– Вот наконец-то и правда, – произносит Дидона.
Кассий смеется и мятежно сплевывает кровь:
– Кассий Беллона, к вашим услугам.
Я смотрю на Серафину в поисках помощи, но здесь не осталось наших союзников. Она ненавидит Кассия так же, как и все остальные.
– Ты отнял у меня не только дочь, – продолжает свои обвинения Дидона, – но и брата.
– Марк, – говорит Кассий. – Рыцарь Радости.
– Твой названый брат. Твой собрат-олимпиец. Ты зарубил его, прежде чем вы убили Октавию.
– Он был ублюдком.
– Да. Но он был моей крови, – шепчет Дидона. – Я даю тебе последний шанс открыть сейф.
Кассий хмыкает:
– Чтобы вы устроили войну, которая отбросит человечество обратно в темные века? Смешно. Мне казалось, ты не глупа.
– Темные века настали сейчас, – говорит Серафина. – А мы восстановим порядок.
– Сказала маленькая девочка. Ты когда-нибудь видела, как выглядит город после орбитальной бомбардировки?
– Я видела Ганимед, после того как верфи упали с орбиты, – с горечью отвечает Серафина. – Я видела ужас голода. Город, замерзший целиком.
– Ты не видела войны. – Тяжелый взгляд Кассия впивается в остальных Раа. – Вы все считаете себя избранными. Хранителями пламени. Я вас умоляю! Знаете, сколько людей думало точно так же? Вы такие же, как и все остальные. Слишком тщеславные, чтобы понять, что пламя погасло. Мечта о Золоте умерла еще до того, как кто-либо из нас появился на свет. Вы хотите войны, потому что считаете: восстание уязвимо? Потому что его сторонники все еще сражаются с центром? Вы не знаете Дэрроу. Не знаете его людей. Если вы атакуете, то потеряете все.
– Король рабов уже пал, – говорит Дидона и улыбается при виде замешательства Кассия. – Ну конечно, откуда тебе знать? Он сделался изгоем. Его собственный наставник и жена отвернулись от него. Орда черных поредела. Остальные охвачены недовольством. Их сенат пожирает сам себя и обсуждает мир с эльфиками центра. Они разрозненны, слабы и бьются в конвульсиях.
– Повелитель Праха искал мира? – спрашиваю я.
– Похоже, война подорвала его решимость. Он трус, и с ним можно будет разобраться после того, как мы вернем Марс и Луну. – Дидона переводит взгляд на меня. – Говорят, твоя семья проклята, Кассий. Но тебе повезло – твой брат выжил после устроенной Шакалом чистки. Это который? Тесей? Дедал? Они сейчас должны быть как раз в его возрасте. – Она снова смотрит на Кассия. – Ну да не важно. Если ты не скажешь мне код, я позволю нашим драконам высосать мозг из его обугленных костей.
Кассий смотрит на меня с любовью и печалью. Он искал этого последние десять лет. Шанса на искупление. Не допустить войны – вот этот шанс. Однако теперь его сокрушает мысль о том, какую цену придется за это заплатить. Но он будет стоять на своем, понимаю я. Даже ценой моей жизни.
– Я поклялся защищать людей. Это я и буду делать. Невзирая на цену.
– А ты разделяешь безумие своего брата? – спрашивает меня Дидона.
Кассий остался бы, чтобы освободить пленников на «Виндабоне». Он не побежал бы, едва заслышав черных, как это сделал я, потому что он герой, а я нет. Какую бы ненависть я ни питал к Дэрроу, какую бы надежду во мне ни пробудили эти золотые, я не могу сейчас предать Кассия. Я слишком сильно люблю этого человека. Но мое сердце разрывается, потому что я знаю: те самые народные массы, за которые он готов умереть, насадили бы его голову на пику, если бы могли.
– Он говорит за нас обоих, – повторяю я.
Дидона с отвращением фыркает. Она откидывается назад, осознав патовую ситуацию, и обшаривает комнату взглядом в поисках выхода.
– Диомед! Кровная вражда требует развязки. Ты окажешь нам честь?
– Нет, – отвечает этот несгибаемый рыцарь, и Дидона в замешательстве поворачивается к нему.
– Что?! – вскрикивает она, застигнутая врасплох.
– Ты слышала, что я сказал, мама.
– Он убил твою сестру.
– Это наши гости.
– Ты шутишь.
– Болтливый идиот! – шипит Беллерофонт. – Они враги нашей крови!
– Они наши гости. Если ты хочешь крови, пролей ее сам.
– Оставьте его, – говорит Серафина, вставая. – Это его право – отказаться. Я все сделаю.
– Нет, – резко возражает Дидона.
Серафина вздрагивает:
– Ты не веришь, что я справлюсь?
– Да. Сядь. – Дидона не обращает внимания на обиженное лицо дочери и осматривает сидящих за столом. – Беллерофонт, сделай то, чего не желает делать твой кузен.
– С удовольствием.
Беллерофонт поднимается. Длинные ноги несут его вокруг стола. Затем его крючковатый нос нависает над окровавленным лицом Кассия.
– Осторожнее, сосунок, – говорит Кассий с хищной ухмылкой. – Я ученик Айи Гримус.
