Женщины обнимаются.
– Скажи, что ты нашла его.
– Нашла. Ты мне говорила, что никто не пострадает.
– Диомед… – Дидона пожимает плечами, как будто это все объясняет.
Я встаю и прячусь за колонну. Кассий нерешительно присоединяется ко мне.
– Может, попробовать еще раз? – спрашиваю я.
Кассий кривится:
– Дай угадаю. Ты хочешь поговорить. Давай. Используй свой серебряный язык.
– С удовольствием.
Мы вместе выходим из укрытия. Женщины поворачиваются к нам. Солдаты Дидоны кидаются вперед с клинками наголо. Нас с Кассием снова бросают на колени.
– Ну вот мы и добрались до сути, – бормочет Кассий, когда его хватают за волосы.
– Бесславные гахья, – со смехом произносит Дидона. – Прячутся, как мыши.
Я смотрю на Серафину:
– У нас до сих пор не было возможности представиться. Я Кастор Янус. Это мой брат Регулус. Рад наконец-то познакомиться с вами. А теперь, если учесть, что я избавил вас от участи стать обедом из трех блюд для черных, не слишком ли грубо будет с моей стороны попросить вас о возможности вымыться?
– Они спасли мне жизнь, – весело говорит Серафина.
– Спасли тебе жизнь? – раздраженно переспрашивает Дидона. – Я не посылала тебя туда, будь ты из тех женщин, которых требуется спасать. Но все же… Добрые люди, поверить не могу, что мой муж не выказал вам должного гостеприимства. Мужчины окраины бывают так тупы! Прошу вас извинить его и позволить мне загладить оплошность.
Она приказывает своим людям расстегнуть наши намордники, достает из кармана на доспехах пакет из фольги с вафлями и ломает вафлю пополам, чтобы отдать нам. Она вкладывает кусочки нам в рот, но мы слишком обезвожены и не можем их проглотить, пока ее люди не подносят к нашим потрескавшимся губам фляги с водой.
– Отныне вы мои гости. А гостям не нужно становиться на колени.
27. ДэрроуДипгрейв
Мы несемся над бурным морем. Над Атлантикой бушует шторм, вздымая гороподобные волны, увенчанные пеной. Завывая от радости в интерком, Севро ведет свою эскадрилью через стену воды. Они похожи на морских львов. Их скафандры-скарабеи маслянисты, влажны и блестящи; упыри вьются над бурлящей водой и мчатся сквозь нее. Красные маячки мигают на каблуках гравиботов.
Я ныряю в волну – справа от меня Тракса Телеманус – и взмываю обратно к темному небу.
Положение изгоя, пребывающего вне закона, приносит ощущение освобождения. Октавия была права. Легитимность и власть сопряжены с тяжким бременем. Но и обретенная мной свобода тоже тяжела. Убив Вульфгара, я разжег в республике лесной пожар, который настроит общественное мнение против войны и моей жены. Даже неподкупный Караваль жаждет моего ареста. Весь последний месяц мы отсиживались на заброшенной военной базе в Гренландии, готовясь к этой миссии. С узкой и слишком короткой койки в казарме я смотрел, как Мустанг говорит речи в сенате и отбивается от призывов к импичменту. Если бы она лично не вызвала Вульфгара и его рыцарей в свое поместье, ее лишили бы должности. А так она все же держится.
В бледном свете старого голографического экрана Виргиния выглядит такой чистой, такой безупречной, что смерть Вульфгара ложится на мою душу тяжким бременем. Не могу отделаться от ощущения, что я и жену запятнал кровью хорошего человека. Перед своими людьми я изображаю шутливую уверенностью. Многие из них знали Вульфгара… Но по ночам, когда над бетонным бункером воют ветра с моря, меня терзают демоны, которыми наградил меня мир. И еще сильнее – те, которых сотворил я сам. Я могу заснуть лишь под звук голоса жены.
Говорят, каждая республика стремится сожрать своих героев. Мол, это естественный процесс. Я всегда думал, что моя республика – исключение. Теперь же медные и алые ведущие новостей, некогда возражавшие против того, чтобы лорд-комендантом был черный, сделали из Вульфгара мученика. Они ратуют за мою поимку, называют меня угрозой миру. Поджигателем войны. Когда-то полезным, но теперь превратившимся в помеху. Это ранит меня, но не настолько сильно, как Севро. Он винит себя в смерти Вульфгара и замыкается в себе, в отсутствие семьи становясь угрюмым. Мне кажется, он боится, что его дочери поверят тем, кто нас осуждает.
Возможно, мы станем вечными изгоями.
Для солдата нет ничего хуже, чем сама мысль о том, что у него не будет дома, куда можно вернуться, когда насилие завершится, и он никогда не сумеет стать тем человеком, каким хочет быть. Вместо этого мы оказались в ловушке, преобразившись в жестокие версии самих себя, хотя эти личины у нас хватило мужества надеть только из любви к дому. Неужели это предел наших возможностей и мы никогда не изменимся? Неужели по моей вине Севро останется таким навсегда?
