Ройбен покачал головой. Фейри придерживались установленных правил ведения войны. Сложно было представить, что Силариэль могла отбросить все свои внешние приличия, особенно когда преимущества были на ее стороне. А впрочем, кто из ее подданных мог узнать о том, что сегодня произошло? Только те немногие, кого она отправила командовать смертными. И многие из них мертвы. Нельзя опозорить себя перед мертвыми.
И только тогда ему стало ясно, что он неправильно понял вопрос Дулкамары. О нет, она не гадала, как Силариэль могла поступить так отвратительно и решиться на вторжение. Она спрашивала, как королеве Благого двора удалось все организовать.
– Смертные, – проговорил Ройбен, неохотно признавая, что преклоняется пред столь гениальной и ужасающей стратегией. – Войска Силариэль состоят из простых смертных. Ее подданные, зачаровывая людей, сбрасывают их не с крыш, а на нас. Создают из них войска. Теперь мы не просто проиграем войну. Мы обречены.
Тяжесть измазанного сажей пажа, повисшего на плече Ройбена, заставляла его думать обо всех фейри Двора ночи. О тех, кому он поклялся быть их господином. Обо всех жизнях и судьбах, которые еще недавно он был готов отдать в обмен на смерть Силариэль. И тогда Ройбен задумался, что было бы, если бы он не стал выжидать, а атаковал первым. Сколько бы жизней он спас.
Руддлз хмуро посмотрел на Ройбена, словно прочитав его мысли, и спросил:
– Что теперь, мой король?
И Ройбен осознал, что жаждет победить в этой безвыигрышной войне.
Он знал всего двух правительниц, обе были великими, но ни одна – хорошей. Сам он понятия не имел, как быть королем и как побеждать, если не идти путем еще большей жестокости. И тогда Ройбен впервые задумался, что будет, если все свои силы он приложит, чтобы найти ответ на этот вопрос.
Кайя толкала Корни вперед. Они проскользнули мимо столпившихся у дверей клуба людей, мимо женщины, взгляд которой до сих пор был затуманен чарами. Корни держал руки над головой, словно собираясь сдаться, и вздрагивал каждый раз, когда кто-то оказывался достаточно близко. Так они миновали несколько кварталов, обгоняя бредущих по снежному месиву людей в теплых пальто. Кайя видела, как каблуки сапог идущей перед ними женщины завязли в снегу и она запнулась.
Корни дернулся в ее сторону, протягивая руки, но так и замер, словно зомби, преследующий жертву.
– Я знаю, куда идти, – сказала Кайя, глубоко вдыхая едкий воздух с привкусом железа.
Они преодолели еще несколько кварталов, Корни следовал за Кайей. Улицы с похожими названиями и бесконечными винными магазинчиками создавали лабиринт. Однако Кайя легко нашла дорогу обратно к «Café des Artistes» и, миновав кофейню, остановилась у секс-шопа.
Корни в замешательстве посмотрел на нее.
– Перчатки, – уверенно сказала она, затаскивая его внутрь.
В «Пылкой киске» витал аромат пачули. Кожаные корсеты, ремни и плетки свисали со стен, сверкая металлическими пряжками и застежками-молниями. У кассы сидел пожилой мужчина и, не обращая внимания на вошедших, со скучающим видом читал газету.
На дальней стене висели наручники, распорки, флоггеры и хлысты. А пустые глазницы масок, казалось, неотрывно следили за Кайей, пока она искала пару латексных перчаток. Схватив их с полки, она заплатила унылому продавцу пять зачарованных под доллары листьев и оторвала зубами пластиковый ярлык.
Корни стоял у мраморного стола, касаясь пачек рекламных листовок. От его прикосновения бумага желтела, старея на глазах. Все увядало. Губы Корни изогнулись в легкой задумчивой улыбке, словно наблюдение за происходящим доставляло ему удовольствие.
– Хватит, – сказала Кайя, протягивая ему перчатки.
Корни вздрогнул и посмотрел на нее так, словно видел в первый раз. Он надел перчатки, совершенно не понимая, зачем это делает, и озадаченно уставился на обтянутые резиной руки.
Выходя, Кайя заметила пару хромированных наручников, обтянутых мехом норки. Она взяла их, проведя большим пальцем по пушистому меху. Многолетний опыт мелкого воровства в магазинах взял свое – прежде чем выскользнуть за дверь, Кайя успела незаметно сунуть наручники в карман.
– Не могу поверить, ты избивал в туалете какого-то парня! – воскликнула Кайя, когда они перешли улицу.
– Неужели? – сердито взглянул на нее Корни. – А мне не верится, что ты только что своровала пару пушистых наручников, мисс Клептоманка! И кстати, это был не какой-то парень, а подданный Благого двора. Один из них.
– Из них? То есть фейри? Как я?
– Он приходил за тобой. Этот тип сказал, что должен отвести тебя к Силариэль! – заорал Корни, и имя королевы шлейфом протянулось за ними в холодном ночном воздухе.
– И за это ты едва его не убил? – Кайя повысила голос, понимая, что сама переходит на крик.
– Жаль разрушать твои наивные мечты, – едко заметил Корни, – но Силариэль тебя ненавидит. Ты не только разрушила ее план по захвату Неблагого двора, но еще и увела ее бывшего бойфренда…
– Может, ты перестанешь…
– Да-да, помню. Невыполнимое задание. Слушай, я, конечно, могу составить целый список причин, почему королева тебя терпеть не может, но надеюсь, ты и так понимаешь. Если она и хочет чего-то, нам определенно нужно что-то противоположное.
