самой – лишь тогда это сможет увидеть кто-то другой. – Он улыбается мне немного смущенно. – У тебя есть мой номер датапада. Не пропадай, кроличек. – Он отечески целует меня в лоб и разворачивается, чтобы уйти в дождь. – До новой встречи.
Филипп дважды подпрыгивает, как кролик, потом его больное колено комично подгибается. Он улыбается мне. Я, не удержавшись, смеюсь.
В цитадели, устроившись на своей койке и плотно закутавшись в одеяло, я, слишком усталая, чтобы включить голограмму Марса, сворачиваюсь клубочком и думаю, как это здорово – наконец-то найти друга.
30. Дэрроу«Несс»
Мы извлекаем нашу добычу из Дипгрейва без происшествий и увозим в батискафе еще десять ценных заключенных из недр тюрьмы. Хотя они парализованы и связаны, их близость и вонь немытых тел, кучей сваленных в задней части тесной каюты, почти невыносимы. Похищение одного Аполлония раскрыло бы наши намерения. Теперь же, если начальник тюрьмы выполнит свою часть сделки, Повелитель Праха и республика сочтут это коллективным побегом. Я лишь надеюсь, что доступ к их системе и отсутствие убитых при нападении не выдадут нас слишком быстро.
Несмотря на успех миссии, я чувствую себя в ловушке. Рядом с этими подонками я как в плену. Аполлоний лежит поверх груды поверженных военачальников в своем кимоно, словно какой-то жуткий король трупов. У меня становится все тяжелее на душе от мрачных безмолвных взглядов моих друзей, сгорбившихся в красном освещении подводного аппарата; я знаю, что они в равной степени ощущают тяжесть содеянного – оно чудовищно. Тракса, всегда терзавшаяся виной из-за ужасных дел ее цвета, свирепо смотрит на заключенных. Если что-то пойдет не так, если эти золотые снова встанут во главе своих легионов, все их зло вырвется обратно в мир стремительно, как лесной пожар.
– Сэр… я хотел извиниться, – осторожно шепчет мне Александр, чтобы остальные не слышали. – Меня уже тошнило от качки на траулере, и когда я увидел эти выдавленные глаза… это было слюнтяйство с моей стороны. Обычно я себе такого не позволяю и надеюсь, что вы не станете хуже думать обо мне из-за этого случая.
– Рагнара стошнило бы в невесомости, – говорю я. – Тут не за что извиняться.
Он кивает, не слушая меня. Наверное, тяжелая это ноша – быть старшим внуком Лорна Аркоса. Слишком высокая планка.
Севро недоумевает, почему мне нравится этот парень. Однако при всей избалованности и всем высокомерии глубоко в душе Александра живет неуверенность, и он вызывает у меня стремление защищать его. Александр хочет быть хорошим.
Если бы только он вдобавок к этому не хотел быть знаменитым!
Он слишком сильно напоминает мне Кассия.
– Сэр, я понимаю, что говорить такое излишне, но пусть это останется между нами.
– Ты беспокоишься, что Ронна будет насмехаться над тобой? – спрашиваю я. – Поверь мне, Алекс, не ее тебе нужно опасаться. – Я смотрю на Севро, с гаденькой ухмылкой подслушивающего разговор.
Из задней части аппарата доносится лай. Я разворачиваюсь и вижу, как исхудалый черный улыбается, положив руки на колени и опустив взгляд. А между его ладонями выглядывает маленькая собачья морда.
– Только не говори мне, что ты прихватил собаку начальника тюрьмы, – бормочет Севро; черный лукаво улыбается и разводит костлявые руки, демонстрируя спрятавшегося у него между ног терьера. – Похищение собаки? Осторожно, шавки, тут Безъязыкий – плохой, плохой человек!
Когда мы всплываем рядом с траулером, я изо всех сил стараюсь скрыть волнение и жду, пока мои люди не выберутся наружу и не выгрузят пленников одного за другим. Теперь и я выхожу, чтобы наконец-то глотнуть свежего воздуха. Но даже морская соль и холодный ветер Атлантики не могут смыть ощущение, что я сделал какую-то непоправимую ошибку.
Я не могу допустить, чтобы упыри видели мои сомнения, поэтому выбираюсь из аппарата с широкой улыбкой и смеюсь вместе с Ронной над нашим сегодняшним уловом. Пленников раскладывают на палубе под ясным бескрайним небом и приковывают их за руки и за ноги друг к другу.
– …И он наблевал прямо на мои ботинки, – говорит Севро, завершая свое повествование о конфузе Александра, к восторгу Ронны и группы поддержки.
Александр пытается смеяться вместе с остальными, но щеки у него горят.
– А потом мы сперли собаку! Вы знакомы с Безъязыким? Он прикольный. Безъязыкий, иди поздоровайся!
Погрузив золотых в «пеликан» Коллоуэя, мы вскрываем дверь трюма, в котором прежде заперли команду, и покидаем краболовный траулер. «Пеликан» устремляется на север, к нашей базе вылета, расположенной на ледяных пустошах Баффиновой Земли. Там под камуфляжным брезентом, в тени гранитных утесов недвижно и тихо стоит принадлежавший Сообществу угнанный фрегат класса «ксифос» – «Несс». Пока мы в Гренландии планировали визит в Дипгрейв, мой брат Киран прятался здесь с остальными упырями, готовясь к нашему отлету.