Республиканская разведка ищет нас. Я знаю многих из этих людей. Они не дураки. Но они разыскивают в глубоком космосе следы моего пути к Марсу или Меркурию, думая, что я отступлю на родную планету или к легионам и вокруг меня сплотится либо население, либо армия. Они по-прежнему не понимают меня. Единственное, что таится в тоннелях Марса или на пустынной планете, – вероятность гражданской войны. Если бы я укреплял свою власть, то заставил бы Марс и легионы выбрать чью-то сторону. Я разорвал бы нашу молодую республику надвое. Именно этого, как я полагаю, и желал Повелитель Праха. Нет. Ключ к Венере и к концу этой войны – не в моей армии. Он лежит под волнами Земли.
Наш объект охоты, одинокий глубоководный траулер, светится на горизонте.
Отданный на милость волн, он поднимается на гигантский вал, а потом исчезает за пенящейся водой. На мгновение мне кажется, что судно опрокинулось. Я поднимаюсь над водой, набирая высоту, пока не замечаю, как траулер спускается с гребня. От его носа до кормы сто метров. Снизившись, я вижу, что красная краска давно сменилась ржавчиной и изъедена морем. Огромные желтые пластиковые контейнеры для крабов в задней части корабля опасно сотрясаются в креплениях. Люди в желтых плащах работают в отчаянной спешке, связывая незакрепленные контейнеры дополнительными канатами. Очередная волна подхватывает судно, и оно сильно кренится влево. Страховочный трос у одного из краболовов лопается, и его швыряет в море.
– Чур, я! – кричит Севро.
Раздается дружный хор желающих подхватить вызов, и игра начинается. Эскадрилья рвется вперед. Некоторые ныряют в воду, другие мчатся поперек волн, чтобы отыскать моряка. Оторвавшись от стаи, Александр Аркос скользит над водой, а потом, на миг опережая Севро, ныряет безрассудно близко к корпусу судна. Мгновение спустя Александр выныривает с другой стороны и кружит в воздухе, как всплывающий дельфин, волоча моряка за обрывок троса. Александр небрежно опускает мужчину на палубу и театрально становится на одно колено под недовольный гул в интеркоме.
– Ключ к победе – превосходная генетика! – радостно кричит он. – Не нужно стыдиться, мои престарелые друзья!
– Заткни пасть, эльфик, – бурчит потерпевший поражение Севро.
Севро со своей эскадрильей выныривает из воды вокруг судна и вслед за Александром оказывается на палубе среди испуганных краболовов. Большинство из них алые, есть несколько черных и бурых, которые пошли в море, чтобы заработать на жизнь. Я сбрасываю скорость и спускаюсь более плавно, чтобы приземлиться у штурвальной рубки. Капитан, бородатый бурый, с огромным, словно континент, пузом, смотрит на меня сквозь открытый люк; магнитные ботинки защищают его от качки.
– Плебей, ты капитан этого судна? – спрашиваю я сквозь шлем, изо всех сил изображая надменный венерианский выговор.
Капитан таращится на меня, не отрывая глаз от тускло-серой пирамиды Сообщества на моей груди и от демонических личин на масках скафандров-скарабеев. Я – тот мир, который капитан считал ушедшим навеки, и вот он вернулся.
– На колени! – рычу я.
Капитан падает на колено. Приземляются другие упыри – были отобраны самые высокие, чтобы довести иллюзию до совершенства. Теперь на палубе стоят двенадцать человек в военной экипировке коммандос Сообщества. Наши собственные шлемы и маски сегодня оставлены на базе.
Я боялся, что команда будет сопротивляться, и с облегчением вижу вокруг лишь ужас. Моряки падают на колени, опустив глаза в страхе перед вернувшимися повелителями. Только двое черных смотрят на нас с ненавистью из-под водоотталкивающих капюшонов.
– Мы всего лишь краболовы, – бормочет капитан, пытаясь осознать новую реальность. – На борту ничего военного…
– Молчать, пес. Ты будешь обращаться ко мне «господин». Это судно, как и ты сам, объявляется собственностью Повелителя Праха. Капитан, собери людей в грузовом отсеке – и никого из вас не ликвидируют. – Я окидываю взглядом моряков-черных. – Любое покушение на жизнь моих бойцов приведет к полному уничтожению команды. Неповиновение – это смерть. Ты понял?
– Да.
– Да – что? – рычит Тракса.
– Да, господин.
Я чувствую, как внутри у меня разверзается темная бездна, и жестом приказываю упырям принять командование над кораблем.
Мы захватываем судно, отключаем радио и спутниковую связь и загоняем краболовов в грузовой трюм, выдав им канистры с водой. Крошка заваривает дверь на тот случай, если у пленников вдруг случится приступ патриотизма. Вскоре прибывают наши ребята с Коллоуэем на его «пеликане». Он зависает над водой по левому борту траулера и сбрасывает батискаф, который мы забрали из тайника с оружием в орбитальных доках Луны. Аппарат уходит под воду с мощным всплеском. Потом «пеликан» садится на открытую палубу траулера. Некоторые из упырей низших цветов – Улитка, Мин-Мин и Ронна – выгружают снаряжение. Остальной вспомогательный состав, включая моего брата Кирана, ждет сейчас на Баффиновой Земле вместе со спасательным судном.
Улитка, зеленый, скептик с заспанными глазами, – наш ведущий офицер по кибероперациям. Его лицо – подушечка для пирсинга и модных цифровых татуировок. Особенно он любит монстров, и на шее у него как бы восседает синий дракон, скользя языком по подбородку Улитки. Кислотно-зеленые волосы мастера кибератак напрочь отрицают гравитацию.