горле, пистолет приставлен к его голове. Шаркая, мы приближаемся к двери. Мне приходится открыть ее пинком. От пальбы она наполовину соскочила с петель. Дети идут за мною следом.
– Ну, право слово, нам как-то неловко, – говорю я, глядя на ряд головорезов: одни в пыльниках, другие выглядят так, словно в суматохе вскочили с постели. Их оружие валяется на полу. – Мне нужно, чтобы вы отошли подальше по коридору. Потом прижимаете морды и мошонки к полу. Если кто-то приподнимется или посмотрит на меня так, что мне это не понравится, я снесу герцогу голову. Все ясно?
Бандиты смотрят на герцога.
– Выполнять! – шипит он. – Слушайтесь его!
Они отходят от своего оружия и ложатся на пол. Среди них – четверо черных. За ними я слежу особенно внимательно. Горго среди них нет. Хреново. Мы быстро проходим по расчищенному коридору. Пакс подхватывает с пола небольшой плазменный пистолет. Девчонка при виде этого воротит нос: ее устраивает лишь клинок. Пока я веду их к лифтовой площадке, они держатся ко мне вплотную. Электра нажимает кнопку рукояткой меча. Пистолет Пакса внезапно рявкает. У меня грохочет в ушах. С потолка дождем сыплется пластик.
– Полукровка! Ты что, черт побери, творишь? – рычу я.
– Один из них за чем-то полез.
– Ну так стреляй в него, а не в потолок!
У меня за спиной звякает подъехавший лифт. Мы заходим в него. Герцог смеется, словно ненормальный, но ничего толкового не говорит. Дети испуганы, даже гадкая девчонка.
– Профессиональная рекомендация, – говорю я, глядя на мальчишку. – Если увидишь, что мы влезли в шлак, пристрели сперва ее, потом себя. – (Пакс смотрит на свой пистолет. Девчонка гневно таращится на меня.) – Я просто пытаюсь помочь.
На этаже герцога нас никто не поджидает. Должно быть, весть о его похищении еще не разнеслась. Но я все же думал, что Горго будет здесь. Мы быстро идем по пустынным коридорам обратно к апартаментам розового. Наш ужин все еще стоит на столе. По пути Электра хватает горсть щупалец осьминога и сует в рот. Мы выходим во внутренний дворик, пересекаем небольшой сад с гравийными дорожками и вращающимися белыми деревьями-ангелами, и добираемся до сверкающего герцогского «Шершня CR-17». Бандитов не видать. Что-то здесь не так. Я веду герцога так, чтобы он все время находился между мной и зданием, а потом на меня снисходит озарение.
– Они в корабле! – говорю я. – Не на…
Пакс активирует управление люком, и люк с шипением уползает вверх, открывая темную внутреннюю часть яхты. Изнутри никто не появляется. Я оглядываюсь на башню. Преследователей нет. Потом я ловлю краем глаза блеск металла. Тремя этажами выше за оконным стеклом маячит бледное лицо Горго – и рядом с ним длинный ствол. Небольшая вспышка. Окно разлетается. В этот миг я вдруг понимаю, почему Горго улыбнулся, когда я назвал его псом при герцоге. Что-то бьет меня в правый бок на уровне груди, будто раскаленным молотом. Воцаряется тишина, и все становится очень отчетливым. Я недоуменно покачиваюсь на пятках, едва двигаясь, вместе с герцогом, – как в медленном танце. Делаю шаг назад, пытаясь затащить герцога в корабль, цепляюсь за что-то каблуком и падаю навзничь. Герцог валится сверху. Из-за его затылка мне виден клочок неба, я вдыхаю запах его волос. Затем пытаюсь столкнуть его с себя и встать, но он не шевелится. Надо как-то освободиться. Герцог хрипит. Я все же выползаю из-под него и переворачиваюсь на живот. Хочу выпрямиться – и не получается. Моя правая рука слишком слаба, чтобы оттолкнуться от земли.
– Помогите… – тихо, отстраненно говорю я, не понимая, почему мне никак не подняться. – Помогите… – Я даже не знаю, к кому обращаюсь.
Потом чувствую, как меня подхватывают под мышки. Мальчик тянет меня вверх, но я чуть не опрокидываюсь снова.
– Брось его! – орет девчонка.
– Ну давай же! – кричит мальчик мне в ухо.
Я отталкиваюсь ногами и, опираясь на него, ковыляю к люку, бросив герцога истекать кровью у трапа. С каждым шагом я чувствую себя лучше. Девчонка стоит, расставив ноги, держа украденный мальчишкой пистолет двумя руками, и яростно палит в окно. Стекла вокруг Горго словно испаряются. Он стреляет в ответ, и очередная пуля проходит под моим левым ухом, срезает нижнюю часть мочки, попадает в металлический борт корабля и рикошетом вонзается в пол посадочной площадки. Я отшатываюсь от проема люка, находясь уже в основной части корабля. Мы должны улететь.
– Надо убираться отсюда, – говорю я.
Ковыляю в кабину – мальчишка за мной – и сажусь в пилотское кресло. Осваиваясь, смотрю на пульт управления. Потом вставляю ключ и поворачиваю. На пульте вспыхивают огоньки. «Приветствую ваше возвышенное величество», – мурлыкает яхта.
Я включаю зажигание. Сдвоенные ионные двигатели «шершня» оживают.
– Закрой люк! – кричит девчонка. – Закрой этот чертов люк!
Ищу кнопку, убирающую трап, и не могу ее найти – я все еще оглушен. Мальчишка в кресле второго пилота тянется мимо меня и нажимает нужную кнопку. Я чувствую, как трап втягивается внутрь. Пакс о чем-то спрашивает меня. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него: