Итог битвы — полная победа ФАБРИКИ. 5–2 в пользу Альянса. Или 2 с половиной, если принять во внимание пробитое плечо Розинделла. Достойная победа, но корейцы почему-то считали ее пирровой.
Потустороннее выражение лица, уже украсившее сержанта Суна и его англоговорящих товарищей, постепенно передалось всем остальным корейцам. И Хеллборну это не понравилось. Очень не понравилось. Поэтому Джеймс принялся тщательно анализировать операцию в поисках ошибок.
На первый взгляд ошибок не было.
Они осторожно вошли в бунгало. Всем отрядом, 13 человек. Таков был план. До прибрежной полоски джунглей — несколько десятков метров, спрятаться от патрулей было негде.
Солдаты взяли на прицел двух спящих. Все хорошо.
После этого Хеллборн персонально отправился штурмовать комнату связистов. И взял с собой второго по рангу офицера. Не стоило этого делать, но с точки зрения закона ничего преступного он не совершил.
Комната связистов захвачена. К ним присоединился старшина Коппердик. Окончательно обезоружил пленных. Все правильно.
Кто остался за старшего в первой комнате? Подпоручик Жань.
На первый взгляд, корейский офицер действовал грамотно. Но альбионский морпех просто-напросто наплевал на его приказы. Да еще грубо оттолкнул в сторону.
Результат — преждевременное обнаружение и двое погибших, кореец и альбионец.
Виновен? Виновен, ваша честь! Вне всякого сомнения!
— …из-за тебя, козла, моего кореша завалили, — почти плевался Вильсон, — и если бы не мистер Флойд, нам бы всем конец…
Мичман Кеннет Флойд, как старший по званию, принял командование на себя. Все правильно. Грамотно вступил в бой и сумел вырвать победу. Молодец, парень. Далеко пойдет. Если доживет до конца войны.
Хеллборн по-прежнему ничего не понимал, но красноречивые взгляды, которые корейцы бросали на лежавшее у входа в бунгало тело подпоручика Жаня, все ему рассказали. Экипаж "Пасифлоры" очень любил подпоручика. Он был хорошим командиром и отличным товарищем. А теперь он умер.
— Что вы намерены предпринять, мистер Хеллборн? — стоит ли добавлять, что в голосе надпоручика Тай Кван До отчетливо звучали горечь и осуждение.
"Вот что значит командовать солдатами на войне, мистер Хеллборн ", — ехидно заметил один из внутренних голосов.
"А ведь это совсем нетрудно", — подумал Джеймс.
"Командовать?" — уточнил внутренний голос.
"Нет, я не это имел в виду. Заткнись, идиот".
Глава 8. Правосудие
Шаг вперед. Еще один шаг вперед.
— Сдайте оружие, мистер Остин.
Измученный и бледный морпех ("Виновен, ваша честь!") машинально протянул ему винтовку. Хеллборн открыл затвор, развернулся и бросил "пендрагон" в сторону старшины Коппердика. Ветеран в который раз не подвел — подхватил оружие на лету.
— Смирно! Равнение на центр! Рядовой Найджел Остин, личный номер Е-2236196 ("разведчик должен запоминать цифры"), Республиканский Альбионский Флот, вы обвиняетесь в прямом нарушении целого ряда приказов, что повлекло за собой гибель альбионского солдата, союзного офицера и поставило под угрозу важную миссию. Первый приказ, полученный вами при многочисленных свидетелях 10 февраля сего года, гласил: в отсутствие альбионских командиров и будучи в зоне влияния Корейского Императорского Флота, всегда следовать инструкциям и приказаниям вышестоящих корейских офицеров и унтер-офицеров. — Хеллборн развернулся на каблуках. — Мистер Уотерсон, вы подтверждаете дачу мной такого приказа?
"А ведь я не совсем это приказал, — с ужасом подумал Джеймс. — То есть не такими словами…"
— Подтверждаю, сэр, — выдавил из себя Уотерсон и отвел взгляд.
— Мистер Вильсон?
— Еще как подтверждаю, сэр!
— Извольте отвечать по форме. Мистер Коппердик?
— Подтверждаю, сэр.
"Оставим мелкие несуразности крючкотворам ".
— Мистер Флойд?
— Подтверждаю, сэр, — почти прошептал мичман.
"Опять нестыковка. Альбионский командир Флойд был рядом. Но какая разница? Оставь это крючкотворам!"
— Мистер Беллоди?
— Он остался у радиопульта, сэр, — тем же громким шепотом ответил Кеннет Флойд.
— Блгодарю вас, господа, — Хеллборн снова повернулся к Остину. — Уже находясь под действием вышепрозвучавшего приказа, будучи на вражеской территории, в ходе специальной операции, вы получили прямой и недвусмысленный приказ подпоручика Жань Сы Шина отступить от входной двери обороняемого объекта. Вы не только проигнорировали этот приказ, но и применили против старшего офицеру силу, а именно оттолкнули его…
"Черт бы побрал этот идиотский прокурорский диалект. К черту. Выучить бы еще один иностранный язык. Корейский, например ".
Поворот на каблуках.
— Мистер Уотерсон? — Подтверждаю.
— Мистер Вильсон? — Подтверждаю.
— Мистер Коппердик? — Не могу знать, сэр.
— Все правильно, старшина. Вы находились в другой комнате, рядом со мной и мистером Беллоди. Мистер Флойд?
— Подтверждаю, сэр.
Поворот на каблуках.
— Таким образом, мистер Остин, вы нарушили как минимум два прямых и недвусмысленных приказа, что повлекло за собой гибель альбионского солдата, союзного офицера и поставило под угрозу важную миссию.