– Да мне плевать и на королеву, и на ее посланцев! – заорала Кайя. – Я о тебе переживаю! А ты ведешь себя как сумасшедший!
Корни пожал плечами и отвернулся, уставившись в витрину магазина, словно в кучах одежды нашел что-то жизненно важное. А потом вдруг улыбнулся своему отражению.
– Думай, что хочешь, Кайя, но насчет этого фейри я прав. Они любят причинять боль простым людям. Таким, как Дженет.
Кайя вздрогнула. Вина за смерть Дженет была еще так свежа, и слова Корни прозвучали как обвинение.
– Я знаю…
Корни перебил ее:
– Ладно, забыли. В любом случае, меня прокляли, так что я получил по заслугам, верно? Вселенная пришла в равновесие. Сам виноват, сам страдаю.
– Я не это имела в виду, – возразила Кайя. – Уже не знаю, о чем и думать. Я просто сошла с ума. Мир разваливается вокруг.
– Это ты-то сошла с ума? Все, к чему я прикасаюсь, гниет и стареет! Как мне за еду браться? Как дрочить, в конце концов?
Кайя невольно рассмеялась.
– Не говоря уже о том, что мне теперь придется одеваться во второсортных секс-шопах. – Корни продемонстрировал ей руку в перчатке.
– Но смотри, как это тебя возбудило, – усмехнулась Кайя.
Корни закатил глаза.
– Ладно-ладно, я повел себя глупо. Но я должен был попытаться выяснить, что замышляет Силариэль.
– Сейчас это не так важно, – покачала головой Кайя. – Давай вернемся в Бруклин и подумаем, что можно сделать с твоими руками.
Корни указал на таксофон, висящий снаружи бара.
– Хочешь, позвоню твоей маме? Скажу, что нас выкинули из клуба как несовершеннолетних. Я-то вру без проблем.
– После жестокого избиения в туалете? – покачала головой Кайя. – Думаю, она уже знает, за что нас выгнали.
– Он ко мне приставал, – поджал губы Корни. – Я всего лишь защищал свою добродетель.
Кайя открыла дверь маминой квартиры и рухнула на кровать. Корни со стоном упал рядом с ней.
Глядя на вздувшуюся известку на полотке, на паутинку мелких трещин, Кайя старалась сосредоточиться на проклятии Корни и на том, как объяснить маме их исчезновение с выступления. Но все ее мысли занимал Ройбен. Она представила, как он стоит перед своими подданными, собравшимися в зале Темного двора, как они склоняют пред ним головы. Это заставило ее вспомнить о человеческих малышах, которых фейри заменяли своими подменышами, выкрадывая из колясок, колыбелей и качелей, или делали что похуже. Перед внутренним взором встала картина: тонкие пальцы Ройбена сжимались на маленьких розовых ручках. Но, открыв глаза, Кайя увидела лишь руки Корни, плотно обтянутые перчатками.
– Мы обязательно все исправим, – пообещала она.
– И каким же образом? – поинтересовался Корни. – Не то чтобы я сомневался в тебе, но…
– Может, мне удастся снять с тебя проклятие? Я ведь тоже обладаю магией, разве нет?
Он резко сел.
– Думаешь, получится?
– Не знаю. Сейчас попробую, только сброшу чары, чтобы можно было использовать все силы.
Она сосредоточилась, представляя, как исчезает скрывающий тело образ, рвется, точно тонкая паутина. Чувства резко обострились. Кайя могла уловить запах старой подгоревшей еды на конфорках плиты, выхлопные газы автомобилей, проникающие с улицы, даже запах плесени на стенах и грязных снежных следов, оставленных на полу. И тяжесть железа, сильнее, чем когда-либо, надавившую на плечи. Она поедала ее магию, вытягивая силы, и Кайя ощущала это так же явственно, как касания крыльев за ее плечами.
– Так, – выдохнула Кайя, подкатываясь ближе к Корни. – Снимай перчатку.
Он подчинился, стягивая латекс, и протянул ей руку. Как когда-то учил ее келпи, Кайя попыталась представить свою магическую силу в виде наполненного энергией шара, покалывающего ладони. Она сконцентрировалась, стараясь увеличить его, вливая больше сил, несмотря на пропитанный железом воздух. Когда магия коснулась ладоней Корни, кожу обожгло словно крапивой. Кайя могла сделать все: поменять форму пальцев, цвет кожи… не могла только снять проклятие.
– Сама не знаю, что делаю, – наконец безнадежно выдохнула она, позволяя себе расслабиться и рассеять энергию. Даже одна жалкая попытка оставила ее без сил.
– Не страшно. Я слышал, здесь живет парень, который умеет снимать чары. Смертный.
– Серьезно? От кого? – удивилась Кайя, принимаясь рыться в карманах.
Корни отвернулся, смотря в окно.
– Да так…
– Помнишь записку, которую оставила девушка в кафе? С номером посредника? Можно начать с него. Посредник между миром смертных и Фейрилендом – как раз то, что нам и нужно.
Корни зевнул и вновь натянул перчатку.
– Твоя мать заставит нас спать на полу, да?
Кайя повернулась к другу, прижимаясь лбом к его плечу. От майки Корни пахло средством от насекомых, и Кайя невольно задумалась, чего хотел фейри, проклявший Корни. Задумалась о настоящей Кайе, все еще заключенной внутри Благого двора.