– А я сын Атласа Раа. Шестая тень «тенепада». Убийца Петро Бретты, Копья Пустыни. – Глаза Беллерофонта блестят от восторга, когда он плюет в лицо Кассию. Плевок сползает по щеке Кассия, пересекая его шрам нобиля. – Это кровная вражда. На твоих руках кровь моего деда и моей двоюродной сестры. Теперь услышь меня, презренный червяк. Мы дьяволы друг для друга. Во имя дома Раа я, Беллерофонт Раа, вызываю тебя на поединок. Будем драться на Кровавой Арене до тех пор, пока сердце одного из нас не перестанет биться.
– Превосходно, любезный, – с ослепительной улыбкой отвечает Кассий. – Я с радостью принимаю вызов.
39. ЭфраимЛогово льва
Такое впечатление, будто этот чертов мир рушится. Собравшись возле сбитого челнока золотых в центре нашей ловушки, мы с Вольгой и Дано смотрим вверх, и нам страшно. За сбитым кораблем дома Августусов несутся два штурмовика сопровождения. Едва успевает закрыться взрывозащитная дверь за нами, как по ней грохочет первый беглый залп.
Челнок пролетел в падении целый километр через город; флотский гравиколодец от «Сан индастриз» волок его вниз быстрее силы тяжести. Машина захватила челнок, как только там внутри сработал электромагнитный импульс Кобачи, встроенный в нестандартный дрон. Дважды за время спуска мы чуть не потеряли корабль, потому что вращение выводило его из радиуса воздействия гравиколодца. Дано справился с ситуацией, увеличив гравитацию до четырехкратной земной.
Помимо челнока, гравиколодец обрушил поток дождя, несколько флаеров, целый лес декоративных растений с балконов, несколько бельевых веревок и троих ховербайкеров, которые разбились насмерть, врезавшись в землю на скорости девятьсот километров в час. Все эти трофеи валяются в супе из переломанных костей и металла в ангаре недостроенной больницы Нижнего Западного Гипериона. Дано пинком сбрасывает один из треснутых шлемов с отверстия, которое мы прожгли в люке челнока. Голова все еще внутри шлема.
Мои внутренности завязываются узлом. Я снова в войне в лунных жилых кварталах…
Копаюсь в завалах. Ботинки ступают по развалинам и по фрагментам человеческих тел. Хватаю воздух ртом, как умирающая рыба, легкие изнемогают из-за термобарических бомб, выжигающих кислород из воздуха.
Я отрываю взгляд от лишенной тела головы и радуюсь, что на мне шлем, – моя команда не видит моего перепуганного лица. Сегодня вечером я не принимал золадон, побоялся, что свалюсь из-за спазмов в желудке. Они и так уже слишком ощутимы.
Взрывозащитная дверь над нами содрогается, когда эскорт всаживает в нее новые снаряды. У нас есть четыре минуты до того момента, как группа быстрого реагирования стражей Гипериона по борьбе с терроризмом стартует из штаба Двенадцатой когорты.
Телохранители в броне сейчас будут прыгать с кораблей сопровождения, разыскивая другой путь в мою металлическую ловушку.
Я смотрю на дрожащий от жара воздух, пока наш плазменный резак прожигает дыру в корпусе. Вольга в нагруднике и каске военного образца бросает резак и бьет по металлу свинцово-стальным тараном. Тот проваливается внутрь на третьем ударе. Вольга отшвыривает таран и забирается в корабль. Она включает генератор плазменной винтовки, и на стволе загорается зеленый шар магазина. Дано идет следующим. Я замыкаю наш маленький отряд с «всеядным» в дрожащих руках. Если хоть один мерзавец внутри не свалился от воздействия анацена, это может превратиться в кровавую баню.
Клинок золотой, пронзающий Тригга.
Люди, сминающиеся, как консервные банки, под ударами импульсного молота.
Запах озона и горящей плоти – та золотая свежует мою команду заживо.
Мои руки начинают дрожать сильнее.
Челнок перевернут вверх днищем; внутри темно. Зрелище напоминает буйную вечеринку, когда все гуляки напились допьяна и попадали, где стояли. Тела, все еще пристегнутые страховочными паутинами, свисают из кресел на потолке, что когда-то был полом. Остальные валяются друг на друге живым ковром, и их глаза блестят, словно монетки в фонтане. Мы пробираемся между слугами, которые сплелись в судорожных объятиях, и обтянутыми кожей убийцами в смокингах. Анацен-17 сделал все их мышцы, включая веки, ни на что не реагирующими. Лишь легкие и сердца все еще работают, позволяя им дышать, но дыхание настолько поверхностное, что они выглядят мертвыми.
Ни малейшего движения.
Мое сердце лихорадочно колотится в груди. Мы пробираемся в передний пассажирский отсек в поисках нашей добычи. Дано прыгает по кораблю с ловкостью гимнаста, а мы с Вольгой перелезаем через тело исполинского золотого с рыжей бородой и чуть не наступаем на лиса размером почти со школьника. Зверь с рычанием бросается на нас. Я вскрикиваю от изумления и пинаю его, когда он прыгает на меня. Лис отлетает по проходу и вцепляется в ногу Дано – тот висит на одной руке, держась за перевернутый пассажирский подголовник, и от неожиданности с воплем падает.
– Брысь! Уберите его от меня!
Он размахивает руками, валится на спину и наводит винтовку на зверя, готовясь снести тому голову. Вольга отталкивает оружие и разжимает лису челюсти, освобождая ногу Дано.
– Я его убью!
Вольга игнорирует Дано, хватает лиса за рыжий загривок и запирает в рубке. Слышно, как он там бьется о дверь. Я рывком поднимаю Дано на ноги.