– Как думаешь, я должна ей сказать? – пробормотала она ему в футболку.
– Что сказать? Что нам нужна нормальная кровать?
– Что я подменыш. Что ее настоящую дочь украли.
– Почему ты хочешь сделать это? – Корни приподнял руку, позволяя ей подползти ближе и удобно устроить голову у него на груди.
– Потому что все вокруг – ложь. Мне здесь не место.
– А где тебе место? – спросил Корни.
– Не знаю, – пожала плечами Кайя. – Нигде. Кто я вообще? Ни рыба ни мясо. Что остается?
– Хорошая копченая селедка, – усмехнулся он.
– Ну, хоть хорошая, и на том спасибо.
Послышался скрежет ключа в замке.
Кайя резко подскочила. Ухватив ее за руку, Корни выпалил:
– Давай, скажи ей.
Девушка упрямо помотала головой. Дверь распахнулась, и в квартиру вошла Эллен в покрытом свежим снегом пальто.
Кайя потянулась к оставшимся у нее силам, чтобы восстановить маскирующие чары, но магия отзывалась неохотно. Витающий в воздухе запах железа и неудачная попытка снять проклятие отняли у нее куда больше сил, чем она подозревала.
– Не работает, – прошептала Кайя. – У меня не получается.
– Прячься, – в панике сказал Корни.
– Дошли до меня слухи, что вы, ребята, вляпались в неприятности, – засмеялась Эллен, опуская футляр с гитарой на заваленный бумагами кухонный стол. Стянув с плеч пальто, она швырнула его прямо на пол.
Кайя повернулась к маме спиной, прикрыв лицо волосами. Она сомневалась, что слабейшими чарами смогла многое скрыть, но, по крайней мере, не чувствовала больше крыльев.
– Он ко мне приставал, – возмутился Корни.
– Тебе стоит научиться проще принимать ухаживания, – Эллен насмешливо вздернула брови.
– Все вышло из-под контроля, – сказала Кайя. – Этот тип оказался полным придурком.
Эллен села на кровать и принялась стягивать ботинки.
– Полагаю, стоит порадоваться, что мои милые блюстители закона и порядка сами не пострадали. Кайя, что случилось? На тебя словно банку зеленой краски вылили. И почему ты прячешь лицо?
Кайя так глубоко вздохнула, что у нее закружилась голова. Живот резко схватило.
– Пожалуй, я прогуляюсь до магазина на углу. Та-ак вдруг захотелось сырных чипсов. А вам что-нибудь купить? – сказал Корни.
– Да, диетической колы, – сказала Эллен. – Возьми деньги в кармане пальто.
– Кайя? – спросил он.
Она молча покачала головой.
– Окей, я быстро, – сказал Корни. Краем глаза Кайя заметила, как он многозначительно посмотрел на нее, выходя за дверь.
– Я должна тебе что-то сказать, – не оборачиваясь, начала Кайя.
– Мне тоже нужно с тобой поговорить, – согласилась Эллен, стукнув дверцей шкафа. – Знаю, я обещала, что мы останемся в Джерси, но не смогла это вынести. Моя мать… она достала меня, ты же знаешь. Мне было больно, когда ты осталась с ней.
– Я… – начала было Кайя, но Эллен снова перебила ее:
– Нет, все в порядке. Мне всегда казалось, что если ты счастлива, значит, я не такая уж плохая мать, какой бы странной ни была наша жизнь. Но ведь это не так? Ты не счастлива? Что ж, в Джерси не получилось, но в Нью-Йорке все будет иначе. Я сделаю для этого все. Эта квартира – она моя, а не какого-нибудь бойфренда. Теперь я не только выступаю в клубах, но и работаю барменом. Я меняюсь и надеюсь получить еще один шанс…
– Мама! – воскликнула Кайя, повернувшись к ней еще чуть-чуть. – Думаю, будет лучше, если ты выслушаешь меня, прежде чем мы продолжим этот разговор.
– Насчет того, что произошло сегодня? – спросила Эллен. – Так и думала, что это еще не все. Вы никогда бы не напали на парня только потому, что он…
– Насчет того, что случилось давным-давно, – резко прервала ее Кайя.
Эллен достала сигарету из пачки, лежавшей на столе. Прикурила ее от газовой плиты. Затем повернулась и прищурила глаза, словно наконец заметила цвет кожи дочери.
– Что ж, начинай.
Кайя глубоко вздохнула. Она слышала стук своего сердца, словно оно было не в груди, а прямо у нее в голове.
– Я не человек.
– И что бы это значило? – нахмурилась Эллен.
– Твоя настоящая дочь исчезла много лет назад, когда была еще совсем маленькой. Когда мы обе были маленькими. Они подменили нас.
– Кто подменил вас?
– В мире есть существа… сверхъестественные существа. Одни люди называют их фейри, другие – монстрами, чудовищами или кем-то еще, но главное, они существуют. Когда фейри забрали твою настоящую дочь, взамен они оставили меня.
Эллен пристально посмотрела на дочь. Пепел осыпался с сигареты прямо ей на ладонь.
– Что за чушь! Посмотри на меня, Кайя.
– Я не знала ни о чем до этого октября. Хотя, наверное, следовало догадаться раньше, подсказок хватало, – слова, казалось, раздирали ей горло, в глазах стояли слезы. – Но я ни о чем не знала.
– Хватит! Это не смешно, Кайя. Что за глупости? – В голосе Эллен звучали раздражение и страх.