"Повторяешься, Джеймс ".
— Что вы можете сказать в свое оправдание, мистер Остин?
— Я… я не знаю… — пробормотал солдат.
— Рядовой Найджел Остин, личный номер Е-2236196, Республиканский Альбионский Флот, я нахожу вас виновным согласно параграфам 2, 3 и 5 Альбионского Военного Кодекса и приговариваю к смерти. Вы будете застрелены, пока не умрете, и да поможет вам Бог. Мистер Остин, желаете ли вы произнести последнее слово?
Остин зашептал какую-то молитву… Хеллборну показалось, что латинскую, но он не стал прислушиваться. Поворот на каблуках. Вильсон сделает это с удовольствием, будь он проклят. Уотерсон сейчас грохнется в обморок, в лице не кровинки. Розинделл ранен, а если бы и нет? Три человека — это не расстрельная команда, а черт знает что.
"А ведь это совсем нетрудно", — подумал Джеймс. — "Застрелить альбионского гражданина".
"За что мы сражаемся?" "
"А за что я сражался в Лондоне? Так что для меня этот альбионский гражданин?"
Он мог ожидать чего-нибудь такого от Вильсона или Спрэнга, но Вильсон сегодня на коне, а Спрэнг ухитрился пасть смерть героя (официально). Он мог ожидать чего-нибудь подобного от Уотерсона, любителя пройтись по "корейским обезьянам", но не от этого парня, которому ощупывал шишку в первый день плена. Идиот. О чем он думал? Сам виноват.
— На колени, — приказал Хеллборн. Остин его не услышал. Неважно. Джеймс расстегнул кобуру, достал однозарядный корейский пистолет, быстро взвел курок и выстрелил, даже не целясь. С такого расстояния промахнуться было невозможно.
"Смит-Вессон калибра тридцать восемь — друг мой до последней перестрелки, если мы о чем-нибудь попросим — это чтоб подохнуть не у стенки …"
— Расстреляют тебя на рассвете,
Прямо в грудь, а быть может и в лоб,
И не узнают супруга и дети,
Где лежит заколоченный гроб… — неожиданно противным голосом затянул Вильсон.
— Мистет Вильсон, вы идиот? — так и без каблуков можно остаться.
— Как прикажете, сэр! — матрос вытянулся по стойке "смирно".
— Это не было приказом, Вильсон, — очень мягко уточнил Хеллборн. — Это был вопрос.
— Виноват, сэр. Не могу знать, сэр.
— Тогда возьмите лопату и похороните его.
— Где я возьму лопату, сэр? — удивился Вильсон.
— Попробуйте достать ее из-под земли. ИСПОЛНЯТЬ!
Теперь Джеймс повернулся к стоявшим в отдалении корейцам. На их лицах больше не было гнева. Только легкая печаль.
Надпоручик Тай Кван До:
— Вы правильно поступили, мистер Хеллборн.
Старшина Коппердик:
— Вы правильно поступили, мистер Хеллборн.
Мичман Флойд:
— Я верю, что вы правильно поступили, мистер Хеллборн, и иначе было нельзя.
В итоге их всех похоронили в братской могиле — и Спрэнга, и Остина, и корейцев. Поставили крест и дали одиночный залп. Викингов и самураев отправили в лагуну. Еще до обеда акулы наведут порядок. А сейчас время завтрака. Солнце поднялось из глубин океана… бла-бла-бла, оставим это романтикам.
— А теперь за мной, мой альбионский друг, — предложил надпоручик Тай Кван До. — Полюбуемся на трофеи.
Глава 9. Офицерский клуб "Форт-Альянс"
За 28 с лишним лет своей недолгой жизни Джеймсу Хеллборну довелось увидеть немало страшных и непонятных вещей. Кое-что из этих страшных и непонятных вещей совершил он сам. О других страшных и непонятных вещах ему приходилось читать в исторических книгах и академических учебниках. Но это было что-то новое.
Основное население концлагеря состояло из корейцев и "ФИСташек" — Филиппинских Императорских Стрелков, всего около трех сотен. Здесь были и другие пленники, мимоходом сообщил надпоручик, более ценные с точки зрения викингов, их держали отдельно.
Тогда как подданные и вассалы корейского императора проводили свое время под открытым небом, на небольшой площадке — примерно сто на двадцать метров, огороженной колючей проволокой. Душевых и туалетов здесь не было, как сразу догадался Хеллборн, это вам не трюм белголландского крейсера. Даже твердой почвы не было. Какая-то сплошная грязевая лужа, настоящее болото. Но обитатели площадки еще могли считать себя счастливцами. Вдоль южной длинной стороны колючего забора тянулась цепочка — ям? воронок? грязевых кратеров? — накрытых бамбуковыми решетками. Здесь, как объяснил Тай Кван До, проводили время нарушители дисциплины. В смысле, военопленные, имевшие наглость потребовать содержания в человеческих условиях или попросившие добавку к скудной и полуотравленной пище. Надпоручик так и сказал — полуотравленная, half-poisoned. Но и эти имели полное право считать себя везунчиками.
Ибо северную сторону забора украшал воистину монументальный пейзаж, достойный не то что средних веков, но совсем темных и легендарных времен. Шесть-семь аккуратных виселиц, на которых покачивались обезображенные до полной неузнаваемости человеческие (?! — а с первого взгляда и не скажешь!) тела; а также десятка три деревянных кольев, половина из которых была украшена отрубленными (отрезанными? оторванными?!) человеческими (?!!!) головами, а половина — почти целыми трупами. Человеческими. Кажется.