Они ждут нас на снегу в тепловых плащах, чтобы помочь с посадкой заключенных, и с торжественностью плакальщиков на похоронах наблюдают за парадом золотых, которых ведут с завязанными глазами. Я разделяю их отвращение. Это пачкает всех нас. Вкупе со смертью Вульфгара это заметно омрачает настроение. Не знаю, улучшится ли оно, когда мы окажемся рядом с Венерой.
Стоя на снегу, мы с Севро смотрим на «Несс». Его стометровый корпус выкрашен в снежно-белый цвет. На бортах красуется крылатая стопа Квиксильвера. У этого фрегата едва ли не самые красивые обводы из всех кораблей, когда-либо мчавшихся в межпланетном пространстве.
– Я балдею от этого красавчика, – говорит Севро. – Что Квик хочет за него?
– Ничего.
– Ничего не попросив, хрен разбогатеешь. – Он провожает взглядом последнего заключенного, поднимающегося по трапу. – Надо держать молодняк подальше от них. Половина этих богатеньких говнюков способна выбраться даже из черной дыры. Особенно Рат.
– Их приговорили к одиночному заключению. Одиночество они и получат.
Севро кивает на Безъязыкого. Черный стоит у левого борта корабля, переминаясь босыми ногами в снегу, широко раскинув руки. Его духовные глаза смотрят в пустошь, где зарождается буря.
– Что ты собираешься делать с этим чертиком из табакерки?
– Отошлем его в Новую Спарту вместе с остальными. – (Севро кривится.) – Что такое? Ты хочешь взять его с нами? Мы ничего о нем не знаем.
– Мне нравится его склад характера. Ну, в смысле – он нокаутировал нобиля кальяном.
– Ему, должно быть, за пятьдесят! Юпитеру ведомо, сколько он просидел в той камере и почему вообще там оказался. Это рискованно.
– Он спас твою задницу. И мы до сих пор бродили бы там внизу, с охранниками на хвосте, если бы он не изобразил из себя гида. – Севро прикусывает губу. – Честно говоря, это было бы полезно для стаи – чтобы за столом сидел черный. Они бы почувствовали в штанах ветерок.
По взгляду Севро я понимаю, что он говорит не только о стае.
– Как хочешь, – говорю я. – Пусть он выбирает. Но ты ему скажешь, куда мы отправляемся.
– На верную смерть в повальной резне? Да кто ж откажется?
Словно услышав нас – хотя с такого расстояния это невозможно, – Безъязыкий поворачивается. Он улыбается, потом смотрит на крылатую стопу Квиксильвера на корабле.
Севро был прав насчет «Несса». Красивый корабль. Убийца прямиком с венерианских верфей. Пускай у республики подавляющее численное превосходство флота и в ее распоряжении много ресурсов, новая линейка крупных боевых кораблей центра затмевает все созданное на верфях Виктры и Квиксильвера, недавно построенных на Фобосе.
Люди Квиксильвера захватили «Несс» несколько лет назад, когда он получил повреждения во время налета золотых на республиканский караван, везший припасы нашему главному флоту на Меркурий. Вместо того чтобы предупредить республиканский военный флот как положено, Квиксильвер присвоил фрегат, сославшись на мудреные законы о спасении имущества.
Юристы республики попытались наложить на «Несс» лапу для военных целей, но Квиксильвер выиграл судебный процесс и переоборудовал корабль, сделав из него свой личный межпланетный челнок.
Вот поэтому «Несс» мне и нужен.
Киран в нижнем ангаре «Несса» ждет, пока я не стряхну снег с ботинок. Он смотрит вслед Аполлонию – Тракса волочет обмякшее тело золотого на гауптвахту. Клоун ведет Безъязыкого на камбуз – надо хоть немного откормить его, – а за ними вразвалочку трусит собака начальника тюрьмы.
– Привет, брат, – говорит Киран, задумчиво глядя на Безъязыкого и явно размышляя, откуда тот взялся. Я обнимаю его; он кивком указывает на золотого в капюшоне. – Это и есть тот самый трофей?
Моему брату за тридцать. Он тощий как вешалка, веснушчатый и неизлечимо оптимистичный. Сегодня от него пахнет хлоркой.
– Минотавр Марса собственной персоной, – говорит Севро.
Киран моргает из-под спутанных рыжих волос:
– Здоровенный… Собака его?
– Нет, собака принадлежала начальнику тюрьмы, – поясняет Севро.
– А, ну да. – Киран кивает, как будто получил совершенно логичный ответ. – А тот черный?
– Это сложная история. Как корабль? – интересуюсь я.
Последние пять лет Киран возглавлял инженерный отдел упырей.
– Он великолепен и готов к немедленному старту. – Брат ухмыляется. – На самом деле тут нечего было исправлять. Мы почти каждый день купались. Непременно испробуй здешний бассейн – это как сама Долина. Там даже есть сауна.
– И ты купался? – с завистью спрашивает Севро.
– А что с запасами? Надеюсь, вы не нанесли им большого ущерба.
– Только запасу виски. – Киран исполняет танцевальное па. – Брат, корабль снаряжен для путешествия по Солнечной системе. Эти венерианцы будут пускать слюни, думая о трюмах Квиксильвера. Должен сказать, приманка отличная. Ты уверен, что они клюнут?
– Пусть только попробуют не клюнуть, – бурчит Севро. – Тогда получится, что мы совершенно зря вытащили из тюрьмы кучу дикарей.
– Тарсус славится своим аппетитом, – говорю я. – Он клюнет.