– Я могу доказать. – Кайя прошла на кухню. – Эй, Люти-лу! Покажись.
Маленькая фейри, спорхнув с холодильника, приземлилась Кайе на плечо, крошечные ручки крепко ухватились за прядь ее волос.
– Тут скучно и воняет железом, – надулась она. – Почему вы не взяли меня с собой на вечеринку? А если бы ты снова напилась и упала?
– Кайя, – дрожащим голосом спросила Эллен. – Что это такое?
– Как грубо! – проворчала Люти. – Ночью я спутаю тебе волосы и сквашу все молоко в доме.
– Она мое доказательство. Довод, чтобы ты меня выслушала. Действительно выслушала.
– И все равно, чем бы это ни было, – сказала Эллен, – у вас нет ничего общего.
Глубоко вздохнув, Кайя сбросила остатки чар. Она не видела своего лица, но прекрасно понимала, какой предстала сейчас перед Эллен. Черные глаза, блестящие, как нефть; кожа цвета яркой весенней травы. Она опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях, на длинные пальцы, которые из-за дополнительного сустава казались жуткими и скрюченными даже в расслабленном состоянии.
Сигарета выпала из маминых пальцев. Горящий огонек прожег дыру в линолеуме, края плавящегося кратера светились, а центр его почернел, точно глаза Кайи.
– Нет, – выдохнула Эллен, качая головой и пятясь.
– Вот она я, – сказала Кайя. Руки и ноги оледенели, словно вся кровь в теле отлила к пылающему лицу. – Так я выгляжу на самом деле.
– Ничего не понимаю. Кто ты такая? Где моя девочка?
Кайя читала о подменышах, о том, как матери возвращали собственных детей. Они пронзали маленького фейри раскаленной железной кочергой, бросая их в огонь.
– Твоя настоящая дочь в Фейриленде, – ответила она. – Я видела ее там. Но ты не знаешь ее, всю жизнь рядом была я. И осталась прежней, что бы ни случилось. Я не хочу пугать тебя. Если выслушаешь, я все объясню. Мы сможем вернуть ее обратно.
– Ты украла моего ребенка, а теперь хочешь помочь? – ужаснулась Эллен.
На детских фотографиях Кайя всегда была худенькой черноглазой малышкой. Сейчас, вспомнив об этом, она задумалась. О себе. О своих тонких, костлявых пальцах. И постоянном голоде. Неужели Эллен ничего не заподозрила? Не почувствовала каким-то внутренним материнским чутьем?
– Мамуль…
Потянувшись, чтобы взять маму за руку, Кайя шагнула к ней, но остановилась, увидев, как смотрит на нее Эллен. С губ Кайи сорвался нервный смех.
– Не смей! – крикнула Эллен. – Думаешь, это смешно?
Полагают, что мать должна знать каждый сантиметр тела своего малыша, каждый ноготок, каждый локон. Знать сладкий запах его тельца. Неужели Эллен всегда испытывала к ней отвращение, но стыдилась этого?
Может, поэтому она тогда положила книги на стул? В надежде, что она разобьется? Или забывала купить еду? Оставляла Кайю с незнакомыми людьми? Может, так она наказывала Кайю за что-то настолько невероятное, что в это было невозможно поверить?
– Что, черт побери, ты сделала с моей дочкой?! – заорала Эллен.
Нервный смех, рвущийся из горла Кайи, невозможно было остановить. Словно весь ужас и абсурдность этой ситуации требовали выхода. И единственным способом был смех.
Эллен дала ей пощечину. На мгновение Кайя замолчала, а потом затряслась от смеха. Хохот вырывался из нее подобно крику, словно внутри сгорали останки ее человеческой личности.
В отражении в окне она увидела слегка изогнутые прозрачные крылья, поблескивающие за спиной.
Взмахнув ими несколько раз, Кайя перелетела на стол. Над головой гудела лампа. В пожелтевшем плафоне покоились почерневшие крылья погибших мотыльков.
Вздрогнув от удивления, Эллен отступила и прижалась к шкафу. Кайя посмотрела на маму сверху вниз, ощущая, как ее рот растягивается в широкой и жуткой улыбке.
– Я верну твою настоящую дочь! – пообещала она с горечью и радостью в голосе.
Каким же облегчением было в конце концов понять, что она должна сделать. Признаться наконец, что она не человек.
По крайней мере, это задание она могла выполнить.
Глава 6
Все у тебя отняли, друг мой:
и белые одежды, и крылья,
даже само твое существование.
Корни дрожал. Он сидел на крыльце у подъезда, холод бетонных ступеней просачивался сквозь тонкую ткань джинсов, хлопья снега застывали в его волосах. Горячий кофе, купленный в магазине за углом, отдавал пеплом, но Корни хотел согреться, а потому морщился и продолжал пить. Он старался не придавать значения тому, что на кончиках латексных перчаток уже начали появляться трещинки.
Корни не хотел размышлять, почему испытал облечение, когда Кайя не смогла снять проклятие. Сначала он чувствовал себя неизлечимо больным, словно гнил и увядал сам, а не вещи, к которым он прикасался. Но нет, увядал не он. Только все вокруг. Он вспомнил все, что ненавидел, что теперь мог уничтожить. Корни так крепко сжал стаканчик, что картон прогнулся, и кофе полился на ногу.
Кайя вылетела из подъезда, так толкнув дверь, что та почти ударилась о стену. У ее плеча порхала Люти, вырвавшаяся на свободу.